Чтобы сделать хороший кадр, ничего не нужно, кроме терпения. Полдня просидеть в снегу в ожидании нужного плана — это нормально. Старайся быть незаметным, а если зверь тебя все-таки обнаружил — сделай вид, что ты свой, прикинься, что ты всегда тут стоял.
Зверь, может, тебе поверит. Но если почувствуешь агрессию — меняй стратегию: просто убегай.
***
Я родился в поселке под Магаданом, потом приехал в город учиться и остался тут жить. Ну, что обычно знают о Магадане? Что на Колыме со времен ГУЛАГа одни зеки живут, золота видимо-невидимо и все на оленях ездят. Ну, нет, конечно.
Сегодня здесь все, как на Большой земле. Ну, ладно, у нас плохой интернет. И почти совсем нет дорог. Я пригонял себе машину, и из Владивостока до Магадана ехал неделю.
***
На Чукотке я работаю горным инженером на руднике, вахтой летаю сюда из Магадана. Если в двух словах, мы добываем золото в шахтах. Когда есть свободное время, фотографирую. На Чукотке очень красиво. Лис здесь большое изобилие. Плюс они в хорошей доступности. Отсюда моя «специализация».
В Магадане все давно обрусели, хоть здесь, и правда, живет множество местных народностей. И у меня есть местные крови, я по матери — юкагир. Но что это значит, я вам даже не скажу. Просто я очень далек от этого. Все время собираюсь прочитать о юкагирах, но никак времени не найду. Местную культуру хорошо поддерживают на Чукотке.
Последние чукотские отшельники - семья Вуквукая, живут без снегоходов и прочих.
Национальные села начали восстанавливать с приходом Абрамовича, и очень даже в этом преуспели. Все домики отделали по канадской системе, аккуратненько обшили снаружи, обновили сантехнику. Выглядит это более или менее симпатично. Но, надо сказать, сегодня очень большой отток молодежи с полуострова. Многие стремятся в тот же Магадан. Вроде это хорошо, но культура-то уходит. Мало кто живет самобытно, в юртах. Тем более, почти никто уже не кочует, не ходит вслед за стадом. По-моему, сегодня осталось только одно стадо — на самом севере, недалеко от Певека, за которым кочуют чукчи. Главу семьи зовут Вуквукай. Он и его родственники живут по древним традициям, не используют снегоходов и других благ цивилизации. Это такие современные чукотские отшельники. Кстати, я пару раз снимал коренных жителей Чукотки, сделал несколько проектов, но понял, что это не совсем мое. Все же мне ближе природа и животные.
***
Билибинский район Чукотского автономного округа, где я работаю и снимаю, — это Заполярье. Зимой тут солнце выходит на час. А с июня солнце не заходит, чуть касается сопочек и снова идет наверх. Летом у нас тепло и даже жарко. А зимой, бывает, мерзнем. Часто бывает минус 50 и суровые ветра. А еще метели, которые несут снег не новый, а тот, что выпал несколько дней назад — собственную руку не увидишь.
Но это не страшно. Просто у нас нельзя расслабляться. Несколько лет назад мы сотрудничали с заповедником Магаданским и ездили к ним на полуостров Кони. Поехали снимать панорамы для фототу-ра по заповеднику. Это такое особое место, где самки медведя собираются и растят своих медвежат. Их там очень много, мы как-то за один день 24 медведя насчитали. В общем, мы были воодушевлены. И вот в поисках натуры я раздвигаю кусты и встречаюсь с медведицей и тремя медвежатами. Расстояние между нами — вытянутая рука. Что делать в таком случае? Я до сих пор не знаю. Ну, я просто аккуратненько «задвинул» кусты и начал, так сказать, сдавать задом. Не думаю, что я рассказывал бы вам эту историю, не будь у нас собак. Минут пять специально обученные лайки «договаривались» с медведями. В итоге собаки отогнали зверей повыше, и мы даже умудрились пофотографировать семейство. Конечно, медведь не каждую собаку послушается, просто этих лаек медведю не растерзать, они настолько шустрые, что их не зацепишь.
***
А если медведь зацепит — это конец. Я как-то фотографировал одного оленя. У него отсохло копыто. Когда копыто отсыхает, олень начинает хромать. В общем, он отстал от стада и облюбовал одну поляну, приходил туда пастись. Ну, и я ходил, каждый день его фотографировал. И вот как-то прихожу: поляна, а из земли торчат рога моего оленя, сверху медведь лежит. Что за картина? Это медведь зарыл оленя. Медведь сразу добычу не ест, он любит мясо с душком, пропавшее. Вот так они мясо готовят, тушат. Дней через пять приготовится, будут есть.
Если лис погибает, в его семью приходит другой самец и воспитывает детенышей, как своих.
Лисы у всех вызывают умиление. А когда меня спрашивают, берете ли вы их домой, я удивляюсь. Я ни разу их даже в руки не брал. Я, максимум, к ним подхожу на полтора метра. Да нет, их надо поколениями воспитывать, чтобы они к человеку на руки пошли.
А еще лисы — главные переносчики бешенства и других неприятностей, зачем искушать судьбу. Я много наблюдаю за лисами, конечно, они удивительные. Меня поразил такой момент. Если самец погибает, то в лисью семью, а семья у лис — это не стая, у них семья, как у людей: мама, папа, дети, так вот, в семью на место погибшего самца приходит новый и воспитывает его детенышей, как своих. Это у них закон, я сам лично не раз наблюдал. Там много удивительного. Знаю одного лиса, который достоин рассказа.
Он еще лисенком сломал лапу. Вроде бы, все, приговор. Но нет, он как-то умудрился выжить, еще и стать отцом, его самка родила детей. И он на этой своей хромой ноге отчаянно охотился, добывал пропитание на всю семью. В общем, полноценный мужик получился.
***
Я не пытаюсь подманить или приручить, это неправильно. Не в моих правилах кормить зверей. Они к тебе привыкнут, и не будет уже живой спонтанности на фотографии. А самое страшное — разучатся еще охотиться. Что тогда делать? Ну, нет, все должно быть максимально естественно.
Однажды я в белом маскировочном халате снимал росомах. Близко подобрался к ним незамеченным. И вдруг рассекретили меня: большинство росомах разбежались, а одна зарычала и побежала на меня. Как быть? Я встал в полный рост, чтобы поразить ее габаритами — не помогает. Видно, белый халат на фоне снега размывал мои размеры. Начал кричать — тоже без особого успеха. Потом догадался: скинул халат, а под ним темная куртка. Росомаха сообразила, что пора бояться, и убежала.
***
Сегодня на Чукотке немало туристов: во-первых, охота и фотография: медведи, лисы, росомахи, зайцы; во-вторых, колорит национальных поселков. Но в основном добираются только до Анадыря, а в наши края, в тот же Билибинский район, мало кто доезжает. А по мне, самая красота и богатство еще чуть севернее — в сторону города Певека. Там можно даже белого медведя встретить. А вообще моя мечта — поработать на острове Врангеля, на Шпицбергене, на Аляске — там, где можно увидеть и поснимать белого медведя в естественной среде обитания.
