«Никакой я не супермудрый, просто я первый»
Люди

«Никакой я не супермудрый, просто я первый»

О крупнейшем в России вендинговом операторе UVENCO рассказывает его создатель Борис Белоцерковский

автор Екатерина Максимова

        Я учился в Ленинградском авиационном институте, не буду говорить как. Мой отец там преподавал, поэтому меня не выгнали. Потом я работал, настраивал компьютеры. Потом началось кооперативное движение. Мы начали изготавливать свечки для тортиков. Кстати, это было интересное занятие, и приятное. Самое приятное, когда мне на счет упал миллион рублей, средняя зарплата тогда была в районе 150 рублей. Это был большой удар по психике, исказивший мою дальнейшую жизнь.
       В какой-то момент я оказался директором по маркетингу совместного предприятия, которое в духе времени занималось всем совершенно. Мы издавали книжки, строили гостиницы, организовывали туризм. Потом мы поставили игровые автоматы, оказалось, что это хороший бизнес. Я начал продавать автоматы. Мы одолжили миллион долларов, купили на них 15 контейнеров автоматов и получили хлам из города Роттердам, который, видимо, пару лет простоял в порту и пришел к нам в большом слое соли. Пару контейнеров автоматов мы отмыли, а потом случился кризис. Мы бы разорились, но рубль как раз отпустили в свободное плавание, и так как кредит у нас был в рублях, мы рассчитались по кредиту и продолжили работу.
     Со временем я понял, что надо самим собирать автоматы. Появилась компания «Уникум», которая  работает и сегодня.  До 2006 года мы достаточно успешно производили автоматы . Но потом было решено: все, хватит уже развращать народ игорным бизнесом. У нас наступил серьезный кризис. Большой завод в Петербурге, работает тысяча человек, и вот выясняется, что все, что мы производим, через два года будет никому не нужно. Мы начали думать, что делать. Стали производить банкоматы, платежные терминалы. Потом мы участвовали в проекте, из которого вышел QIWI, но мы ушли оттуда раньше, чем проект превратился в большую публичную компанию. Это был высококонкурентный рынок с очень низкой маржинальностью. 
«Никакой я не супермудрый, просто я первый»
   

       Мы начали производить торговые аппараты. Оказалось, что это отличная ниша. Рынок пустой, классический вариант «обувь в Африке»: во всем мире это очень популярно, а у нас этого практически нет. Со временем стало ясно, что продать автомат в России практически нереально. Так нам пришлось организовать собственную компанию, которая могла бы ими оперировать. Появилась компания Uvenco, которая сегодня является крупнейшей российской вендинговой компанией.
     Если вы приедете во Францию, то увидите, что на всех французских вокзалах стоят автоматы, произведенные нашей компанией. Но это скорее исключение, чем правило. Нас там, как известно, никто не ждет. Чтобы зайти на иностранный рынок, нужна сервисная поддержка, поддержка рынка запчастей. Мы достаточно серьезно занимаемся экспортным направлением, но признаться, получается пока неважно. Сотрудничаем в основном со странами «неуверенного вендинга», такими как Арабские эмираты или Египет.
     Когда мы начали заниматься автоматами, мы поняли, что это слишком простой ящик. Кидаешь монетку — получаешь шоколадку. Компьютеризация нулевая. Первым делом мы создали свою программу. Сегодня всю работу наших аппаратов мы отслеживаем в режиме онлайн. Есть приложение для смартфона, которое позволяет поднести ваш телефон к аппарату, просканировать QR-код, забрать товар, а деньги потом просто будут списаны с вашего счета. В технологическом отношении наши аппараты впереди планеты всей. Наши специалисты, обслуживающие аппараты, выезжают на места с планшетами, они сразу знают, что и где им понадобится в работе. Не нужно бежать на 22-ой этаж, смотреть, что случилось, возвращаться обратно в машину и так далее. У них есть план, куда им ехать в течение дня. Он может, конечно, корректироваться. Так, если сломается аппарат, который приносит большой доход, планы меняются: специалисты бросают все дела и едут именно туда.

«Никакой я не супермудрый, просто я первый»
 

       Сегодня мы пытаемся внедрить наши российские наработки в консервативную Англию. Мы купили английскую публичную вендинговую компанию. У нее были долги. Нам удалось прекратить ее падение, но в этой работе много нюансов. Объясню, что я имею в виду. До этого я работал во многих странах мира, но не в Англии, и я думал, что Англия — это такой аналог Германии, где много дисциплины, и люди любят работать. Нет, это не так. Английские работники очень хорошо запоминают то, чему их научили, очень плохо переучиваются. И просто не очень любят работать. Российский специалист делает 10-15 ремонтов на выезде в день, а английский — пять. Зато британцы лишены главного минуса российского персонала — перманентного стремления что-нибудь улучшить. Потому что русский человек не переносит повторения, ему очень быстро становится скучно. Еще о британцах. Вы представляете, что такое публичная компания, у которой нет аудита? Такой была наша английская компания. Конечно, мы закрыли аудит, правда, на полгода позже положенного. Зато информация о том, что мы все же этот аудит прошли, что по итогам полугодия у нас плюс, а не минус, благоприятно отразилась на наших акциях. Две недели назад они стоили 4,5 пенса, а сегодня стоят уже 9 пенсов. Конечно, компания маленькая, оборот всего лишь 16,5 миллионов фунтов. Но, послушайте, ведь с нынешним курсом это два миллиарда рублей, не так уж и плохо.
     Статистика степени проникновения вендинга говорит, что в Британии один аппарат приходится на 100 человек, а в России один — на полторы тысячи. Япония – страна с самым развитым вендингом. Один аппарат там приходится на 20 человек, они продают так все совершенно. При этом вендинг в России — гораздо прибыльнее, чем в Британии. Сегодня мы работаем в 60 городах России. Наша доходность в первую очередь связана с тем, что мы попали в удачный момент, по сути, вендинг в России все еще снимает сливки, мы все еще можем вбирать лучшие места для наших аппаратов.


******

    В одном из интервью в 2012 году я говорил, что не собираюсь продавать свой бизнес, думал, хорошо бы подождать годика три-четыре. Четыре года прошло, и стало ясно, что когда я говорил, что рано продавать компанию, я ошибался. Это был лучший момент для продажи. Теперь мне надо поработать еще лет 6-8, чтобы она стоила столько, сколько стоила в 2012 году.
     Сегодня мы находимся в очередном кризисе. Нынешний кризис не похож на те, что мы пережили в 1998 и 2008. Он уникален тем, что продлится долго. В «стабилизацию рубля» я не верю. Мы живем в такое время, когда нужно следить за ценой на нефть, а не за показателями своего бизнеса. Если серьезно, через год или два не станет лучше, уже сегодня надо начинать экономить, отрезать без сожалений все лишнее. Знаете, бывает, есть бизнес, который не очень-то получается, и, кажется, вот, сейчас я подкормлю его и развернется. Боюсь, что в ближайшее время «не развернется». Сегодня не время надеяться на лучшее, если есть сомнения, лучше свернуться. А идеальный вариант для нового бизнеса — придумать нишу, получить хотя бы на короткое время небольшую монополию. Меня всегда поражают люди, которые открывают ресторан, особенно в Москве. Какой он будет по счету? А еще принято потратить на ремонт миллионы, а потом позвать какого-то сомнительного повара.
     Первый вопрос бизнесмена: «Почему я?» В смысле, чем я могу и буду отличаться? Какие такие компетенции есть у меня, которых нет у других. Вот лично я начал работать в компании, которая первая в России стала продавать торговые автоматы. Я занимаюсь этим делом, потому что был в числе первых. Вовсе не потому что я такой супермудрый и смог просчитать: автоматы — вот где успех. Нет. Нужно идти туда, где у тебя есть компетенции, где ты очень хорошо понимаешь все риски.

Выступление Бориса Белоцерковского  в финале IV-ой сессии проекта «Бизнес-школа 2015» состоялось 28 апреля 2016 года. С выступлением страхового омбудсмена  России Юрия Колесникова можно познакомиться  здесь.
Логотип Журнала Нация

Похожие

Новое

Популярное
Маркетплейсы
1euromedia Оперативно о событиях
Вся власть РФ