«Для меня старый Ростов — живой труп». Архитектор Токарев о своей прогулке с блогером Варламовым

У известного блогера-путешественника Ильи Варламова — новый проект: он инспектирует города-организаторы ЧМ. На прошлой неделе побывал в Ростове. Итогом визита стали два фоторепортажа и видеоотчет (ссылки на них в конце этого текста). Высказался Варламов ожидаемо резко, чем вызвал шквал неодобрения ростовчан.

Проводником блогера по городу был ростовский архитектор Артур Токарев. Спросили у него, так ли уж обоснованы претензии заезжего критика. Ответ Токарева обескуражил: «Варламов в своих оценках мягкий и пушистый, все намного хуже, чем он говорит».

— Варламова не любят и боятся в городах, которые он посещает. Почему вы решили стать его гидом?
— Он спросил в своих соцсетях, есть ли в Ростове человек, который хорошо знает город. В комментариях начали предлагать меня. Мне Варламов интересен, хоть я и расхожусь с ним в каких-то политических и мировоззренческих вещах, но он — один из самых известных российских блогеров, его публикации читают региональные власти. Варламов способен вывести из сонного состояния и чиновников, и жителей. И для меня это был очередной способ привлечь внимание к ростовским проблемам.

Основной его целью было посмотреть, как город изменился перед ЧМ. Обязательные пункты: стадион, фан-зона, исторический центр, по которому гуляют туристы. Побывал он и в сгоревшем районе за Театральной площадью.Артур Токарев, 48 лет, ростовчанин. Историк архитектуры, доцент Академии архитектуры и искусств Южного федерального университета. Активно выступает в СМИ в защиту уничтожаемых архитектурных памятников. Изучает историю южного авангарда: за последние 2 года выпустил две монографии на эту тему.


— Вы же видели реакцию на интервью «Нации» с ним. Пишут, что некорректно сравнивать нас с упоминаемыми Гданьском и Казанью. Если нельзя с Европой и Татарстаном, с чем можно?
— Неважно, какого размера город и где он находится, дело в его цивилизованности и наличии культурных объектов, которые могут привлечь туристов. Главное, есть ли у него своеобразие. У Ростова оно есть.

Миланские архитекторы мне говорили, что Ростов похож на Милан, только очень грязный; похож характером застройки, смешением разных архитектурных стилей XIX века.— И в чем наше своеобразие заключается?
— Если, конечно, сравнивать Ростов с Римом или другими подобными европейскими городами, то в историческом центре у нас ничего ценного нет. Кроме театра Горького, мы не можем назвать ни одного действительно уникального здания в городе. Даже здание Гордумы на Большой Садовой, нынешняя мэрия — банальная безвкусная эклектика не лучшего художественного качества. Вся наша архитектура вторична. Здание Госбанка на площади Советов — неоклассика европейского уровня. Но и она тоже вторична.

Уникальность старого Ростова в том, что остались не просто отдельные здания, а целые фрагменты исторической среды. И эту среду надо сохранить, невзирая на то, что дореволюционная застройка — отнюдь не пример для подражания. Все эти доходные дома, по сути, возводились по тем же принципам, что и сейчас: строили много и плотно, чтобы получить максимальную прибыль от ренты.

— Вы полностью согласны с мнением Варламова относительно старого и нового Ростова?
— Сразу предупрежу: я настроен гораздо категоричнее, чем Варламов. Я не могу понять, на что ростовчане обижаются. Варламов мягкий и пушистый, он меня даже несколько разочаровал своими постами. Он не стал говорить всей правды и рассказал о Ростове в пастельных тонах. Оба своих текста он начал с того, что Ростов замечательный и живой. Для меня же исторический город — живой труп.Если говорить о том положительном, что сделано к ЧМ, то я даже не знаю, что назвать. Мы готовились к чемпионату 5 лет и могли бы за это время сделать из города конфетку. У нас появился стадион и парк — это все.

Насколько успешной будет эксплуатация «Ростов-Арены» потом и каким бременем на нас ляжет, неизвестно.Аэропорт строили не совсем к ЧМ, он был в федеральной программе «Развитие транспортной системы России». Мундиаль просто ускорил этот процесс. Вы меня простите, но в Ростове был просто безобразнейший аэропорт. Появление «Платова» в контексте ЧМ в какой-то степени даже укор для властей: почему мы так долго имели в городе такое уродство на Шолохова.

Что касается реконструкции Большой Садовой — она тоже к ЧМ не имеет отношения, это проект «Формирование комфортной городской среды». К качеству исполнения много вопросов, в том числе у автора проекта Анатолия Мосина и московского конструктурского бюро «Стрелка» (проект разработали под эгидой этого бюро). Помните, сколько было криков: «Гоните «Стрелку» взашей, она испортит нам город!»? Но даже в нынешнем состоянии Большая Садовая гораздо лучше других мест.Чтобы понять, стал ли город лучше к ЧМ, я предлагаю всем патриотам прогуляться по Буденновскому, Ворошиловскому и другим проспектам и улицам, поперечным Садовой. Как было 10 лет назад, так и осталось. Что мы имеем: изуродованные жителями здания, сплит-системы, «скворечники» — самовольно застекленные балконы с козырьками, незаконные пристройки, дикая реклама. Этого не увидишь на фасадах в Москве и Питере. Все это — абсолютная дичь, этого нельзя не замечать.
Одно из самых страшных мест Ростова — это ТЦ «Континенталь» на Буденновском, его внешний вид и состояние тротуаров рядом. Весь Ростов — это и есть «Континенталь», только увеличенный.

Исторические здания изуродовали капремонтом до неузнаваемости. Примеров качественной реставрации — единицы. В основном старинные фасады совершенно ужасно оштукатурили, а все балконы закрыли профнастилом вне зависимости от стиля здания. Нигде, ни в одном европейском городе, вы такого не увидите! Есть мнение: чем такой капремонт, лучше бы все действительно само постепенно разрушилось.Да, есть неплохие места на Пушкинской. Но если бы там больше занимались озеленением, а не экспериментировали с малыми архитектурными формами, было бы лучше.

Мне хочется высказаться о состоянии городской среды нецензурно, но я не Варламов, не могу себе этого позволить, да и вы не опубликуете.
На благоустройство города были выделены огромные средства, и вы видите, какие результаты. Пример — Соборный. Да, благое начинание, пешеходная зона. И тут же много градостроительных «но». Почему она упирается в парк Горького, хотя, по идее, должна продолжиться? Тоже самое в другую сторону — где собор и площадь — должны же были сделать выход к набережной. Соборный прерывается улицами, нет безопасных пешеходных переходов. Ну, вроде плитку положили, лавочки и клумбы расставили; правда, при этом срубили 11 здоровых деревьев. На Соборной площади, вокруг памятника Димитрию Ростовскому, поставили 15 бетонных уродливых урн. Пусть мне кто-нибудь объяснит: зачем?!Что касается нового парка на Левом берегу: я пытался посмотреть на него по-другому, убедить себя, что, может, не все так плохо. Но нет — когда понимаешь, сколько это все стоило, что из этого при желании могло бы получиться… Я сейчас ни в коем случае не говорю о самом проекте, я его не видел, а лишь о качестве исполнения.Взять парк «Зарядье» в Москве — там отнюдь не безупречное исполнение, есть минусы, но есть идея и концепция. Несмотря на недостатки, это место, в котором хочется быть. А я вынужден ехать в парк на Левом берегу просто потому, что у меня нет альтернативы. Хотя я бы с удовольствием поехал в то же «Зарядье», в московский парк Горького или в парк Галицкого.Очень важная вещь: в России почти половина населения — это маломобильные группы. Все привыкли, что так называют только инвалидов-колясочников, но это не так. Кто туда входит, кроме них: люди старше 60 лет, дети-дошкольники и их сопровождающие, инвалиды разных категорий, беременные, временно нетрудоспособные (например, сломавшие ногу), родители с детьми в колясках. А теперь давайте попробуем погулять с ребенком в коляске по ростовским улицам. Если не пристегнуть ребенка, он улетит вперед и разобьет себе голову об асфальт.

Инвалидов-колясочников мы вообще не видим: у них нет возможности передвигаться на коляске по улицам. Мы дикие и нецивилизованные в этом плане, нам абсолютно наплевать на таких людей, как наплевать и на самих себя. И как мы можем после этого ругать вежливого и культурного Варламова? Ответ простой — потому что он приезжий.

Уверен, что многие ростовчане, которые ругают его, давно не были в Москве и Петербурге — и просто не представляют, что такое комфортная среда. В Москве, кстати, она появилась буквально в последние несколько лет, весь центр благоустроен: положили качественную плитку, расширили тротуары.

Но для меня дико, что на Варламова обиделись и активные люди, которые бывают в столицах и за границей. Это же какой-то глубоко провинциальный подход — «хоть говно, но мое».

— Варламов восхищается ростовскими коммунальными двориками. Но ростовчане справедливо отвечают, что это только со стороны дворики такие замечательные. На деле — там все ветхо, загажено, с удобствами во дворе. Может, такой старый Ростов все же нужно сносить и строить для людей нормальное жилье?
— Конечно, можно так, как проповедовали некоторые педагоги из моего института, когда я там учился. Они считали (и некоторые считают до сих пор), что надо оставить в центре всего несколько зданий, все остальное снести и застроить улицы белоснежными модернистскими зданиями в стиле 1970-х годов — чтобы они красиво спускались по холмам правого берега к Дону.Да, мы можем сказать, что нам это не нужно, что это дрянь и грязь. Но если мы заглянем в Северный жилой массив прямо сейчас, то увидим ту же грязь, вонючие подъезды со шприцами на лестничных клетках, забитые мусоропроводы и маргиналов.

Как сохранить среду — сложнейший вопрос. Мы же не можем сохранить каждый сарай и развалюху. Надо что-то делать, вдумчиво, качественно и разумно. В советское время с этой задачей успешно справлялись в прибалтийских республиках. Во всех городах мира есть успешные примеры. 

— Так и как нам спасать исторический центр?
— Нет единого рецепта. Если здание в более или менее хорошем состоянии, то можно сохранить все наружные стены и привести их в порядок. Если нет — оставить только главный фасад и полностью реконструировать внутреннее пространство: сделать капремонт с заменой стен и перекрытий. Это, повторюсь, сложная задача, которой наши архитекторы не занимались последние 20 лет.В 1980-1990-х был «средовой» подход к архитектуре. Но тогда еще не было хищных девелоперов, желающих строить высотки максимально плотно. Тогда застройщики возводили здания малой этажности (4-5 этажей), которые вполне вписывались в историческую среду. Но потом наступило новое время — а оно рассматривает центр только как квадратные метры.
Конечно, надо ремонтировать, менять коммуникации, крыши. С этой средой надо профессионально работать — но мы разучились это делать.Должны возникнуть некие идеальные условия, должны появиться люди, которые начнут менять материальную среду, а вслед за этим — представления жителей о прекрасном.
Приведу в пример Голландию: там никому в голову не придет самостоятельно сделать вывеску. Ведь есть профессионал, к которому надо обратиться. Они это понимают — и получают среду, которая сама воспитывает людей. Как у нас запустить этот процесс, я не знаю. Враз изменить ситуацию не получится, должно произойти какое-то чудо.

Лет 15 назад в Ростове начали появляться классные интерьеры. У нас ведь действительно талантливые дизайнеры. И 15 лет назад я верил, что однажды это выльется наружу в виде прекрасной архитектуры. Но в итоге: у нас есть прекрасные кафе и рестораны, из которых не хочется выходить на улицу.Приведу еще пару примеров, которые делают меня пессимистом. Фасад архива Ростовского краеведческого музея на Горького несколько лет назад — с разрешения музейных работников! — оштукатурили и выкрасили в розовый цвет. Подшили пластиком карнизы, сделали ужасную современную ковку, — в общем, изуродовали. Я как-то зашел туда, спрашиваю у заведующей архивом: «Что же вы со зданием сделали?» Она: «А что плохого, стало же лучше!» — «Вот, смотрите, у вас тут античный горшок, старинная мебель. Представьте, если я сейчас начну это красить, добавлять какие-то фрагменты?» Заведующая впала в ступор.
Даже у музейных работников нет понятия о подлинности, историческое здание изувечили с их благословения.

Или давайте прогуляемся к моему родному архитектурному институту. Чтобы вы не думали, что перед вами сидит сноб, ругает все подряд и изображает из себя непризнанную элиту. Посмотрите на фасад: он избит, завешан сплит-системами, причем кабели от них местами проходят прямо через лепнину. Архитекторы изуродовали здание и даже не заметили этого! В институте осталась только одна подлинная дверь, в копировальном центре. Только потому, что заведующая канцелярией (не будучи, кстати, архитектором) запретила ее менять. Если у нас в музее и архитектурном вузе такая ситуация, то что мы можем требовать от простых жителей?

Еще надо понять вот что: если мы будем считать и говорить, что мы провинция, то так навсегда ей и останемся. Надо ориентироваться на лучшие образцы благоустройства в России и мире — вдруг что-то получится.

Чтобы алкоголик выздоровел, он должен сначала признать, что он болен. А пока он будет придумывать себе отговорки, обещать, что бросит пить завтра, ситуация не изменится.
Мы больны, у нас плохая городская среда. Приезжать в Ростов — все равно что в экзотические страны типа Сомали, как вам говорил Варламов: это забавно и интересно, наделал красивых фотографий, потом спрятался в отеле, потом улетел домой. Нам надо что-то делать, чтобы окончательно не превратиться в Сомали.

— Есть ли в России крупные города, кроме столиц, которые умеют сохранять историческое наследие?
— Таких городов нет. Столицы поступают с наследием так же варварски: в Москве в эпоху Лужкова уничтожили больше 500 памятников архитектуры. И при Собянине эта тенденция продолжается.

— Когда заходит речь о недостатках и проблемах Ростова, многие его жители просто приходят в ярость и ничего не хотят слышать. «Не трогайте наш город, он прекрасен».
— Пусть они мне покажут, где в Ростове все прекрасно! Я могу назвать всего несколько таких мест. Это, например, участок Красноармейской, вдоль Табачной фабрики, от Газетного и чуть не доходя до Ворошиловского. Там убрали парковку с тротуара, высадили деревья, выложили качественную плитку с хорошим рисунком и прекрасно отреставрировали фасад. Если весь Ростов будет такой, я скажу: да, это лучший город в мире.Еще есть набережная, лучший участок — от Кировского до Ворошиловского. Неплоха набережная и от Ворошиловского до Соборного, но там все переуплотнено и много лишнего.

Я высказал вам все это не из брезгливости или зловредности. Это следствие нечеловеческой и с трудом выносимой боли. Бьешься за какое-то здание, добиваешься, чтобы ему вернули охранный статус, переживаешь, как бы не испортили горельефы, — я все это пропускаю через себя, потом прихожу в себя неделями.Меня нельзя упрекнуть в том, что я не знаю, не люблю этот город. Я не блогер, приехавший сюда на два дня из сытой Москвы — я местный, прожил здесь почти полвека.
Может, было бы классно проводить по полгода в Риме, приезжать сюда, встречаться с друзьями и говорить: какой кайф, Ростов, колорит, уха, шашлыки. Но у меня такой возможности нет, да я этого и не хочу.

— Какие ценные объекты в центре Ростова в опасности прямо сейчас?
— Все те, что в строительных лесах.

---

Репортажи Варламова:

«Ростов-на-Дону: город, который уничтожили к ЧМ» ВИДЕО

«Ростов-на-Дону: на что потратили 100 миллиардов перед ЧМ» ФОТО

«Зачем вы так с Ростовом?» ФОТО