В издательстве «АСТ» (редакция «ОГИЗ») вышла новая книга Виталия Калгина «Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя». В ней главный цоевед страны Калгин скрупулезно, день за днем, исследует жизнь рок-музыканта в 1990 году. Публикуемые отрывки приводятся с сокращениями.
13 февраля 1990 года Виктор Цой возвращается из США. Сразу после этого группа «Кино» начинает работу с новым менеджером Юрием Айзеншписом и едет с концертами по стране.
Леонид Гусев, дизайнер: «Зимой 1990-го я летал на съемки концертов «Кино» в Новокузнецке. Вечером после выступления идем в гостиничный ресторан ужинать, Цой впереди. Навстречу — компания уже отужинавших, возглавляемая плотным бритым человеком в белом спортивном костюме. Внезапно, увидев Виктора, он останавливается, поднимает руку и начинает крутить пальцами:
— Стой… Ты же этот, как его… Ну же, бля… Пак, во!
— Очень похоже, — вежливо ответил Цой.
Цой в личном общении оставил у меня самые теплые чувства, разница с другими рок-музыкантами была разительной. Но мы, в основном, общались по деловым вопросам: организация съемок, дизайн и производство плакатов. В переговорах, насколько помню, любимым ответом Цоя на любое предложение было: «А смысл?»
Там же, в Новокузнецке, как-то вечером после концерта представительница группы местных фанаток спросила Цоя, что еще Новокузнецк может для него сделать. Цой, уставший от трехразового усиленного питания жареным мясом с картошкой, сказал, что не помешало бы съесть немного риса. Его поняли буквально, и через час мы делили за столом маленькую, граммов на 300, баночку вареного риса, а вокруг стола стояли безмолвные счастливые фанатки».
«Кино» в Луганске, июнь 1990 года.
Юрий Горошевский, участник технической поддержки «Кино»: «Мы всегда были уверены, что такая встреча вызовет, как минимум, изжогу у Вити. Но когда мы на Украине пересеклись с «Ласковым маем» на гастролях, наоборот, сам Виктор и Игорь Тихомиров (бас-гитарист «Кино») высказали огромное желание познакомиться с ними. Мы пошли в гости и общались долго. После этого Витя сказал, что у него есть много песен про любовь и романтических, которые он писал, будучи совсем молодым, и что надо ближе познакомиться с Шатуновым и дать ему эти песни. Пусть их поет вот такая группа, как «Ласковый май».
Юрий Шатунов, солист группы «Ласковый май»: «Мы жили вместе в запорожской гостинице «Интурист», общались, и это было здорово. Мы не делили друг друга, типа попса или рок. Мы просто были музыкантами, которые вместе жили, тусовались в тот момент. Мы даже вместе делали сейшены. Например, садились мои музыканты, его музыканты и все начинали лабать, и кто что угодно пел. Это было круто».
Андрей Разин, директор «Ласкового мая»: «Витя Цой с громаднейшим удовольствием нас слушал. Перед его серией концертов в «Олимпийском» в 90-м мне позвонил Айзеншпис и сказал: «Разин, что ты сделал с нашими музыкантами?» Вместо своих песен перед концертом «Кино» играли наш «Розовый вечер»! И это не было стебом. Специфика «Ласкового мая» в том, что это массово популярные песни. Тогда, в «Олимпийском», «Кино» продали 4 концерта, а «Ласковый май» через некоторое время продал там же 17 концертов подряд».
Олег Толмачев, гастрольный директор «Кино»: «На Цоя билеты стоили 5-6 рублей. У нас была бумага официальная, разрешение. В то время ни одному артисту такого не позволялось. Даже Пугачевой. У нее билеты по 4 рубля стоили. А Цою можно было. Почему? Потому что я поехал в Минкульт, там еврейка сидела знакомая. Она подписала нам эту бумагу со словами: «Все равно это все скоро развалится…» А научил нас таким вещам Стас Намин. Я как-то приехал в Киев, и там была проблема такая. Идет дождь, концерт на стадионе, и мне не сделали навес. Жадные… Я звоню Стасу, как быть? Тот говорит: «Звони сразу в горком. Никуда не надо, сразу в горком». — «А что говорить?» — «Как что? Что у тебя 60 американцев, что все это под патронажем Раисы Максимовны Горбачевой».
Олег Толмачев: «Я раньше просто выходил и говорил: «Сейчас выступит «Кино», а потом подсмотрел у западных артистов и начал иначе представлять. Типа такой-то, такой-то… Гурьянов (барабанщик «Кино»). Выходит. Стадион орет. А надо же время тянуть. У нас концертная программа была на 40-45 минут, Цой больше не играл. Да и нельзя было больше, иначе разнесли бы к черту стадионы и залы. Но платили-то нам за час двадцать. Вот мы и тянули время, как могли.
Во-вторых, было еще такое — все группы отказывались перед Цоем работать. Их попросту закидывали болтами, гайками. Сначала этих бедных уфимцев стал выставлять — «ЧК», потом они сказали: «Олег, мы, наверное, не будем ездить». Я ломанул «Альянс», бедного Журавлева этого, они один раз съездили, потом «Биоконструктор» стал привлекать… Потом уже попросту взял своего другана Глебова, который пел песни свои, неважно, какие. Я придумал фишку — он был другом Варшавского из «Черного кофе», а Варшавский более-менее сочетался с этой публикой «киношной», рокер, то-се… Ну, и я объявлял: а пока ребята готовятся, выступит Леша Глебов, известный московский бард. А его не то, что в Москве, его вообще никто не знал, кроме меня. Это сегодня он стал известным композитором… А публика слышала, что это друг музыкантов «Черного кофе», уже не должна была особо гайками кидаться. Я говорю: «Леха, тебе надо продержаться 3-4 песни, 15 минут. Ты пятнадцать, я минут пять, пока всех представлю. Потом Цой… Вот уже час. А там где час, там и час десять-двадцать».
«Лужники», 24 июня 1990 года. Из архива Павла Молоканова.
Игорь Тихомиров, бас-гитарист «Кино»: «Концерт в Братске никак не мог состояться, потому что Шмильевич (Айзеншпис) не мог с бандюками местными разобраться. Не мог получить у них заработную плату за этот концерт. Они говорили, что ты отыграй сначала, потом тебе дадим деньги. А Шмильевич — как человек, знающий зону и «зональные» все эти истории — он, конечно, требовал деньги вперед. И, в общем, довел до такого предела, когда деньги, не выплаченные вперед, привели к взрыву, к народному негодованию, потому что народ стоит на стадионе и мерзнет, и охреневает. В общем, там ребята серьезные, пришли, просто расхерачили эту гостиницу. Менты все разбежались».
И тогда организаторы концерта вместе с начальником ОВД и зампредседателя горисполкома пришли в гостиницу и устроили почти двухчасовые переговоры с Айзеншписом, которые прервал Цой. По воспоминаниям музыкантов, Виктор зашел к ним и сказал: «Ребята, пошли играть, это уже неудобно просто». Все согласились, был подан транспорт, который доставил группу на стадион.
Олег Толмачев: «Главный мент пришел ко мне: «Войск в городе нет, все на учениях, мы толпу не сдержим. Толпа сейчас гостиницу разбомбит». Я говорю: «Давайте БТР». Они дали БТР и какие-то военные машины. И мы поехали на стадион. На бронетранспортере».
Виктор Цой и Юрий Айзеншпис в «Лужниках», 24 июня 1990 года. Из архива Павла Молоканова.
Виктор Сидель, организатор концертов «Кино» в Ростове: «Я тогда работал по билетам в Ростовской филармонии, продал на «Кино» билетов два стадиона и в качестве благодарности был представлен Цою. Потом мы с Виктором в ресторане общались, и он пригласил меня в Москву, в Лужники, на предстоящий грандиозный концерт. А в Ростове я танцевал во время выступления на сцене… Цой мне запомнился симпатичным, загадочным и солнечным парнем, от него исходили обаяние, спокойствие и любовь в хорошем смысле этого слова. Он был трогательный и весьма ироничный персонаж. Что касается самих концертов, то были полные стадионы, билеты все проданы, творилось что-то невероятное, стадион буквально стоял раком. Овации — это мягко сказано…»
Роман Сысоев, поклонник «Кино»: «Это был последний год жизни Виктора. Я как знал, что больше не увижу его, сходил на оба концерта в Ростове. Было мне 16 лет, и я даже не нашел компании: кого-то предки не отпускали, ну, а по большей части, как это ни удивительно, большинство моих знакомых просто не знали или не врубались («это тот кореец?»), что такое «Кино». Сейчас это кажется удивительным, но так и было, многие узнали Цоя только после его гибели. Тем не менее, группа была популярна и стадион был полон, вернее, одна широкая трибуна и две наполовину по краям, а сцена была аж через все поле. Музыканты «Кино» были видны так же, как вы видите футболистов на поле. Людям хотелось выйти к сцене, но по периметру стояло несколько милиционеров. Впрочем, это не помешало, и в какой-то момент на поле выбежал один отчаянный. Его свинтили, затем еще один — его тоже. И это как-то разозлило публику, и толпа таки побежала на поле. Практически полтрибуны оказались возле сцены, и буквально одну-две песни можно было смотреть на «Кино», стоя совсем рядом.
Поскольку людей не планировалось выпускать, ограждений никаких не было, то небольшая давка даже спровоцировала падение колонки, стоящей на сцене. Никто не пострадал, но концерт был остановлен, а людей разогнали по трибунам, причем разрешили встать и на той, что была за сценой. Я остался там — пусть хоть сзади-сбоку, зато близко.
На второй день, 6 июня, учли полученный опыт: вызвали дополнительные наряды милиции, и поле стадиона было плотно оцеплено. Кто не пришел вчера, слушали мои рассказы и жалели, что так промахнулись с датой».
Последний концерт группы «Кино», Москва, «Лужники», 24 июня 1990 года.
Концертом в Лужниках завершился большой гастрольный тур, начавшийся 24 февраля 1990 года выступлениями в Новокузнецке. После этого группа берет тайм-аут на лето, и музыканты разъезжаются на отдых, запланировав на осень запись нового альбома (по словам Цоя, песни для него уже почти готовы).
Продолжение читайте здесь.
