— Не хотелось бы никого обидеть, но обывателями узкие отрасли науки, такие, как паразитология, воспринимаются как что-то скучное. Вы можете разрушить этот стереотип, сообщить какойнибудь факт о вашей науке, от которого дух захватывает?
— Понимаю, вы ждете чего-то впечатляющего. Прямо как мои студенты. Я преподаю уже больше 35 лет и знаю, что есть вещи в паразитологии, которые производят неизменный эффект. Больше всего впечатляют анатомические изменения, когда паразит до неузнаваемости меняет человеческое тело. Вот филярии — это семейство червей-паразитов. Разносчики — большей частью комары. Филярии очень тонкие, но очень длинные черви, до 45 см. Так вот есть такие тропические филяриатозы, которые вызывают у человека слоновость. Страшное зрелище, когда конечности раздуваются, увеличиваясь в разы. Что происходит: черви-паразиты заселяются в лимфатические сосуды, закупоривают их, и тело разбухает. Ужасные картинки, погуглите, это впечатляет. Или дирофиляриоз, им заражено около трети всех собак, когда паразиты обитают в сердце животного. Так вот вскрытие сердца такой собаки — это целое событие, ведь там можно обнаружить от 50 до 100 червей, свободного от них пространства практически не остается. Паразитология вообще отнюдь не кабинетная наука, ее история — это история борьбы с эпидемиями. Чего стоит одна малярия.
После Второй мировой войны вся Европа была очагом малярии. И моя родная Саламанка, и ваш донской регион. Ваши прабабушки могли бы вам рассказать, как школьников в послевоенное время учитель вызывал к доске и говорил: нужно выпить это лекарство. Это был спасительный порошок — хинин. Без него масштабы малярии были просто катастрофические. Часто больных малярией было так много, что их даже не госпитализировали. Сейчас в это тяжело поверить, в этом смысле мы живем в совершенно другом мире.
— А на какие вызовы сегодня отвечает ваша наука?
— Вспомните, что я говорил о собаке, в сердце которой больше 50 червей, — дирофиляриоз. Мы занимаемся этой проблемой с моими ростовскими коллегами. В первую очередь нас волнуют случаи заражения людей, которые в последнее время участились. Собака — комар — человек — такова схема заражения. Дирофиляриоз — очень неприятная вещь, когда червь выводится в организме человека, в основном локализуясь на глазах и иногда в репродуктивных органах. У нас в Испании встречаются случаи легочного поражения, которые в последние годы регистрируются и у вас. Почему паразит не заселяется в сердце человека, до конца в этом никто не может разобраться. Сердце собаки он освоил с успехом. И если у человека случаи остановки сердца в основном связаны с инфарктами, то у собак 90% остановок сердца — это дирофиляриоз. Не хочется думать, что это может грозить и человеку.
— Зловещая перспектива. Кстати, в своей области вы видите что-то, что может погубить человечество? Вам как ученому, какой из сценариев апокалипсиса, так любимых сегодня массовой культурой, кажется наиболее реалистичным?
— Не усугубляйте, все версии паразитарного или инфекционного конца человечества — абсолютная фикция. Какая-нибудь глобальная ядерная война или космический метеорит правдоподобнее. А так, не ждите конца ни от одного живого вида на Земле. Кроме человека.
Вам то же скажут мои коллеги-инфекционисты: на Земле нет ни одного агента, который уничтожит все человечество. Даже если та же лихорадка Эбола убьет 90% популяции, 10% все равно останется. Кто-то обязательно выживет, мы же с вами — тоже остатки цивилизаций. Вот вы знаете, какая самая редкая группа крови? Четвертая, да. А почему? Четвертой группы мало там, где традиционно была чума. У человека с этой группой крови самый слабый иммунный ответ на микробы чумы. Значит, во время чумы люди с четвертой группой крови погибают первыми. Поэтому их не так много в европейском мире.
— Вы как паразитолог и к тому же опытный путешественник чего советуете остерегаться в новых местах?
— Остерегайтесь трех вещей: некипяченой воды, не до конца обработанных рыбы и мяса и, конечно, соусов, всех этих местных майонезов и подлив. Конечно, нужно узнавать специфику каждого региона. Вот, скажем, на Суматре есть очень популярный салат с кусочками змеи. Я не спешу его заказывать, потому что знаю, что в этих змеях живет паразит, который с успехом поражает центральную нервную систему человека. Можно ли пить ростовскую воду? Не знаю, я, честно говоря, воздержался. А вот если вы приедете в Саламанку, я открою кран и скажу вам: «Пейте!» Это вопрос уровня эпидемиологического контроля, у себя дома я в нем уверен.
— А как на карте ваших путешествий возникла Россия?
— Я впервые приехал в Россию в 2009-м. Я ничего не знал о ней, кроме того, что знали о Советском Союзе рядовые жители западных стран. На уровне фильмов «бондианы». Я думал, русские люди закрытые, некоммуникабельные. Ничего подобного, вы открытые, и это касается всего — и легкости общения, и широты взглядов.
А если говорить о русских ученых… Честно, их имена не очень известны западному миру. Ситуация такая: когда встречаешь русское имя, это знак того, что, скорее всего, сейчас будет высококлассное исследование, но потом смотришь, этот человек работает в Гарварде или Манчестере, но точно не в России. К сожалению, так.
Россия в моей жизни возникла не случайно. Мой отец — ветеринар. Когда я был студентом и присматривался к паразитологии, он мне сказал: «Если всерьез хочешь заниматься этим, первое, что нужно читать, труды Константина Скрябина». Так что для меня Россия началась с книги Скрябина «Моя жизнь в науке». Замечательная книга, но интереснее всего сам академик. У него более 700 научных работ, больше 300 экспедиций. Не представляете, сколько видов паразитов он описал. Это реалистичные показатели для целой команды исследователей, но не для одного человека. При этом он жил и работал в совершенно невообразимых условиях: отсутствие ресурсов, нулевая интеллектуальная атмосфера. Не было никаких шансов сделать то, что он сделал. Но ведь сделал, только за счет своего таланта. Потрясающий человек.
Что говорить, я вам сейчас что-то покажу, и вы все поймете. Смотрите, какой фолиант, мне его только что подарил ростовский коллега, профессор Алексей Ермаков. Это «Филярии» Скрябина, то есть вот эта огромная книга, 400 страниц, посвящена только одной группе паразитов. В этом весь Скрябин. А иллюстрации! Как можно с такой точностью отразить мельчайшие подробности строения организма паразита? И ведь никаких камер, никакого интернета.
— А сегодня, в век интернета, насколько востребована ваша наука?
— Расскажу вам про Джона МакКола из Атланты, раньше был профессором университета. А потом создал частную компанию по производству паразитов. Да, он разводит разных паразитов, у него широкий ассортимент для экспериментальных работ, которыми занимаются фармакологические компании. Не представляете, какой у него прибыльный бизнес. До сих пор в мире не существует вакцины от паразитов. Для животных есть три-четыре вакцины, но для человека ничего. Паразиты и человек борются постоянно. Мечта паразитолога — убить всех паразитов, но это нереально. Паразитизм — способ существования, очень тщательно и изощренно спланированный природой.
Мне кажется, если сегодня мы убьем всех паразитов, завтра обязательно придут другие, природа придумает что-нибудь новенькое.
