«Сталин сказал мне: «Политика — грязное дело. Занимайтесь химией»
Люди

«Сталин сказал мне: «Политика — грязное дело. Занимайтесь химией»

20 августа — 100 лет со дня рождения выдающегося ученого, ректора Ростовского университета Юрия Жданова.

Возглавляя Ростовский государственный университет почти треть столетия, Юрий Жданов сумел превратить мелкий, состоящий из 3 факультетов, провинциальный вуз в четвертый по значимости университетский центр СССР: полтора десятка факультетов, пять НИИ, астрономическая станция, ботанический сад, вычислительный центр и прочее, и прочее.

…В сентябре 1986 года нас, первокурсников РГУ, торжественно «принимали в студенты». Мы стояли как раз на том месте у университетской библиотеки на Пушкинской, где сегодня находится бюст легендарного ректора Жданова (годы жизни — 1919—2006).
Приветствовал нас сам Юрий Андреевич. Он произнес проникновенную речь, мол, вам выпала прекрасная возможность перестать валять дурака и, наконец, начать учиться, учиться и учиться, не зная ни сна, ни покоя. На храбрый выкрик из толпы «а когда же отдыхать» ректор призадумался и заметил: «Ах, да, молодежь, как же, конечно, нужно отдыхать… Это — в свободное от учебы время, если таковое найдете». Слово «отдых» сам Жданов знал лишь понаслышке…
«Сталин сказал мне: «Политика — грязное дело. Занимайтесь химией»
18-летний Юрий Жданов вполне органично сочетал любовь к химии, биологии, философии, литературе, музыке. Особенно увлекали естественные науки.
Его одноклассница Лидия Герчикова вспоминала, что еще в школе Юрию, околдованному органической химией, купили микроскоп и подзорную трубу. Понятно, что для сына близкого к Сталину крупного партийного функционера Андрея Жданова некоторые технические приспособления были более доступны. Но главное, были доступны книги — мост к знаниям. «Отец систематически и последовательно собирал обширную библиотеку, в которой большое место было уделено книгам по биологии; они в предвоенное десятилетие публиковались с невиданной интенсивностью», — вспоминал Юрий Жданов.

С такой подготовкой и теоретической базой нельзя было не поступить на отделение органической химии химфака Московского госуниверситета. Параллельно Юрий продолжил заниматься и биологией, изучая работы передовых на тот момент в мире советских генетиков: Николая Вавилова, Юрия Филипченко, Феодосия Добржанского, — и обретая себя в пограничной науке — биоорганической химии.
Уже тогда генетики жестко схлестнулись в полемике с президентом ВАСХНИЛ Трофимом Лысенко, проповедовавшим теорию самоопыления растений. Следивший за научной сварой, глава Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) Андрей Жданов предупредил сына: «Не связывайся с Лысенко, он тебя с огурцом скрестит».

Не связываться не получалось — научные баталии постепенно перетекали во властные кабинеты, а затем уже и в кабинеты следователей НКВД. Молодой студент попытался использовать свои общественные связи для защиты гонимых генетиков, но последовал мудрый совет «сверху».
Юрий Жданов вспоминал, как в 1939 году его, 20-летнего студента, как-то позвали к университетскому телефону. На другом конце провода зазвучал знакомый грузинский акцент кремлевского друга семьи: «Я слышал, вы много занимаетесь в университете общественной работой. Политика — грязное дело. Нам химики нужны».

Молодой парень всегда вызывал симпатию у Сталина, Ждановы часто бывали в гостях у генсека, еще когда была жива его жена Надежда Аллилуева. Поэтому Хозяин искренне хотел помочь студенту, и его намек был на редкость прозрачным.

Однако война многое поменяла. Студент-химик, прекрасно владеющий немецким языком,
переквалифицировался в бойца идеологического фронта. Жданов проходил службу в 7-м отделе Главного политического управления РККА у куратора Коминтерна Дмитрия Мануильского, который занимался контрпропагандой и работой среди военнопленных. После демобилизации вернулся к науке, под руководством академика Александра Несмеянова работал на кафедре органической химии МГУ, читал лекции биологам. Параллельно учился в Институте философии АН СССР у академика Бонифатия Кедрова.

Здесь его застал еще один звонок от Самого. На этот раз Сталин вызвал Юрия Жданова к себе на правительственную дачу на Холодную речку. Разговор свелся к неожиданному для Жданова предложению поработать в Управлении пропаганды и агитации ЦК ВКП (б). То есть, вождь противоречил сам себе, призывая молодого ученого оставить чистую науку и уйти в «грязное дело».
Но логика в этом была. В ЦК начался новый этап «борьбы бульдогов под ковром». Старую сталинскую гвардию (Молотов, Берия, Ворошилов, Каганович) оттирала новая ленинградская генерация (Кузнецов, Вознесенский, Попков). В качестве «третьих радующихся» выступали Хрущев, Микоян. Жданов-отец балансировал между ними, Сталин традиционно был «над схваткой». Как правило, подобные баталии заканчивались грандиозным жертвоприношением, поэтому Хозяину надлежало иметь хороший молодой резерв будущих исполнителей, преданных лично ему. Сын же кремлевского друга, лично симпатичный генсеку, подходил для этого как никто другой.

Посвященный в эти тонкости Жданов-старший, страдающий от продолжительной ишемической болезни сердца, не хотел бросать сына в партийную мясорубку. По признанию Юрия Жданова, отец, главный партийный идеолог, предостерег: «Не надо соглашаться. Если хочешь связать свою судьбу с партийной работой, то начинай с райкома». Но что для молодых людей советы стариков.
Молодой ученый согласился, и в октябре 1947 года был назначен заведующим сектором науки Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП (б), которое возглавлял Дмитрий Шепилов (будущий «антипартийный примкнувший к ним»).
Ю. А. Жданов. Фото начала 1960-х годов.
Ю. А. Жданов. Фото начала 1960-х годов.
И молодой Жданов до самого дна окунулся в сталинскую бюрократическую трясину. В ней не было места творчеству: здесь требовалось превращаться в «винтик» громадной машины.
Неопытность 29-летнего химика в аппаратных хитросплетениях сказалась очень быстро. Его антилысенковская лекция с защитой генетиков мигом была передана в секретариат Маленкову, откуда легла на стол Сталину. После чего на заседании Политбюро генсек в свойственной ему безличной манере заявил: «Здесь один товарищ выступил с лекцией против Лысенко. Он от него не оставил камня на камне. ЦК не может согласиться с такой позицией. Это ошибочное выступление носит правый, примиренческий характер в пользу формальных генетиков».

Намеки «сверху» хорошо понимали «внизу». По выражению Юрия, в партийной среде началась «охота за генетическими ведьмами». Она совпала с началом «ленинградского дела», крушением генерации Кузнецов-Вознесенский-Попков, преследованием «низкопоклонцев» и «безродных космополитов», с очередным витком репрессивного маховика.
Жданова чуть ли не силком заставили писать покаянное письмо вождю с разъяснением своей позиции по «генетическому вопросу». Доживающий последние дни отец пытался отстоять Юрия на Политбюро, но нарвался на гневную отповедь Молотова о «недостаточном разоружении» и Берии: «Это, конечно, неприятно, но нужно быть выше отцовских чувств».
7 августа 1948 года в «Правде» было опубликовано «покаянное письмо», на что Жданов-отец грустно заметил: «Ну вот, мне пора на пенсию. Ты будешь писать и публиковать опровержения, на гонорар от них и будем жить». На «гонорары» пожить он тоже не успел — умер в том же месяце.

Надо отдать должное Сталину — после смерти Жданова-отца он не стал «топить» всегда симпатичного ему сына (хотя в арестных списках Берии Юрий уже числился под №117). Более того, фактически благословил совсем недавно опального молодого ученого-партократа на брак со своей дочерью Светланой весной 1949 года.
Достаточно странный союз, учитывая обстоятельства и характеры обоих молодых супругов. Сама Светлана в своих мемуарах вспоминала, что этот брак был заключен «без особой любви, без особой привязанности, а так, по здравому размышлению... Мне казалось, к тому же, что эта возможность уйти в другой дом даст мне хоть какую-то самомалейшую свободу, откроет доступ к людям, которого у меня не было».

Да, брак этот странно начался и странно завершился всего через три года. На что вождь мудро бросил дочери: «Ну, и дура, в кои веки попался порядочный человек, и то не удержала».

Когда у Юрия Жданова как-то спросили, кем был для вас Сталин, он ответил: «Во-первых, он не был для меня вождем. Не так мы были воспитаны. Вождей у меня не было — я был далек от политики. Во-вторых, он не был даже тестем. Он был добрым товарищем».
После смерти Сталина Жданова вызвала тройка секретарей ЦК: Михаил Суслов, Петр Поспелов и Николай Шаталин, — и без обиняков предложила ему съехать не только со Старой площади, но и из Москвы «для приобретения опыта партийной работы на местах». На выбор были предложены два варианта: Ростов или Челябинск (на должность заведующего отдела науки и культуры обкомов КПСС).
Понимая, что это депортация под благовидным предлогом, Жданов выбрал южный город. Во-первых, в Ростове Юрий жил и учился несколько лет, во-вторых, здесь был университет, где можно было заниматься химией и биологией. Немаловажным обстоятельством, вероятно, стало и то, что рекомендовавший Ростов Суслов сам одно время работал здесь вторым секретарем обкома и тоже не прочь был посадить сюда «своего» человека.

Ростов был на безопасном расстоянии от столичных склок и аппаратных побоищ, зато здесь можно было реализовать свой застывший в партократической смоле научный потенциал.
Это сполна получилось уже в должности ректора Ростовского университета, которую Юрий Жданов занял в 1957 году, защитив здесь кандидатскую диссертацию по химии. В том же году судьба свела его со второй женой, коренной нахичеванкой Таисией Сергеевной — преподавательницей немецкого языка в РИНХе.
С этого момента партаппарат утратил потенциального бюрократа, зато советская наука обрела крупного ученого.

Переехавший в 1915 году из Варшавы в Ростов университет и в середине XX века имел достаточно скромный вид. Если при эвакуации на Дон перебрались пять факультетов варшавцев, то перед Второй мировой войной здесь их работало всего три: физико-математический, химический и геоботанический (медицинский, педагогический и финансово-экономический факультеты были выделены в отдельные вузы).
Во время войны здания и материальная база университета сильно пострадали, ощущался крайний дефицит научных кадров. Более престижными здесь считались технические вузы, магия университетского имени отсутствовала напрочь. Новому ректору предстояло не только вернуть РГУ его законные лидирующие позиции, но и сформировать в регионе серьезную научную базу с прицелом на весь Северный Кавказ.

Рассказывает последний глава ростовского облисполкома Николай Пивоваров: «Юрий Андреевич был одним из немногих ученых-энциклопедистов, сочетавших в себе профессиональные знания и умение организовать учебный процесс и привлечь к этому процессу единомышленников. При нем РГУ стал одним из ведущих вузов страны с мощным научным потенциалом и развитой материальной базой...В университете были созданы первая в стране кафедра теории культуры и первый в мире НИИ нейрокибернетики».
Но вначале химик Жданов организовал в РГУ в 1962 году и возглавил первую в стране кафедру химии природных соединений, одной из самых перспективных областей современной науки.
Но особо важный момент для большинства студентов РГУ: именно Жданов одним из первых своих распоряжений в 1958 году утвердил создание базы отдыха «Лиманчик» в одноименном ущелье у озера Абрау-Дюрсо. Заслуженные «лиманоиды», быть может, не в курсе, но до того ущелье арендовалось университетом у знаменитого винзавода исключительно для научных целей.
«Сталин сказал мне: «Политика — грязное дело. Занимайтесь химией»
В портфолио Жданова-ученого — свыше 700 научных работ в разных сферах: от философии и экологии до математики и биохимии.
«Его принцип работы — организованный хаос — возможность работающим с ним людям проявлять свою инициативу», — вспоминал Михаил Розин, доктор философских наук.
По его инициативе в РГУ была организована первая в стране кафедра природопользования и охраны природы, когда об экологии вообще еще не принято было задумываться. Именно с экологией была связана масштабная работа по созданию математической имитационной модели Азовского моря, удостоенной в 1983 году Госпремии СССР. По утверждению специалистов, по масштабу используемых параметров водной системы эта модель не имеет аналогов в мире. К примеру, подобная модель Великих озер, которая разрабатывалась учеными США и Канады, «измеряет» данные по 50 показателям, а Азовское море — по 200.

Жданову говорили, что РГУ взял слишком большой размах, что материальная база не выдержит роста вузовских потребностей. «Не люблю нытиков и критиков», — ответил ректор и пошел ва-банк. В 1969 году РГУ сделал «академический» шаг вперед — был основан Северо-Кавказский научный центр Высшей школы, предтеча Южного научного центра РАН.
Одновременно ректор РГУ принимал активное участие в организации высшего образования и в макрорегионе. Его усилиями были созданы Кабардино-Балкарский, Кубанский, Северо-Осетинский и Чечено-Ингушский университеты. Он хотел, чтобы в сферу высшей школы были вовлечены самые широкие слои многомиллионного населения юга России.
В последние годы ученый серьезно занимался теорией ислама и его интеграцией в общероссийскую ментальность — важнейшей темой для Северного Кавказа.

По словам философа Юрия Волкова, Жданов любил говорить, что «интеллектуальная составляющая нашего общества принижена. Нужно, чтобы люди больше мыслили и думали, нужна гноссеократия — власть знаний. Я за общество высококультурных, универсально развитых людей».


Логотип Журнала Нация

Похожие

Новое

Популярное
Вся власть РФ
1euromedia Оперативно о событиях
Маркетплейсы