«Никогда он не был торгашом и революционером». История купца Парамонова, помилованного лично императором
Люди

«Никогда он не был торгашом и революционером». История купца Парамонова, помилованного лично императором

Николай Елпидифорович Парамонов — в проекте «Гражданин Ростова-на-Дону».

В следующем году банку «Центр-инвест» исполняется 30 лет. Обычно подарки дарят юбилярам, но в данном случае «Нация» и «Центр-инвест» сообща придумали подарок родному городу — проект «Гражданин Ростова-на-Дону». В течение года мы расскажем истории 30 наших земляков, которые много сделали для города, прославили его не только в пределах России, но и за рубежом. 
В рамках проекта уже опубликованы очерки о Городском голове Андрее Байкове, актере и режиссере Александре Кайдановском, футболисте Викторе Понедельнике, основателе зоопарка Владимире Кегеле, легенде джаза Киме Назаретове, актрисе Анне Самохиной, разведчике Геворке Вартаняне
Сегодняшний рассказ — о знаменитых ростовских купцах Парамоновых на примере истории жизни самого неуемного из представителей фамилии: издателя, просветителя, мецената Николая Елпидифоровича.
Николай Елпидифорович Парамонов. 1918 (или 19-й) год.
Николай Елпидифорович Парамонов. 1918 (или 19-й) год.
Покидая в декабре 1919 года Ростов-на-Дону, братья Парамоновы оставляли на родине крупнейший на Юге России флот, второе по мощности мукомольное производство в стране, десяток шахт в Восточном Донбассе — и надежды обустроить мир в соответствии со своими идеалами. Жизнь надо было начинать с нуля. У Николая получилось: на берлинских пустырях он стал строить доходные дома и автозаправки.

…В 1951 году немецкая русскоязычная газета «Новое слово» опубликовала некролог: «21 июня сего года в возрасте 75 лет, после длительной болезни, скончался в Байройте (Западная Германия) Николай Елпидифорович Парамонов. По происхождению он был казак Донского войска, Нижне-Чирской станицы. Река Чир, приток Дона, и станицы на ней — это гнездо казаков-староверов, людей крепких, энергичных, трезвых, привыкших работать от зари до зари.
Считаю долгом отметить то, что ни Николай Елпидифорович, ни его старший брат Петр не были торгашами, людьми, преследовавшими интерес личной наживы. Свои крупные доходы они тратили на улучшение и расширение предприятий, на справедливое вознаграждение своих служащих и рабочих, на широкую благотворительность.
Их школы, больницы, казармы для холостых и домики для семей, столовая, бани были образцовыми и бесплатными.
По своим политическим убеждениям Николай был кадетом. Не был он социалистом, как не был и революционером.
В деловых кругах Ростова сложилось выражение «слово Парамоновых крепче всякого векселя».

Из торговых казаков

Итак, Николай Парамонов происходил из казаков. Надо уточнить: из торговых казаков, которые появились на рубеже XVIII—XIX веков. Именно тогда стало очевидным, что и в казачестве надо кому-то заниматься торговлей и производством. Не все же отдавать в руки «иногородних».
Первым внятно донес проблему до начальства атаман Матвей Иванович Платов. По его ходатайству указом от 12 сентября 1804 года было учреждено «Общество донских торговых казаков». Желающие вступить в общество обязаны были иметь наличный капитал не менее 1500 рублей серебром, подтверждение своей торговой или промышленной деятельности, а также предоставить свидетельства станичных правлений о благонадежном поведении. Торговые казаки освобождались от военной службы, но должны были платить ежегодный взнос. Не заплатил — возвращайся на службу. Размер взноса в первой половине XIX века составлял около 100 рублей (1 кг говядины — 81 копейка).

Казаки станицы Нижне-Чирской Парамоновы занялись бизнесом в начале XIX века. 21-летний Елпидифор (отец нашего героя) стал купцом в 1863-м. Капитал — 2000 рублей, профиль деятельности — торговля лесом и мануфактурой.
Дела сразу пошли в гору. С леса и мануфактуры Елпидифор переключился на зерно. Чтобы удешевить его перевозку, в 1884 году Парамонов за 150 тысяч рублей купил в Австрии пароход, заказал шесть отечественных барж. Пароход назвал «Парамонов».
Отец нашего героя, Елпидифор Трофимович Парамонов.
Отец нашего героя, Елпидифор Трофимович Парамонов.
В конце концов в Нижне-Чирской Елпидифору стало тесно. Как и многие торговые казаки, Парамонов решил перебраться в Ростов-на-Дону — «южнорусский Чикаго», как тогда называли развивающийся стремительными темпами город.
В 1892 году вместе с главой семейства в Ростов переехала жена Раиса Мефодьевна, а также четверо их детей: сыновья Петр и Николай, дочки Люба и Агния. Все-таки из города, где есть телефонная связь, электричество и водопровод, легче управлять хозяйством.

Ростов оправдал ожидания Парамонова: в мае 1894 г. Елпидифор за 172 тысячи рублей купил у купца Андрея Ивановича Посохова мельницу на берегу Дона, довольно долго и успешно работавшую на своего первого хозяина, выполняя заказы русской армии еще с Крымской войны.
О производительности этой мельницы (несмотря на ее возраст) можно судить по событиям, произошедшим через два года. Тогда на мельнице случился пожар, и цены на муку в городе резко пошли вверх. «Приазовский край» в большой статье писал: «Пожар на мельнице Е. Т. Парамонова продолжает служить настоящим событием дня в Ростове. О нем много толкуют на разные лады. А под шумок этих толков остальные местные мукомолы подняли цену на муку. Дескать, одним конкурентом и, главное, конкурентом очень сильным, стало меньше — почему же не воспользоваться удобной оказией и не поживиться лишним пятачком или гривенником на пуд?»

К началу следующего 1895 года семейство уже обладало пока еще не очень большим, но собственным домом на Малой Садовой улице (куплен у известного ростовского доктора Фабиана Тиктина). Через несколько лет имение будет удвоено и достроено. Оно сохранилось до наших дней, и сегодня это большой вычурный дом на ул. Суворова, 20/22.
В этом доме Елпидифор Парамонов прожил до конца своих дней, до декабря 1909 года.
Некролог Елпидифору Парамонову в газете «Приазовский Край» от 30 декабря 1909 года.
Некролог Елпидифору Парамонову в газете «Приазовский Край» от 30 декабря 1909 года.

Ходынка

Понятно, что образования у Елпидифора никакого не было. До всего приходилось доходить своим умом. И купец понимал: чтобы бизнес процветал, дети должны это самое образование получить.
Старший сын Петр был отправлен в коммерческое училище, после чего с охотой включился в семейный бизнес. Николай пошел по юридической линии, его отправили на учебу в Московский университет. Тоже нужная для бизнеса профессия.

Кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы на 18 (30) мая 1896 года на Ходынском поле на окраине Москвы не были назначены торжества по случаю коронации императора Николая II. По периметру поля были построены «театры», эстрады, балаганы, лавки; в том числе 20 деревянных бараков для бесплатной раздачи 30 тысяч ведер пива, 10 тысяч ведер меда и 150 ларьков для раздачи бесплатных сувениров, «царских гостинцев» — 400 тысяч подарочных кульков! С утра народ устремился на Ходынку, получить дармовые пиво и мед.

В ужасной давке на Ходынском поле в тот день погибли 1389 человек и более 900 были покалечены. О случившемся доложили Николаю II. Место катастрофы убрали, программа празднования продолжилась, на поле играл оркестр, а к 14 часам прибыл сам император, встреченный громовым «ура» и пением гимна. Празднества по случаю коронации продолжились вечером в Кремлевском дворце, а затем балом на приеме у французского посла.

Коронация произвела сильнейшее впечатление на общественное мнение России. Поэт Константин Бальмонт в 1906 году написал пророческие строки:
«Кто начал царствовать — Ходынкой,
Тот кончит — встав на эшафот».

Студенты московского университета попытались устроить панихиду по погибшим. Направляющуюся к Ваганьковскому кладбищу процессию оцепила полиция. Несколько десятков студентов были арестованы и заключены в тюрьму, в том числе и первокурсник Николай Парамонов.

В тюрьме Николай пробыл неделю. Без особых последствий. Однако через год, когда полиция громила студенческую организацию «Московский союзный совет объединенных землячеств», у Парамонова нашли нелегальную литературу. После полуторамесячного заключения Парамонов был выслан на родину, в Ростов-на-Дону, под негласный надзор полиции. Столичные вузы для молодого бунтаря были закрыты, и юридическое образование Николай Елпидифорович получил в Киеве.
Ростов-на-Дону. 1902 год.
Ростов-на-Дону. 1902 год.
Его товарищ по университету, социал-демократ Иосиф Мошинский, дал Парамонову такую характеристику: «Имел пристрастие ко всем крупным затеям». Можно добавить еще, Николай был человеком смелым и совестливым. Хотел, чтобы в России было чуть больше справедливости.

«Донская речь»

Следующую «крупную затею» Николай начал в 1903 году, возглавив издательство «Донская речь». Издавали русскую и зарубежную классику. Лев Толстой, отлученный от церкви, тоже был издан: «Донской речи» удалось провести через цензуру его публицистику «Исповедь», «Стыдно!», «Неужели так надо?». Печатал Парамонов и запрещенную горьковскую «Песнь о Буревестнике».

Были оригинальные работы по истории России и зарубежных стран. Вот некоторые названия книг: «Гарантии личной свободы в Англии», «Всеобщее избирательное право на Западе», «Как немцы добыли себе свободу», «Как сицилийские крестьяне боролись за свои интересы».
В 1905 году «Донская речь» начала массовый выпуск листовок в четыре страницы: «Что такое свобода слова и печати», «Как надо расходовать народные деньги», «Что такое тайная подача голосов».

Успех крупнейшего в России нестоличного издательства был феноменальным. Книги «Донской речи» (600 наименований за четыре года) печатались в 13 типографиях Ростова и Нахичевани. Скоро добавился и Петербург с 18 типографиями.
Сестра нашего героя Агния с дочками. 1902 год.
Сестра нашего героя Агния с дочками. 1902 год.
Надо ли пояснять, что Парамонов играл с огнем? Бурная деятельность «неправильного» издательства сразу же привлекла внимание властей. При этом Николай Елпидифорович оставался бизнесменом. Несмотря на невысокую цену изданий, «Донская речь», скорее всего, приносила Парамонову прибыль, по крайней мере не была убыточной. Для оптовых покупателей предусматривалась гибкая система скидок. Книжные склады и магазины получали 30%-ную скидку, если заказывали на сумму больше 75 рублей. Пересылка — за счет издательства.

В середине 1907 года «Донская речь» была закрыта окончательно и бесповоротно. Против Парамонова и его компаньона Сурата было возбуждено уголовное дело. Расследование длилось четыре года!

13 мая 1911 года Новочеркасская судебная палата вынесла решение. В обвинительном акте говорилось: «Эта фирма начала выпускать в свет огромное количество дешевых и общедоступных брошюр по политико-социальным вопросам, причем имела в виду пропаганду таких учений и суждений, которые… по самой идее и мысли преступны, как заключающие в себе возбуждение населения к неуважению власти, призыв к смене государственного строя, порицание веры».
Подсудимых признали виновными по 4 уголовным статьям и приговорили: Парамонова к 3, а Сурата к 2 годам заключения в крепости.

Нашего героя спасло новое следствие по уголовным делам, возбужденным за те же издания судебными палатами Петербурга и других городов. Началась долгая переписка между чиновниками. Адвокаты хотели дотянуть до 1913 года, до 300-летия дома Романовых и предполагаемой амнистии. И это им удалось.

Скорее всего, свою роль сыграли деньги и положение в обществе отца — Елпидифора Трофимовича. Его уже не было в живых, но все помнили заслуги Парамонова-старшего. Он был гласным Ростовской городской думы, председателем Ростовского биржевого комитета, спонсором строительства дома для душевнобольных при городской больнице, крупнейшим судовладельцем региона (его пароходы доставляли русский хлеб в Италию, Германию, Грецию, Турцию, на Балканы). В общем, хорошего человека решили не обижать даже посмертно.

Но финальную точку в деле Николая Парамонова поставил сам Николай II. В декабре 1914 года он проездом с Кавказских Минеральных Вод посетил Ростов. Говорят, что кто-то от имени Парамоновых преподнес государю поднос из драгоценного металла с крупной суммой пожертвования на нужды русской армии. Так было или нет, но вопрос решился.
Газета «Приазовский Край»: «Помилование. Государь Император 2 января Всемилостивейше повелеть соизволил: освободить казака ст. Нижне-Чирской, Донской области Николая Елпидифоровича Парамонова от всех законных последствий осуждения его приговором новочеркасской судебной палаты 12-13 мая 1911 г. с предоставлением ему избирательных и служебных прав». Январь 1915 года.
Газета «Приазовский Край»: «Помилование. Государь Император 2 января Всемилостивейше повелеть соизволил: освободить казака ст. Нижне-Чирской, Донской области Николая Елпидифоровича Парамонова от всех законных последствий осуждения его приговором новочеркасской судебной палаты 12-13 мая 1911 г. с предоставлением ему избирательных и служебных прав». Январь 1915 года.

На рудниках

Чтобы отвлечь сына от политики, еще в 1905 году Елпидифор подарил Николаю бездоходную угольную шахту на станции Власовка близ Александровска-Грушевска (ныне город Шахты) — с наставлением сделать рудник доходным.
Шахту Парамонов-старший купил в октябре того года у Ивана и Семена Панченко, владельцев «Товарищества писчебумажных фабрик и каменноугольных копией», за 390 тысяч рублей. Елпидифор Трофимович решил, что самое время заняться «черным золотом», диверсифицировать бизнес.

Начало новой «большой затеи» было драматичным для Николая. 23 октября 1905 года шахтеры объявили о забастовке. Требовали увеличения зарплаты, постройки бани и семейных квартир на руднике, оказания коммунальных услуг, отмены штрафов. Забастовщиков поддержали на других рудниках.

Власти испугались, «приняли меры». Через три дня на рудники прибыли вооруженные казаки. 5 человек было убито и 23 ранено.

Понятно, что за несколько дней Николай Парамонов не мог построить баню и квартиры для семейных. Он мог увеличить зарплату. Что и сделал. Его шахтеры стали получать на 25% больше. А бани, квартиры, школу, бесплатную столовую на 400 мест, церковь, больницу и клуб с кинематографом Парамонов начнет строить в 1907-м.

Свою шахту Парамонов решил реконструировать по английским образцам. С собственной электростанцией, электронасосами для водооткачки, электродвигателем на подъемнике вместо лошадей.
В эксплуатацию шахта была сдана в 1911 году. Николай назвал ее в честь отца, не дожившего два года до триумфа сына.
Участники I Всероссийской мукомольной выставки в Санкт-Петербурге на фоне стенда Парамоновых. 1909 год.
Участники I Всероссийской мукомольной выставки в Санкт-Петербурге на фоне стенда Парамоновых. 1909 год.
Кстати, многие механизмы, установленные на «Елпидифоре», были в исправном состоянии до середины ХХ века, а подъемная машина работала вплоть до закрытия шахты в начале 90-х. (В советское время шахта носила имя Артема — знаменитого революционера, который жил в этих местах и работал у Парамонова.)

Благодаря отцу Николай получил уникальную возможность воплотить в жизнь идеи партии кадетов, построить в отдельно взятом районе Донбасса идеальный «кадетский» городок. Здесь были организованы вечерние курсы, открыты касса взаимопомощи и общество трезвости, на руднике действовали женские союзы.

Оценить масштабы сделанного Парамоновым в городе Шахты можно и сейчас. В рабочем состоянии сохранилось здание школы, построенной на его деньги. Рядом со школой находится здание клуба, который также построил Николай. Оно разрушается, но оценить масштаб сооружения еще можно. По размерам клуб сопоставим с ростовским ТЮЗом.

«Вообще-то революция»

К началу 1917 года братья Парамоновы владели пароходством (3 морских парохода, 23 речных и 105 буксирных барж). Их новая 6-этажная мельница, построенная на месте сгоревшей в 1896 году «посоховской», вырабатывала около 600 тонн суточного помола и считалась второй по мощности в России.
Парамоновская мельница на ул. Береговой, 73.
Парамоновская мельница на ул. Береговой, 73.
После «Елпидифора» Николай заложил еще пять крупных шахт в поселке Несветай. Один из рудников стал самой мощной угольной копью в России. В советские времена шахта, названная именем Ленина, была крупнейшей в стране, ее закрыли только в 2003 году.

По завещанию отца Петр и Николай построили начальное смешанное училище с тремя отделениями на Пушкинской улице (ныне здесь Северо-Кавказский научный центр высшей школы ЮФУ), это было одно из лучших в городе школьных зданий.

В 1914 году Николай Парамонов с женой и тремя детьми, Николаем, Елпидифором и Анной, переехал в шикарный особняк на Пушкинской улице (ныне зональная библиотека ЮФУ).

Основной совокупный капитал Парамоновых доходил уже до 20 миллионов рублей! Но тут грянула Первая мировая война, а вслед за ней революция…
Сын Николая, Елпидифор, вспоминал: «Когда мы в 17 году в октябре вернулись с дачи в Финляндии, нас встретили на вокзале служащие и сказали, что вообще-то революция, и вам не надо бы идти домой».
Николай уехал в Москву, отрастил бороду, в Ростов вернулся лишь весной 1918 года, когда большевики ушли из города.
Фото: Михаил Малышев.
Так сегодня выглядит особняк Парамоновых на ул. Пушкинской, 148. Здесь располагается зональная библиотека Южного федерального университета.
Фото: Михаил Малышев.
Некоторое время он был начальником отдела пропаганды у Деникина в Новочеркасске. Смету на пропаганду (30 миллионов рублей) генералы не утвердили, и Николай Елпидифорович подал в отставку.

10 декабря 1919-го Парамоновы на собственном паровозе с двумя вагонами уехали из Ростова в Новороссийск. В марте следующего года на своем же пароходе под названием «Принцип» ушли в Константинополь.

Когда надежды на возвращение в Россию растаяли, братья переехали в Берлин. Почему сюда? Еще до войны Николай передал своим немецким партнерам задаток за шахтное оборудование. Но не получил его — и рассчитывал, что деньги ему вернут. Не вернули. Пришлось начинать все сначала.

Оставшиеся сбережения Николай вложил в берлинские пустыри. Он купил землю, которая в условиях фантастической инфляции 1920-х годов стоила копейки. На пустырях Парамонов построил гаражи, авторемонтные мастерские, автозаправки. Донской казак верил в светлое будущее автомобильного транспорта. Вскоре Парамонов стал строить на пустырях и доходные дома.
В Германии наш герой вернулся и к книгопечатанию. Без былого размаха, но все же. Он издал архивы русской революции и романы генерала Краснова.
Парамоновы опять пошли в гору. Увы, вскоре к власти на их новой родине пришел Гитлер…

Сказки Пушкина для лагерного народа

Второй раз начинать все с нуля (даже с минус единицы) Парамонову пришлось после Второй мировой войны. В баварском городе Байройте, в американской зоне оккупации. На помощь брата рассчитывать уже не приходилось: Петр умер в 1940 году.

Чтобы как-то выжить, 69-летний Николай Елпидифорович вновь занялся издательской деятельностью. И опять это были книжки для народа. Правда, народ был немного другой: издания предназначались для десятков тысяч советских людей, оказавшихся в лагерях для перемещенных лиц. Это были пленные, угнанные в Германию на работы. Всех их подозревали в сотрудничестве с фашистами.

Парамоновы к этой категории не относились и жили в собственной квартире. В ней Николай и наладил кустарное книгопечатание. В основном это была русская классика: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Крылов. Выпускал Парамонов и открытки: портреты писателей, иллюстрации к сказке Пушкина «Сказка о рыбаке и рыбке», наборы к Пасхе.

Книги издавались по разрешению американской оккупационной администрации. Лишь однажды у янки возникли претензии к Парамонову. Был изъят весь тираж открыток с иконой Николая Угодника: «религиозная пропаганда в лагерях запрещена».

Книги продавались в лагерных магазинах за 6–8 марок. Чтобы спекулянты не наживались на заключенных, Парамонов указывал цену непосредственно на книгах.

В 1950 году болезнь сердца вынудила 74 летнего Николая Парамонова отказаться от издательской деятельности. Свыше года Николай Елпидифорович находился в больнице, окруженный внимательным уходом жены Анны Игнатьевны. Но врачи были бессильны, и 21 июня 51 года Николай Парамонов умер.

Что осталось от купцов Парамоновых

Флот, на основе которого было образовано Ростовское пароходство. Угольная промышленность Восточного Донбасса. Десяток особняков, составивших коллекцию ростовской архитектуры начала ХХ века: «жемчужины» — здания зональной библиотеки Южного федерального университета и Северо-Кавказского научного центра высшей школы ЮФУ.
А еще на городской набережной остались Парамоновские склады, или Парамоны. Это памятник федерального значения, знаковое место для города, куда приводят туристов — но на деле живописные развалины, остатки нескольких складских амбаров.
Фото: Михаил Малышев.
Парамоны на ул. Береговой.
Фото: Михаил Малышев.
Если говорить точно, из всех этих корпусов только два являются подлинно парамоновскими.
Но зная, кем для старого Ростова были Парамоновы, понимаешь, что совершенно неслучайно народная молва превратила все эти объекты на набережной в единое целое.

Хочется верить, что когда-нибудь Парамоны станут культурным центром донской столицы, и там появятся театры, рестораны, концертные площадки. Городская общественность и бизнес обсуждают такие проекты с 1996 года, но пока дело не двинулось с места. Реконструкция Парамонов по-прежнему остается идеей-фикс, объединяющей ростовчан, которые любят свой город.

За помощь в подготовке материала и фотоиллюстрации выражаем особую признательность краеведу Александру Овчинникову.


Партнер проекта «Гражданин Ростова-на-Дону» — банк «Центр-инвест». Один из лидеров отрасли на Юге России, «Центр-инвест» с 1992 года развивает экономику региона, поддерживает малый бизнес и реализует социально-образовательные программы. В 2014 году при поддержке банка создан первый в России Центр финансовой грамотности. Сейчас их пять: в Ростове-на-Дону, Краснодаре, Таганроге, Волгодонске и Волгограде. Уже более 600 тысяч человек получили бесплатные финансовые консультации. В их числе школьники, студенты, предприниматели, пенсионеры.
«Центр-инвест» известен также как учредитель и организатор ежегодного Всероссийского конкурса среди журналистов на соискание премии им. В. В. Смирнова «Поколение S».

Если вы хотите не пропустить новые выпуски проекта «Гражданин Ростова-на-Дону», подпишитесь на нас в Яндекс.Дзене, фейсбуке, «ВКонтакте», инстаграме.


Логотип Журнала Нация

Похожие

Новое

Популярное