Андрею Сиденко, учителю информатики средней школы № 29 (Московская область, Мытищинский район, деревня Беляниново), 30 лет. В 2013-м он стал абсолютным победителем конкурса «Учитель года России». А в 2015-м вошел в топ-10 самых влиятельных педагогов мира по версии учительского сообщества США Connect Learning Today (вместе с ним в «десятку» попали восемь американцев и один британец).
— С русским и математикой все ясно. А информатика — какая у вас цель, чему надо научить детей? Что вообще за предмет информатика?
— Вы так интересно вопрос ставите, будто информатика не очень важна. Я не говорю, что это главный школьный предмет, хотя любой учитель в глубине души считает, что именно его предмет самый важный. Тем не менее, объективно информатика окутывает все сферы современного мира. Цель моих уроков — формирование информационной культуры человека, если проще — снятие ощущения враждебности с современного мира, чтобы просто хорошо и уверенно себя в нем чувствовать. Да то же развитие пользовательских навыков. Ну, самое простое — записаться на прием к врачу или оплатить мобильный телефон через интернет. Для жителей мегаполисов это настолько привычно, что воспринимается как какие-то врожденные умения. Нет, это совсем не так, поверьте, это актуальный вопрос. Ну, вот я сейчас только вышел из банка, там очередь к консультантам, которые объясняют, как пользоваться какими-то услугами. Ну и, конечно, информатика развивает алгоритмическое мышление. Когда любую задачу человек способен разложить на ряд подзадач. И, зная последовательность действий, успешно с ней справиться.— Родительские переживания, что жуткий поток информации подрывает детскую психику, оправданы?
— Как я вижу эту проблему. Она действительно серьезная. Мы считаем, что на детей обрушивается враждебный поток информации просто потому, что мы ориентируемся на себя в их возрасте. У нас не было такого количества информации, мы жили в совершенно другое время. Когда не было ни интернета, ни сотовой связи. Зачем думать, что только так жить правильно? Мир меняется, меняются запросы общества. Мы, наверное, последнее поколение, которое помнит мир без интернета и сотовой связи. Все, этого мира больше нет. Информации становится больше — это факт, а то, что человек от этого страдает, — не факт, а большой вопрос. Это как опасения по поводу мобильной связи. Одни исследования говорят, что это вредно, другие — нет. Бессмысленно обсуждать и сокрушаться на этот счет. Что мы можем в этой ситуации сделать? Только контролировать и ограничивать качество и количество информации.
Здесь вообще важна позиция учителя. Осознавая доступность информации, не нужно лукавить и провоцировать учеников. Вот зачем задавать детям рефераты? Сколько сегодня
Три минуты, за это время он уже и распечатан будет. Пусть задание будет интересным, поверьте, никто и не подумает лезть в интернет.
— Вы разрешаете тем же смартфоном на уроке пользоваться?
— Во многих школах запрещают, я знаю. Но нет, информатизацию никто не удержит. Мы, когда были третьеклассниками, соревновались, кто бегает быстрее или у кого мячик лучше. Ну а сегодня гонка смартфонов. Я очень спокойно к этому отношусь. Более того, у меня есть мастер-класс для учителей о том, как задействовать в уроке те предметы, которые ученики приносят с собой из дома. В первую очередь это, конечно, мобильный телефон. Дети при первой же возможности открывают привычную соцсеть: минуты через три фраза, неосторожно сказанная учителем, уже будет гулять по интернету. Учителю это часто мешает, а для детей это дружественная среда, где им лучше порой, чем в реальном мире. Мне кажется, учителю полезно привлекать такие устройства к уроку, подключаться к этой дружественной среде. Как задействовать смартфон? Обычно мы используем программы: словарь, калькулятор, браузер. Но не используем сам смартфон, то есть огромное количество датчиков. Мы ведь каждый день носим в кармане набор сверхвозможностей: датчики освещения, движения, GPS c ГЛОНАСС, гироскоп, аксельрометр.
Скажем, есть задание: измерить реальную высоту Останкинской башни по фотографии. Это можно сделать с помощью GPS. Есть фото, башня на заднем плане еле видна, а еще на фото твой друг, а значит, высота известного объекта (его рост). Если на вашем смартфоне принудительно не отключены все датчики, то каждое фото автоматически наносит вас на карту. А значит, вы будете знать расстояние между объектами. Дальше — простейшие подсчеты по законам геометрии. Мы проделывали это на уроке. Погрешность составила всего полметра. Мне кажется, учитель географии должен такому научить.
Что можно делать с помощью датчиков освещения смартфона? Много чего, даже измерить пульс. Приложить палец к светодиоду камеры, по мельчайшим токам крови в капиллярах камера фиксирует движение. Программа выдает результат. Вот, смотрю, что у меня в памяти смартфона — 58,9 удара. Было и 100 — переживал, наверное.
Или мы говорим детям: «Не читай в темноте». Взрослому человеку легко ощутить вот этот показатель «темно», детям сложнее. Можно установить программу на смартфон и с помощью датчиков освещения контролировать условия. Считается нормальным показатель от 200 до 300 люксов. Вот в памяти смартфона есть показатель 88 — это измеряли впотьмах, а есть 7500 — в очень солнечный день. Читать нереально в обоих случаях.
У нас есть школы, где дети сами строят дождевую электростанцию, занимаются физикой высоких частиц.
Есть датчики, которые можно подключить к смартфону. Вот, скажем, для урока биологии замечательная вещь: датчик, позволяющий измерить уровень нитратов и радиации. Я купил такой для презентации, кстати, российская разработка. Его нужно просто подключить к телефону и к исследуемому объекту. Я показываю опыт с двумя яблоками, исследуем, где больше нитратов. Оба яблока импортные, одно просто идеальное, блестящее, второе — попроще, вяленькое, невзрачное. По всем приметам в красивом ожидается больше нитратов, так мы привыкли считать. Но вот мы видим результаты: в красивом 10 мг/кг нитратов, а результаты невзрачного — 20 мг/ кг. Сразу успокою, допустимая величина — 50. Так что мы еще попутно разрушаем стереотипы. Кстати, традиционно в зелени очень высокое число нитратов. Почему бы детям не знать об этом?— Говорят, скоро можно будет встроить в голову микрокомпьютер, позволяющий смотреть кино безо всяких очков и экранов, что-то такое слышно уже от Google. Вы позволите вмонтировать такой компьютер в свою голову?
— Я? Точно нет! Целиком и полностью против этого, если это такая фишка, с помощью которой человек может себя апгрейдить просто по своей прихоти. Но я понимаю, если это медицина, биотехнологии, биоинформатика. Вот вчера только услышал, что на каком-то очень примитивном уровне удалось создать и даже вживить человеку глаз. Человек, который ничего не видел, за счет электронных импульсов получает картинку, пусть и несовершенную. В этом случае цель оправдывает средства. Это хорошо, если нет альтернативы. Если человек хочет хоть что-то видеть, а не прокачать свой глаз, встроив себе ультрадлиннофокусный объектив, как при спортивной съемке.
— Когда школьники вообще перестанут писать рукой?
— Была практика в Америке в некоторых штатах года три назад, не знаю, чем дело кончилось. Но в школе письмо рукой — это же не вопрос какого-то удобства, письмо — это развитие мозга, формирование собственного почерка, который отражает характер. Это и мнемонические, и аналитические способности, и развитие мелкой моторики. Я бы не спешил отменять. За сохранение этого стоит даже побороться.
— Сегодня популярно мнение, что образование в России сползает в тартарары. Почти добита советская система, а нового хорошего ничего не создано.
— Проще всего завести аккаунт в твиттере и писать вечерами, как гибнет в России образование. Почитайте серьезную аналитику по поводу того же математического образования. На олимпиадах международного уровня по физике, математике и информатике традиционно россияне занимают первые места, только вот последние пару лет что-то приключилось с математикой. Но я вообще-то учился уже не в советской школе, а в российской. Мой год был как раз такой, что мы сдавали экзамен и в традиционной форме, и в форме ЕГЭ. Ну, вот и дошли до любимого вопроса журналистов про ЕГЭ. По мне, главная проблема ЕГЭ — это не ЕГЭ, а то информационное поле, которое раздули вокруг него. Родители, не накручивайте детей! Начнем с того, что сдают ЕГЭ хорошо. Не только мои дети, вообще по стране. Сам ЕГЭ — это отличный инструмент оценки знаний, который позволяет поступить в вуз. Он меняется постоянно, вводится устная часть, появилось сочинение по русскому языку. Не знаю, зачем многие родители и учителя вокруг ЕГЭ сгущают краски. Может, они забыли, как сами поступали в вузы, когда было огромное количество экзаменов и в школе, и в институте. Причем одни и те же предметы в этих вузах были по сути разными: физика в Бауманке и в МАИ — это были две разные истории. Конечно, от ЕГЭ ученики выиграли.
— Один из 10 лучших учителей мира — это что значит? По каким параметрам выбирают победителей, и что это дает?
— Connect Learning Today — это такое авторитетное американское сообщество, оно формирует свой рейтинг на основе индекса цитируемости печатных статей, выступлений на конференциях. Это не конкурс, заявку я туда не подавал. Что мне это признание даст? Я не знаю, не думал об этом. Я продолжаю в своей школе в деревне Беляниново работать, вот о школе и думаю. Я здесь работаю с 2007 года, как университет окончил. Ничего менять в жизни не собираюсь. А награда… ну, может, это мне знак такой, что я своим делом занимаюсь.
— Так вы настоящий сельский учитель? Вот тот из классической литературы, к которому с самыми неожиданными бытовыми бедами бегут?
— Да (смеется). Точно, такого много. Но смотрите, ведь большинство школ и учителей России — сельские, мой случай — это средний такой вариант. У нас не лицей и не гимназия. Обычная сельская школа. Да и родители к нам часто приходят со своими проблемами. Ко мне как учителю информатики, когда что-то с компьютером, скажем. Ой, иногда с такими вопросами приходят, но если я сейчас расскажу вам что-то, дети прочитают и сразу же себя узнают. Нет, нельзя так делать. Короче, да, у нас принято во все вникать. Это от директора идет. Я о ней можно скажу немножко? У нас директор Наталья Геннадьевна Кравченко, очень хорошая. Она знает всех учеников и всех родителей, знает круг проблем каждого. Поэтому и все в школе так, как-то всем все небезразлично. Но такие вещи не доказываются, нужно приехать и посмотреть, как это.
— Чего не хватает российской школе сегодня? Эта печаль, мол, наша школа без мужчин, безотцовщина — она не надуманная? Нужен мужчина в школе?
— Ну, вы тоже такие вопросы задаете! Вот в нашей школе семнадцать учителей — мужчины. И не все они преподают физкультуру. Есть даже учитель начальной школы. Что вы хотите, чтобы я сказал, когда учителя сплошь женщины — это плохо? Нет, я учился в школе, где были учителями только женщины, все было отлично. Но по-хорошему, конечно, мужчины в школе нужны. После победы в конкурсе «Учитель года» я стал много ездить по стране. И я вижу, что учитель-мужчина существует. И вообще много интересного вижу. Не представляете, чем и на каком уровне в наших школах занимаются. Замечательные школы в Петербурге, Калининграде, в Новосибирске и Казани. Ну, скажем, дети сами строят дождевую электростанцию, делают замечательные серьезные разработки в области ПО, в области физики высоких частиц. В Подмосковье сразу несколько школ работают с учеными с мировым именем.
Ну, вот я был в Якутии. Стереотип какой? Если экстремальные условия, а бывает и минус 60 за окном, значит, что может быть хорошего? А там замечательная школа с цветущим зимним садом. Я уверен, что в каждом регионе найдется с полсотни школ, которые не стыдно показать. Но у вас есть предположения, какому СМИ это может быть интересно?
— Не цепляет такой инфоповод?
— Ну, конечно, нашими СМИ востребованы какие-то страшные информационные поводы, связанные со школой или с конкретным учителем. Вот и мнение о школе такое: там работают те, кого никуда больше на работу не взяли, а детей просто на каторгу отправляют на 11 лет. Да не могут в школе работать никчемные люди!
Вы представляете, что такое держать внимание 30 человек в течение 45 минут? А они еще пришли с другого урока, уже устали, у них у всех свои проблемы.
У меня все работают в школе. Моя мама — учитель, папа — учитель, брат — учитель. И бабушки работали в системе образования. Говорят, если в одной комнате соберутся два учителя, они не о школе могут говорить максимум пять минут. Это правда. Всегда любой разговор у нас заканчивается историями из школьной жизни.