Однажды Виктор Асатуров нашел бумажный рубль с серийным номером, состоящим почти из одних девяток, и с его помощью какое-то время добывал средства к существованию. В ресторане «Южный» он подходил к человеку, предлагал сыграть в номера и неизменно выигрывал. Разумеется, выигрыш немедленно шел в дело, и спустя час Витя сомнамбулически перемещался от столика к столику, пугая командировочных колоритной внешностью и неожиданным вопросом: «У тебя какой номер?»
Алкоголики, хулиганы и провокаторы. Известны родному Ростову и стране как товарищество «Искусство или смерть!». В 2009 году после выставки в московском Государственном музее современного искусства критики назвали их «Ростовскими Великими». Но великими они были не всегда. Про жизнь художников в Ростове и Москве в конце 80-х — начале 90-х отличную книгу мемуаров «Волшебная страна» написал Максим Белозор. Здесь отрывки из нее выделены курсивом. Можете читать только их — уверены, будет смешно.
Давтян ночью поймал машину.— Гвардейская площадь!
— Садись.
— А бить не будете?
— С чего бы это? — говорят. — Садись, не бойся!
Приехали. Давтян говорит:
— Спасибо, ребята! — и вылезает.
— Э! — говорят ребята. — А бабки?
— Ну вот! — говорит Давтян. — Я же вас спрашивал!
Авдей Тер-Оганьян
Тот самый художник, который придумал объединиться всем, кто считал себя в Ростове-на-Дону новаторами и неформалами. Получилось 15 человек. Его усилиями в городе, далеком от авангардизма, были проведены первые авангардные выставки. Одна из них имела место в кооперативном туалете «Прогресс» в переулке Газетном. Правда, у туалета хорошая родословная — в 1920-м он назывался «Подвал поэтов» и считался богемным заведением, на его сцене, например, выступал великий Велимир Хлебников, тоже авангардист.Когда мы с Авдеем Степановичем жили в бактериологической лаборатории, то пили каждый день. Однажды он разбудил меня утром, и пошли мы на Сущевский вал за вином. Купили две бутылки. Одну выпили на качелях, а вторую понесли домой. Утро, солнышко, золото на кленах! Подходим к лаборатории. Авдей Степанович говорит:
— Если на крыльце будут стоять эти козлы, надо притвориться, что мы не пьяные. А то каждый день неудобно…
Смотрим: на крыльце стоят наши хозяева. Они занимали второе крыло здания. Проходим мимо них, напрягшись, Авдей Степанович говорит вежливо:
— Добрый вечер!
— Добрый вечер, добрый вечер! — говорят, улыбаясь, хозяева.
А было около одиннадцати утра. Или около десяти, точно не помню.
Мирослав Немиров в своей книге о Тер-Оганьяне вспоминает, что «осенью 1998 года Оганян был в Курске со своим «Передвижным музеем». Рассказывал о московском контемпорари-арт, показывал слайды. — Ну, а вот еще есть у нас в Москве такой Кулик. Ща покажу! — быстро разделся догола и с лаем бросился на публику. Публика была чрезвычайно шокирована».
В 2010-м Авдей объявил бойкот святая святых — Лувру: он был участником большой парижской выставки «Русский контрапункт», но не согласился с некоторыми ограничениями. «Уберите мои работы из Лувра!» — с этой фразой Тер-Оганьян попал в мировые новости. Тут почему-то вспоминается, что из ростовского худучилища его дважды выгоняли «за эстетическую несовместимость».Авдей Степанович гулял с детьми около «Солнца в бокале» и встретил знакомую, которая купила авоську вина для какого-то праздника. Решили они одну выпить. Нашли местечко, только открыли — милиция!
Посадили их с детьми в «уазик», повезли в отделение. По дороге домой Авдей Степанович говорит детям:
— Только бабушке не рассказывайте, где мы были!
— Конечно, папа, мы не расскажем!
На другой день мама ему говорит:
— Ты что же, в милиции был?
Оказывается, когда Авдей Степанович ушел, дети у бабушки спрашивают:
— Бабушка, отгадай, в какой машинке мы вчера катались?
— Не знаю, — говорит бабушка, — в какой?
— На букву «м».
— В «Москвиче»?
— Нет!
— В маленькой?
— Не угадала!
— В медицинской «скорой помощи»?
— Нет!
Тут дедушка, который лежал на диване, и угадал.
После того, как Авдей Степанович в 1998-м порубил на «Арт-Манеже» репродукции икон — это была акция «Юный безбожник» — ему пришлось эмигрировать в Чехию: художника обвинили в разжигании религиозной вражды и завели уголовное дело. С тех пор он живет в Праге.
Сергей Тимофеев
Одна из самых харизматичных и любимых в Ростове личностей. Художник, но известен как создатель культовой группы «Пекин Роу-Роу». Группа записала два магнитоальбома «Бесамемуча» и «Живая сила» и прожила четыре года. На барабанах в ней играл Виктор Пивторыпавло, позже лидер «Запрещенных Барабанщиков». Первый же концерт «Пекинов» так оглушил администрацию клуба, что дежурный наряд милиции вынужден был блокировать музыкантов-беспредельщиков слезоточивым газом. Прямо на сцене.
Авдей Степанович Тер-Оганьян и Сергей Тимофеев зашли во двор выпить. Авдей Степанович выпил, передал бутылку Тиме. Стал тот пить. Вдруг Авдей Степанович видит: входят в подворотню несколько человек в фуражках. Он говорит:
— Тима, менты!
Тима стал пить быстрее. А темно и не видно особенно. Авдей Степанович присмотрелся:
— Не, Тима, это не менты. Это солдаты!
Опять присмотрелся — не разобрать!
— Или менты?
Темень, не видно.
— Не, не менты, солдаты.
А те все подходят.
— Старик, — говорит Авдей Степанович наконец, разглядев, — это менты!
— Менты, менты, — говорят менты, — ну что, пошли?
В ноябре 1989-го Тимофеев задумал двухдневную арт-акцию в ростовском Парке строителей, «радикальный праздник для народа» с участием вокзальных бомжей: они были официально приглашены. В программе значилось: «Товарищество «Искусство или смерть!» с лозунгом «Любовь не бросишь мордой в снег апрельский», «Заозерная школа» литераторов с акцией «Ховайся!», выступления музыкальных групп «Пекин Роу-Роу», «Театр Менестрелей», «Зазеркалье», «Третий этаж», а также загадочные убийства, сеансы массового психоза, мороженое, напитки, танцы, случайные связи».Гошу Буренина часто разбивали параличи. Иногда целиком, иногда частично. Чаще всего отказывали ноги. В такие дни он лежал на диване, ему периодически подносили рюмку, он выпивал и спал.
Как-то идет у них с Мариной перманентная пьянка. Кто пьет, кто спит, кто по делам вышел. Кто вернулся и опять пьет. Квартира большая, места много.
Сергей Тимофеев куда-то отлучился. Возвращается и видит картину: в дальней гостиной пьют, в распахнутую дверь спальни виден лежащий на диване Жека-спонсор. А по коридору с кухонным ножом в руке к нему ползет как раз парализованный Гоша.
Тима спрашивает:
— Гошенька, старик, ты куда?
Гоша ползет с трудом и бормочет:
— …(конец) ему! Все, …(блин), ему …(конец)!
Тима посмотрел: ползти Гоше еще далеко, да и ползет он медленно. Ну, думает, не беда. И пошел на кухню чего-нибудь перекусить.
История Тимофеева, наверное, наиболее трагичная и ближе всех к безальтернативному выбору «или смерть». Возможно, он стал бы успешнее всех ростовских в Москве: логотип для Четвертого канала (теперь на его кнопке НТВ), слепленный буквально на коленке, дал ему официальный статус главного художника телеканала и неофициальный — гения. Дмитрий Дибров в своей книге признается, что этот эскиз стоял у него перед глазами, когда он сочинял «Антропологию», и что «Сережа первым на нашем телевидении сделал то, что потом стало называться социальной рекламой» — за год до проектов Первого канала «Позвоните родителям» и «Русского проекта» Константина Эрнста. Тимофеев тогда придумал видеоролики, которые сообщали зрителю начала 90-х: «Все будет хорошо». Но в 1993-м Сергея Тимофеева убили на улице выстрелом в живот.Зашла Вика (Тимофеева), присела. Взяла один из стаканов, спросила:
— Можно попить?
Все как закричат:
— Не пей, не пей! Это вода!
На свадьбе Вики и Сергея Тимофеева, которую праздновали в Танаисе под Ростовом, Вике не повезло два раза. Первый раз, когда она упала со скамейки, и Коля Константинов наступил ей на волосы. А второй раз, когда на станции электрички Катханов решил покружить ее на руках и уронил с платформы на рельсы.
Максим Белозор
Писатель. В 90-х уехал в Москву, работал в программе «Времечко», газете «Сегодня», главредом журнала Penguin, стал известным сценаристом и даже снялся в сериале по своему сценарию на Первом канале «Жизнь и приключения Мишки Япончика». Кроме «Волшебной страны» написал замечательную книгу «Жезл дьявола».Моя сестра Юля ехала в полупустом трамвае. На Горького к ней подсел мужик и задремал. Потом проснулся.
— Зая, где мы едем? — спросил мужик.
— В чем дело! — возмутилась Юля. — Что вам надо?
— Чего ты такая дерзкая? — удивился мужик.
Потом вздохнул:
— А я на всех обиделся, — сказал он грустно. — Ничего никому не сказал, взял вещи и ушел…
В руках у него была авоська, в которой позвякивали четыре пустые бутылки.
На Пасху в Ростове проходил рок-фестиваль. Все ходили на концерты, а я не ходил, работал. Как-то приехал к нам в гости Давтян. Пошли мы с ним за водкой. Идем и вдруг видим процессию: бредут человек десять любителей рока. Впереди Авдей Степанович несет эмалированное ведро, а сзади Гузель с Ириной Михайловной ведут под руки Севу (Мирослав Немиров, о нем — ниже). И видно, что Севе не то чтобы плохо, а просто человек умирает. Мы подходим, все останавливаются.
— Какие люди! Куда же это вы идете?
— В «Женеву» за пивом!
Завязывается беседа. Тут Сева начинает оседать на землю. Авдей Степанович кричит:
— Посадите Севу на ведро!
Ведро кладут на бок, сажают Севу. Но ведро круглое, и Сева все время падает.
—…(блин)! — кричит Авдей Степанович. — Кто же так на ведро сажает! Надо ведро перевернуть вверх ногами!
Перевернули, пересадили Севу. Ничего, сидит, не падает. Только что-то шепчет. Гузель наклонилась:
— Что, Сева?
— Жарко…
— Конечно, жарко! — кричит Авдей Степанович. — Какой же мудак его на солнце посадил?! Посадите его в тень!
Севу пересаживают, прислоняют спиной к акации.
— Чего вы его с собой потащили? — спрашиваем мы с Давтяном. — Пусть бы спал!
— Потому что у него есть десять рублей! — говорит Авдей Степанович.
Мирослав Немиров
Поэт и прозаик. Причастен к зарождению сибирского панка («Инструкция по Выживанию», «Чернозем», немного и «Гражданская Оборона») — он писал им тексты; к созданию Тюменского рок-клуба в Тюмени и Ростовского рок-клуба в Ростове. Здесь он вместе с Петром Москвичевым выпускал самиздат с ошарашивающим названием «Донской бит имени Степана Разина».
Как-то Мирослав Маратович засиделся в гостях у Авдея Степановича Тер-Оганьяна, и Гузель стала звать его домой. Тогда он стал в нее плевать. Но Гузель предусмотрительно встала подальше. Тогда Немиров стал брать со стола журналы, плевать на них, а потом уже журналы бросать в Гузель.
Считается, что Мирослав Маратович первым изобрел применение мата в стихах в качестве ритмообразующих частиц. Умер в 54, в этом году. Живьем его можно увидеть в записи — в передаче «Школа злословия» 2012 года, где его очень вежливо слушают Татьяна Толстая и Дуня Смирнова.
У Мирослава Маратовича Немирова есть стихотворение:
«Станция «Речной вокзал»!
Поезд дальше не идет!»
— А меня, …(блин), не …(волнует)!
Я и ехал, …(блин), сюда!
Мне сюда и нужно было!..
Ранним новогодним утром одним из первых поездов метро Валерий Николаевич Кошляков вез Авдея Степановича с праздника домой. Авдей Степанович всю дорогу громко декламировал: «Станция «Речной вокзал»! Поезд дальше не идет!» — и так далее. Пассажиров было немного, и все тоже, видимо, возвращались по домам после новогодней ночи. И вдруг после очередной декламации Авдея Степановича: «Станция «Речной вокзал»! Поезд дальше не идет!» — весь вагон подхватил хором: А меня, …(блин), не …(волнует)! Я и ехал, …(блин), сюда!
Валерий Кошляков
Художник, «дикий паренек из Сальска». Искусство полюбил, глядя на вырезанные из «Огонька» репродукции, которыми дедушка обклеивал стены квартиры. В 2003-м представлял Россию на биеннале в Венеции. Картины Кошлякова есть в коллекциях Третьяковской галереи, Русского музея, парижского Musée d'Art moderne, музееев США, Германии, Швейцарии, Италии. «Для меня и сегодня вопрос так и стоит — искусство или смерть. Другого выбора нет», — печатает он на своей странице в «Снобе».
Один из самых известных и продаваемых современных российских художников. Прямо сейчас на аукционе art4.ru его картину можно купить за 45 000 евро. Живет в Париже.К обеду в мастерскую к Валерию Николаевичу Кошлякову приходили друзья и звали его пить пиво. Валерий Николаевич отказывался:
— Не, вы сами идите. Я пойду в столовую, борща попью…
У Валерия Николаевича Кошлякова в Ростовском театре музыкальной комедии была мастерская под самой крышей. Туда к нему приходили друзья. В то время в театре шел спектакль, в котором актрисе по сюжету нужно было моментально переодеваться. В гримерную она не успевала, а забегала за кулисы, сбрасывала с себя одежду и надевала другое платье.
Валерий Николаевич знал наизусть все спектакли. Когда начиналась определенная музыкальная фраза, Валерий Николаевич прислушивался, говорил: «Бежим!», и все, кто у него находился, бежали и лезли на колосники. Оттуда было отлично видно переодевающуюся актрису. Она раздевалась полностью, почему-то даже снимала трусы.
Когда стало известно, что Мирослав Маратович Немиров собирается жениться на Юлиньке Глезаровой, все говорили: идиот!
Один Валерий Николаевич Кошляков сказал: — Ну а как же? Как же он не будет жениться? Он же там жил, питался…
Валерию Николаевичу мама из города Сальска часто присылала сало, крупы, чеснок и другие сельские продукты. И он всех угощал. Как-то пришли к нему в мастерскую барышни. Валерий Николаевич налил им чаю, нарезал сала и говорит: «Угощайтесь, девчонки, кушайте! Вот чеснок берите, очень помогает от глистов!»
У Авдея Степановича Тер-Оганьяна на полке лежал воздушный шарик. Такой американский, тощий и длинный, похожий на сосиску. Я приставил его к одному месту и помахал. Авдей Степанович засмеялся:
— Вот реакция нормального человека! А то вчера Кошляков приставил его к носу: смотри, говорит, какой смешной нос!
Юрий Шабельников
Художник, родом из Таганрога. В 1989-м вместе с Тимофеевым делал колоссальную и безумную сценографию для «Праздника имени Великой Египетской царицы любви Клеопатры», это тот самый «радикальный праздник» в Парке строителей.
Картины Шабельникова есть в коллекциях Государственного Русского музея, Третьяковской галереи, почти во всех музеях современного и актуального искусства.
Юрий Леонидович умеет говорить по-английски. Однажды к Валерию Николаевичу Кошлякову пришли иностранцы смотреть картины, на которых автор изобразил московские просторы. Иностранцы посмотрели и спрашивают:
— А это что за здание нарисовано?
Кошляков по-английски не умеет, а Юрий Леонидович не растерялся и говорит:
— Министерши оф инострэйшн… — И замялся. Авдей Степанович Тер-Оганьян подсказал:
— Делейшн!
Однажды я, Юрий Леонидович Шабельников и наш друг Боря приехали в станицу Дубовка на оформительскую практику. Когда у нас кончились деньги, мы ловили голубей, убивали их и жарили на костре. Один раз Юрий Леонидович украл гуся. Но иногда хотелось чего-нибудь приготовленного. У Юрия Леонидовича была зеленая вельветовая куртка с просторными, от самой груди, карманами. Однажды в местном кафе, куда мы зашли поесть супа, он не выдержал. Пользуясь отсутствием поварихи, Шабелъников стал красть котлеты. Он хватал их через прилавок из огромной кастрюли и совал, горячие и жирные, в свои просторные вельветовые карманы. Он успел украсть примерно пять котлет.
В мастерской Юрия Леонидовича Шабельникова пили несколько художников. Сам Шабельников, практически непьющий, сидел просто за компанию. Наконец все выпили, стали собирать деньги. Насобирали рубля три. Шабельникова послали за вином. Его долго не было, наконец возвращается.
— Ну? — спрашивают его.
— Да там вино было совсем плохое, — говорит Юрий Леонидович, — я вот повидла купил.
Коля Константинов
Выпускник РХУ им. Грекова, от вопиюще «неправильной» картины которого однажды упал в обморок преподаватель училища. Мама его была известной российской писательницей, дед признанным геологом, член-корром АН СССР. Кол же был живым шаманом и «последней мифологической фигурой поколения». Он — единственный из товарищества, кто не переехал в Москву, а остался в Ростове. Как говорил Тер-Оганьян, «если все мы постепенно умерились, то Коля не тормозил никогда».
Умер в 2006-м, в 44 года, во время подготовки выставки «Вы жить».Художник Николай Константинов увлекся резьбой по дереву. Накупил всяких инструментов, в том числе несколько отличных топоров. А человек он во хмелю буйный. Бывало, придут гости, выпьют немного, он сразу давай топоры показывать: смотрите, какие острые! Гости говорят: «Хорошие у тебя, Коля, топоры», — и стараются незаметно запихнуть их ногой поглубже под диван.
Однажды Коля поссорился с женой. Она убежала на улицу, а он достал топоры и принялся рубить домашние вещи. А время было холодное. Вот стоит Вика на улице в халатике и плачет.
Подходят молодые люди.
— Что случилось, девушка?
Она рассказала.
— Ну, — говорят молодые люди, — это ерунда. Сейчас мы его успокоим. Какая, говорите, квартира?
И пошли. Через пять минут вернулись, извинились и ушли по своим делам. Коля потом рассказывал:
— Рублю я пальто. Чувствую спиной — от двери какая-то агрессия надвигается, какое-то зло. Я топоры наизготовку и поворачиваюсь к двери! А там темно, не видно ...(ничерта)! Но чувствую — агрессия отступает, отступает…
Постояла Вика, постояла и пошла ночевать к Диме Келешьяну. Утром Дима побежал посмотреть, как там Коля.
Входит: дверь нараспашку. Посреди комнаты на груде порубанного барахла спит Коля — руки раскинул, в каждой по топору зажато. Проснулся, увидел Диму, улыбнулся: «А, Димка! А я всю ночь рубил, рубил, …(замучился)!»
В 2009-м выставку «Товарищество «Искусство или смерть!» показал московский Государственный музей современного искусства. Критики назвали их «Ростовские великие», а саму выставку — сенсацией.
А в 2006-м Ростов тоже отмечал юбилей — Музей современного искусства на Дмитровке устроил выставку «Искусство или смерть. 20 лет спустя». Казалось бы, какие скандалы, когда все мушкетеры уже постарели. Но на открытии случилась даже драка. Очень верующий местный художник Богданов бросился с кулаками на не очень верующего художника Сигутина, оскорбившись картиной из серии «ЖЗЛ»: канонические лики святых «переписаны» широкими мазками сверху, вторым слоем. Обиделась и местная церковь. По их требованию обидные картины сняли. Интересно, что никого не задел кощунственный торт Шабельникова: Ленин в саркофаге в натуральную величину. Правда, до Ростова торт доехал в виде фото — его съели в Москве. Ну, и еще пара историй из «Волшебной страны»:
— Пошли туда. Там все уже пьяные. Родственники невесты подумают, что мы со стороны жениха, а родственники жениха, что мы со стороны невесты.
Так все и вышло. Идет свадьба, все пляшут, за столом свободных мест полно. Сели они, выпили, закусили. Вдруг танцы заканчиваются, все рассаживаются по местам, тамада берет микрофон:
— А сейчас, дорогие гости, поздравим Танечку и Андрея! Поможем им начать семейную жизнь! — вылезает из-за стола, берет поднос и начинает обходить сидящих.
Все по очереди поднимаются, кладут на поднос деньги, желают счастья.
— …(блин)! — говорит Давтян. — Рано пришли!
А тамада уже к ним подбирается. Подходит со стороны Паши. Деваться некуда. Паша встает и говорит солидно:
— Мы с Игорьком дарим Танечке и Андрею шифоньер!
Все зааплодировали, а Паша стал обсуждать с мужиками, как лучше перевезти мебель.
Оля, Давтян, Марков и Ирина Михайловна отдыхали на море. Как-то вернулись они с пляжа, Давтян с Марковым пошли за вином. Потом прибегает Давтян и говорит Оле:
— Дай шесть рублей!
— Зачем?
— Тогда хватит ровно на тридцать одну бутылку «Гадрута»!
— А двадцати восьми не хватит? — спрашивает Оля.
— А о завтрашнем дне ты не думаешь? — говорит Давтян.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Дизайнер Сергей Номерков рассказал, что не так с нашим городом
Беседуем с Никасом Сафроновым — самым известным и одиозным художником в России
Режиссер сериала «Метод» Юрий Быков получил за него «ТЭФИ», но, как обычно, недоволен