«После семинарии попасть в спецназ ВДВ — это, скажу я вам, непередаваемые ощущения»
Люди

«После семинарии попасть в спецназ ВДВ — это, скажу я вам, непередаваемые ощущения»

По нашей просьбе пресс-секретарь главы Донской митрополии Игорь Петровский написал колонку о службе в «войсках дяди Васи».

2 августа 2020-го исполняется 90 лет с момента создания Воздушно-десантных войск России. Рассказать, что такое служба в ВДВ, мы попросили очень необычного героя. Достаточно сказать, что свое решение стать десантником Игорь Петровский (ныне пресс-секретарь главы Донской митрополии) обсуждал с рок-музыкантом Юрием Шевчуком и будущим патриархом Московским и Всея Руси Кириллом.

— Во всем виноват режиссер Туманишвили. После того, как в 85-м на экраны кинотеатров вышло его «Одиночное плавание», миллионы советских школьников твердо решили связать свою судьбу с морской пехотой. Против харизмы Михаила Ножкина (в роли майора Шатохина) и обаяния Александра Фатюшина (в роли прапорщика Круглова) устоять было невозможно. Не устоял и я. С 10-летнего возраста стал собирать солдатские береты, шевроны и кокарды. Благо, дефицита в них не было. Рядом с моим домом находилось Калининградское военно-морское училище. И любимым вечерним занятием всех пацанов с района стали походы под стены казармы. С какой завистью и очарованием мы смотрели в эти высокие старые окна бывшего немецкого гарнизона. Моряки в ответ смотрели с высоты на нас. Уже и не помню, о чем мы, мелкие пацаны, могли говорить с этими взрослыми людьми, но, к чести моряков, они отвечали нам. Наверное, им было просто скучно после длинного дня, и орава мальчишек под окнами как-то их развлекала и веселила.

Мы постоянно у них что-то клянчили. И надо вам сказать, моряки были очень щедры к нам. Все, чего было не жалко, что подлежало списанию, со свистом вылетало из казарменных окон. А мы просто с жадностью дикарей ловили все эти сокровища. К концу летних каникул у меня было по меньшей мере два бушлата, с десяток гюйсов, три белоснежные морские рубахи и штук пять ремней.

Ну, и, конечно, все это мерялось и носилось дома с утра до вечера. Однажды для пущего эффекта я перевязал голову и поверх бинтов маминой помадой намазал кровавые пятна. (Я представлял себя матросом с картины Дейнеки «Оборона Севастополя»: в белой рубахе, с развевающимся гюйсом, перебинтованной головой и связкой гранат в руках.) Заигравшись, не заметил, как домой пришла мама. Выскочил к ней в коридор в таком виде — и чуть не довел до инфаркта…
Игорь Петровский в парашютной школе, Калининград, 2002 год.
Игорь Петровский в парашютной школе, Калининград, 2002 год.
В последнем классе школы я уже точно знал, что буду поступать в Рязанское воздушно-десантное училище. (И снова влияние кинематографа — ну, конечно же, «В зоне особого внимания»!) Но Бог судил иначе. Я поступил в Смоленскую духовную семинарию. Наверное, никогда не смогу рационально объяснить, «как я дошел до жизни такой». Но все четыре года семинарии я абсолютно четко ощущал, что этот совершенно непредсказуемый и необычный для меня путь — та самая дорога, которая нашла меня. Знаете, иногда мы ищем дорогу, а бывает так, что Дорога находит нас.

Учился с жадностью маньяка. Спал по 4 часа, выучил латынь и греческий, сутки напролет не выходил из библиотек — и в итоге получил диплом с отличием. Ну, а далее была духовная академия в Питере и возвращение в Калининград на должность пресс-секретаря строящегося Кафедрального собора Христа Спасителя, настоятелем которого тогда был митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл — будущий Патриарх.
Игорь Петровский (на фото в центре) с митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом, 2002 год.
Игорь Петровский (на фото в центре) с митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом, 2002 год.
 Митрополит Кирилл был человеком, опережающим и свое время, и своих соратников, многие из которых были моложе него. Рядом с ним всегда чувствуешь себя реактивным самолетом на сверхзвуковых скоростях. Чтобы угнаться, чтобы просто быть рядом, надо всегда «топить по полной».
И он всегда знал, что сказать, когда и сколько. Только надо уметь слушать. И вот однажды, сидя в трапезной собора, он сказал: была бы такая возможность, я бы с радостью прыгнул с парашютом. Владыка Кирилл всегда был в отменной спортивной форме. И эта фраза не выглядела краснобайством, хоть ее и произнес один из самых высокопоставленных церковных иерархов. Я тогда просто подпрыгнул от неожиданности и понял, что пора заняться делом.

В 2002 году я записался в школу парашютного спорта. Имея за плечами два высших богословских образования, я все отчетливее понимал, что судьба ведет меня к детской мечте о синем небе и голубом берете.
Встреча с Патриархом Московским и всея Руси Кириллом в Москве (2018 год). На фото в центре — митрополит Ростовский и Новочеркасский Меркурий.
Встреча с Патриархом Московским и всея Руси Кириллом в Москве (2018 год). На фото в центре — митрополит Ростовский и Новочеркасский Меркурий.
Помню, как Юрий Шевчук, с которым мы встретились в Калининграде накануне всей этой истории, сказал мне: «Армия, Игорь, прекрасно корректирует недочеты в характере, если они есть и с ними надо что-то делать».
Мне было 26. Не женат, не в сане. Последний шанс сменить подрясник на китель. И я пошел. Вернее, засуетился. Я стал искать возможности «хорошо устроиться». Это в 18 лет можно позволить себе такую роскошь — служить там, куда пошлют. А в 26 надо уже служить там, куда попадают по очень большому блату, и где ты будешь заниматься настоящим делом.

У меня были какие-то связи по линии церковного военного отдела. Они и помогли. Так в моей жизни появился 218-й отдельный батальон специального назначения 45-го полка воздушно-десантных войск, или кратко — разведка ВДВ.
Попасть туда было невероятно тяжело. Всего двести человек на всю страну. Мой районный военком голову сломал, не зная, как доставить меня к месту службы в городе Москве. Обычно же отправляют группами. А тут один-единственный призывник. «Целевой призыв» называется. В итоге приняли решение: ввиду искреннего расположения и высоких идейных настроений призывника выдать ему личное дело на руки и отправить одного своим ходом. Намотал на катушку ниток, запасся лезвиями, купил билет и поехал в Москву. В армию я шел, как некоторые в отпуск едут.
С Юрием Шевчуком в Калининграде.
С Юрием Шевчуком в Калининграде.
218-й батальон спецназа ВДВ в 2003 году был самой молодой структурой в Воздушно-десантных войсках. Базировался он в московских Сокольниках. Считался самой боеспособной единицей 45-го полка, который в свою очередь дислоцировался на Кубинке. Помню, с каким недоумением меня выслушивали на КПП этой весьма засекреченной воинской части, когда я объяснял, что я Игорь из Калининграда, приехал послужить тут у вас.

Ко мне вышел майор Кулик. Отвел меня в роту, выдал форму и по тому же принципу «большого блата» определил в 1-ю группу 1-й роты — элиту элит. Я был на седьмом небе от счастья. А дальше началась пахота. Как говорил в фильме «В зоне особого внимания» прапорщик Волентир: «Я на этом деле железные зубы нажил».
В 6 утра подъем, кросс 3 километра (по субботам — 10), осмотр, построение, учебные занятия, снова физподготовка, снова учебные занятия... Всё как у всех, за исключением того, что меня — как взрослого сознательного бойца — избавили от нарядов и дали полностью сосредоточиться на предметах боевой подготовки. Это было очень круто и шокирующе одновременно. После духовной академии оказаться в армии — это, скажу я вам, ощущения непередаваемые.
«После семинарии попасть в спецназ ВДВ — это, скажу я вам, непередаваемые ощущения»
В батальоне был отличный спортзал, который оборудовали на пожертвования состоятельных «выпускников». И вообще все (территория, инвентарь) было на самом высоком уровне. Недаром среди сослуживцев говорили, что наш 218-й — это образ идеальной русской армии.

В части я нередко встречал самых неожиданных и высокопоставленных гостей. Однажды в коридоре столкнулся с Сергеем Михайловичем Мироновым, руководителем «Справедливой России», который, кстати, тоже имея отсрочку от армии, добровольно ушел служить в ВДВ в 1971 году.

В общем, кормили хорошо, учили отменно, вооружали до зубов, но и гоняли до потери пульса. Это ли не формула идеальной службы. Но вот только мат… Нигде ранее я не слышал такого количества великого и могучего русско-татарского мата. Помню, как ротный представлял меня отделению. Это была песня, отлитая в камне. «Товарищи солдаты (пип), хочу вам представить нашего нового бойца (пип). Он закончил духовную академию (пип). И если у вас будут какие-то вопросы по религиозной (пип) или духовной (пип) теме, пожалуйста, обращайтесь к нему (пип)». Я прожег пол в тот вечер, стыдясь даже глаза поднять. Но потом попривык. Как говорил тот же прапорщик Волентир одному знакомому леснику: «Сросся я с армией, батя».
На полигоне в подмосковной Кубинке, 2003 год.
На полигоне в подмосковной Кубинке, 2003 год.
Элита элитой, но на третий день службы у меня сперли лезвия и зубную пасту. Но, в общем и целом, в нашем кубрике царила атмосфера дружбы, молодого фонтанирующего веселья и залихватской лошадиной бодрости. Только одна вечно одинокая кровать, заправленная российским триколором, молчаливо напоминала нам, что все это не пионерский лагерь, а боевое подразделение, знающее и жизнь, и смерть.

За 2 года до моего призыва на этой кровати спал пулеметчик Александр Лайс, простой парень из Горно-Алтайска, героически погибший в Чечне.
7 августа 2001 года группа, в состав которой входил Саша, осуществляла разведывательно-поисковые действия в районе села Хатуни. Дозор обнаружил отряд боевиков, который спускался прямо на десантников. Времени на рекогносцировку не было. (Мне эту историю рассказывал командир той самой разведгруппы Владимир Шабалин. Мы, кстати, были с ним одного возраста, только он капитан, а я рядовой.) По приказу Шабалина разведка с ходу вступила в бой. Наши били с фланга, так что противнику пришлось несладко. Но самое важное, что командир очень грамотно распределил бойцов и, несмотря на численный перевес боевиков, не потерял стратегической позиции.

Рядовой Лайс находился рядом с командиром. Вел пулеметный огонь по противнику. Как говорил Шабалин, их от бандитов отделял один холм. Расстояние на бросок гранаты. Они даже слышали переговоры боевиков по рации, а те слышали наших. Боевики, скорее всего, поняли, что с таким грамотным командиром десантники способны еще долго вести бой, и к ним могут подоспеть дополнительные силы. Тогда они отправили снайпера убрать капитана. Саша Лайс краем глаза заметил отблеск оптического прицела и все понял за долю секунды. Он своим телом закрыл командира от выстрела. Пуля пробила шею. Истекая кровью, Саша сумел уничтожить снайпера из своего пулемета.

Шабалин рассказывал, что после смерти Лайса у его десантников, что называется, упало забрало. Бойцы бросились на врага с лопатками и штык-ножами. Короче, живые позавидовали мертвым…
А позже стало известно, что за несколько дней до смертельного боя Саша Лайс принял святое Крещение в походной палаточной церкви у отца Серафима. Крестился — и через пару дней отдал жизнь за ближнего. Это ли не святой? Посмертно ему присвоили Героя России.

…Знаете, чего больше всего на свете хотелось после армии? Академической атмосферы, шума университета и библиотечной тишины. Страшно по ним скучал. И сразу же по возвращении из армии пошел преподавать латынь на юрфаке калининградского университета. Через год поступил в Женевский университет. Закончив учебу там, перешел на написание докторской в университет швейцарского же Фрибурга. Потом были занятия в Оксфорде, в Валлийском университете. Армия никак не повлияла на голову. Это все миф, придуманный отмазавшимися.
Игорь Петровский, 2 августа 2019 года.
Игорь Петровский, 2 августа 2019 года.
Я и сейчас преподаю в Южном федеральном университете, читаю лекции на различных площадках Ростова, в ряде вузов Петербурга и даже что-то там научное пописываю. Хотя скажу вам откровенно, не советовал бы никому повторять мой опыт. Все нужно делать своевременно: в 18 лет надо идти в армию, а в 26 — в университет. Этот урок я выучил на всю жизнь, однако не жалею, что он состоялся. В конце концов, до 30 лет любой мужчина имеет право на необычные биографические эксперименты. Даже Василий Филиппович Маркелов (именно так правильно пишется его фамилия, вариант «Маргелов» появился из-за ошибки в партбилете) до того, как стал «Дядей Васей» — легендарным командующим ВДВ, он ведь тоже учился в церковно-приходской школе. А потом был грузчиком, плотником, почтальоном, кожевником, хлебопеком, лесником и даже погонщиком скота. Так что его путь к десантному небу проходил через множество земных дорог. Он не был потомственным военным, не был белой костью и голубой кровью. Его отец — обыкновенный рабочий из Белоруссии. И Василий Филиппович, как вспоминают многие его знавшие, навсегда сохранил эту внутреннюю естественную простоту. Армия и должна этому учить — внутренней естественности, которая на корню вытравливает всякое позерство и самовеличие.

Недаром же армия дала стольких христианских святых: Георгия Победоносца, Федора Стратилата, Дмитрия Солунского, Меркурия, Маврикия, Иоанна Воина, Пересвета и Ослябя, Федора Ушакова. Смотрите, какие великие имена. Это же цвет небесной нации! Христова элита! Самые уважаемые и чтимые святые. Но все они при этом в земной своей биографии были профессиональными воинами.

Не знаю, успел ли Саша Лайс впитать за считанные дни хоть что-то из своего нового христианского статуса. Но я уверен, что такие секундные евангельские решения — отдать жизнь ради жизни другого — противоречат всем законам эволюции, естественным инстинктам и природным навыкам. Это то, что способен дать только опыт честной, простой и открытой жизни, опыт веры. Поэтому на войне и нет атеистов. Тем и ценна армия. С Днем ВДВ, братцы!

Это проект журнала «Нация» — «Соль земли»: о современниках, чьи дела и поступки вызывают у нас уважение и восхищение. Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этим текстом в своих соцсетях.






Логотип Журнала Нация

Похожие

Новое

Популярное