Кто и зачем ищет останки советских и немецких солдат, ведь прошло 70 лет?
Люди

Кто и зачем ищет останки советских и немецких солдат, ведь прошло 70 лет?

Разговор с главным поисковиком Ростова Андреем Кудряковым.

автор Мария Погребняк

— Как и когда для вас началась поисковая деятельность?
— В 1990-х. Мы приехали в места, где во время войны проходил Миус-фронт, с нашим учителем, замечательным военным историком Владимиром Ивановичем Афанасенко. Тогда, в общем-то, люди особо не знали, что это — Миус-фронт, все держалось в тайне, настолько там громадные были потери. «Миус-фронт» — произносили шепотом. Мясорубка, жуткое место.

Андрей Кудряков, 43 года. Окончил истфак РГУ (ЮФУ). Научный сотрудник Института социально-экономических и гуманитарных проблем Южного научного центра РАН. Командир поискового объединения «Миус-фронт», ростовский координатор движения «Бессмертный полк» по Ростовской области.

И вот мы приехали в поля, где колхозники сажали пшеницу. Лопат с собой не было, один из парней увидел гильзу, ковырнул палкой — и тут же забелели кости. Вот так, сразу под ногами, оказался солдат. Мы бросились копать руками, прямо как животные лапами.
Ребята, которые были в тот раз со мной, прошли «горячие точки», служили в спецподразделениях. И для них это было дико: солдата вот так бросили, прямо по нему пашут и сеют. Это возмутило и перевернуло, мы решили: да, будем приезжать сюда.
А потом подошел местный тракторист, ну, видит — ребята ковыряются. Подошел и говорит: да что тут такого-то. Мы его чуть не съели. А он просто, бедняга, привык, они постоянно выпахивали эти кости. Он рассказал: раньше это все перерабатывалось на костную муку. То есть собирали эти кучи костей, черепов, а потом на муку и скармливали коровам. Так было в 1960-е, 70-е. Мы не поверили вначале, мол, да что ты несешь! А он в свою очередь удивился: а зачем вам это нужно? Мы не могли объяснить, а он не мог понять. Но потом говорит: ну, да, у меня же тоже дед… Мы: тебе приятно, если его коровам отдадут?
Да, так было. Потом восприятие поменялось все-таки.
Кто и зачем ищет останки советских и немецких солдат, ведь прошло 70 лет?
Вообще я копаю больше 20 лет. Главная сложность — не физическая. У каждого поисковика есть своего рода чаша терпения; когда она переполняется, многие уходят, потому что больше не могут переживать и сопереживать. Кто-то начинает по-черному пить.

— Как вы узнаете, где нужно искать?
— Ну, во-первых, помогают архивы. Но было много таких случаев, когда в архивах, и немецких, и наших, читаешь о каком-то бое с привязкой к местности, потом приезжаешь на место — и понимаешь, что ничего там не было. Ошибки, ложные данные, даже откровенное вранье встречается. Нигде же так не врут, как на охоте и на войне — известное выражение. Поэтому, приезжая в близлежащую деревню, всегда спрашиваем: кто ровесник войны, кто, может, что-то слышал от родных? Самолет упал рядом, или танк подбили. И, конечно, ветераны — они до сих пор приезжают, говорят: пока есть еще хоть какое-то здоровье, мы будем помогать вам. Они могут не вспомнить, что было неделю назад, но вот то, что случилось, когда им было по 16-18 лет, они помнят с удивительной ясностью.

— Сколько солдат и офицеров вы уже нашли за эти годы и сколько еще лежат вот так, в пшеничных полях?
— Мы копаем и подсчитываем для себя: вот, вернули батальон, 500 человек. Потом это оказался полк, более тысячи. Сейчас уже речь идет о найденной дивизии, больше 7-8 тысяч человек. Это с начала 2000-х. И нам еще искать и искать. Летом 1942-го года, при отступлении из Ростова на Сталинград, пропало полных 5 или 6 дивизий. А точных цифр по всей Ростовской области вообще нет ни у кого.
И по всей России ситуация не лучше. Мы работали в Калининградской области, в Приэльбрусье, в Крыму (начинали, еще когда он украинским был, что создавало проблемы для поисковиков) — везде еще очень много солдат лежит, сотни тысяч.

— Какую самую массовую «братскую могилу» вы находили?
— Два года назад нашли, по сути, батальон, 300 человек полегло на минном поле. Рядом с селом Русским Куйбышевского района. Мы поднимаем солдат из земли, а местные жители, которые мимо проезжают, останавливаются, все ж любопытные. Я спрашиваю их: как так, почему они у вас под носом лежат, рядом с вашими огородами? Да, говорят, нам еще малым говорили не пасти тут скот, тут минное поле, сюда вообще никто не ходил. Такая зона отчуждения. И правильно, кстати, не ходили: помимо тел, мы обнаружили там большое количество неразорвавшихся мин, саперы потом уничтожали.
Кто и зачем ищет останки советских и немецких солдат, ведь прошло 70 лет?
Три сотни человек. Молодые ребята, ростовчане, жители близлежащих хуторов, некоторые из них были не в военной, а в гражданской одежде. У многих с собой были материнские крестики, обереги, талисманы. Кому-то ключ от дома в карман положили — чтобы вернулся домой. Недописанные письма в планшетах. «Любимая, сейчас иду в бой, потом допишу». Не дописал…
У нас и в Ростове огромные такие «могилы» есть. Например, на территории бывшего артиллерийского училища на Ленина, там был немецкий лазарет, где содержались наши военнопленные. Которые умирали, которых расстреливали. Змиевская балка такая же. В свое время нам не дали копать, а там под бетонными плитами лежат тысячи и тысячи.

— Какие истории сильнее других врезались в память?
— Ну, вот, история 18-летнего Андрея Калмыка, который в составе 31-й дивизии оборонял наш город. За несколько дней вся дивизия легла под Ростовом. Разворачивались в голом поле, считай, из вагонов выпрыгивая под гусеницы немецких танков. Это, конечно, совершенно неправильно, но ничего другого им не оставалось.
Нашли мы солдата — маленький одиночный окоп, засыпанный гильзами, отстреливался до последнего. И в кармане гимнастерки обнаружился такой пенальчик с запиской. ФИО, адрес, ну, и родители. Он записал только маму, мы потом узнали, почему. Многодетная казачья семья, он был самый старший, 18 лет, девяти братьям и сестрам заменил отца – станичного кузнеца, которого репрессировали. Андрей Калмык, станица Гостагаевская. Это Кубань, недалеко от Ростова. Позвонили в Гостагаевскую – «да, Калмык, да, Андрей, есть у нас такие». В таких станицах люди хорошо знают друг друга; идешь-здороваешься, тебя спрашивают: «Ты каких будешь?» Идентификация «свой-чужой» у них очень хорошо развита.
Мы рассказали, что нашли парня, спрашиваем, где хоронить будем? «Тут, конечно, тут у него и мама, и вся родня похоронены. Привозите». Мы повезли. Думали, что рядышком, замешкались — приехали в станицу уже глубоким вечером. Но вся станица собралась, не расходилась, ждала нас. Чтобы поговорить, узнать про обстоятельства находки… До утра просидели с ними, а утром хоронили. Его в последний путь провожала так же вся станица. И детишки-казачата, и пожилые люди, которые помнят войну.
Огромное количество таких историй… В Ростове, в Кумженской роще, нашли засыпанную воронку, а в ней двух бронебойщиков. Помните фильм «Они сражались за Родину»: там солдаты с такими большими странными ружьями по двое бегают? Бронебойное ружье, по танкам стрелять.
Кто и зачем ищет останки советских и немецких солдат, ведь прошло 70 лет?
У обоих были солдатские медальоны, которые легко прочитались. Маленький бронебойщик, человек в возрасте уже — Пинсон Израиль Соломонович, еврей из Донецка. Второй, двухметровый, помоложе — Изанбаев Запдил Галькович, дагестанец. Вместе сражались, потом вместе приняли смерть (подорвались гранатой, чтобы не попасть в плен). Нам, живущим в современном мире, такое даже представить трудно: еврей и мусульманин вместе, в одном расчете. Столько сложностей сейчас между ними.
Хоронили их сообща местная дагестанская община и родственники Пинсона, которые приехали из Израиля.

— Часто люди, узнав, что вы нашли члена их семьи, приезжают в Ростов на перезахоронение?
— Очень часто. Недавно женщина с Алтая продала своих коров, чтобы приехать сюда, забрать дедушку, которого она никогда не видела — чтобы похоронить вместе со своими. Для нее даже вопрос не стоял: ехать – не ехать. «А что коровы: этих продам, новых куплю потом, ничего страшного».

— Немцы тоже ищут своих?
— Немцы чаще всего так: я же этого дедушку не знал, фашизм этот ваш… Им же еще внушают чувство вины очень серьезное… Они оставляют найденных здесь. Мы перевозим останки на кладбище под Волгоградом. Там большое немецкое кладбище, а через дорогу — наше, для советских солдат.
Но вот история с другой стороны окопа, что называется. Не так давно пожилая женщина обратилась: помогите найти отца. Без вести пропал на Миус-фронте, когда шло советское наступление… Немецкий парень и девушка до войны создали семью, родили двойняшек, мальчика и девочку (она и обратилась к нам через много лет). Его призвали, но как-то он приехал на побывку, и дочка увидела отца тогда единственный раз в жизни.
Когда он пропал без вести, когда стало ясно, что уже не вернется, мама покончила с собой. Дети попали в детский дом, потом в разные семьи. Военное время, тяжелое, полное испытаний, страданий. Она, эта женщина, конечно, ненавидит фашизм, войну. Надеется, что сможет забрать папу, похоронить вместе с мамой. Но мы не нашли пока.
Кто и зачем ищет останки советских и немецких солдат, ведь прошло 70 лет?
— Насколько опасна ваша работа? Боеприпасы в земле, столкновения с «черными копателями»?
— Опасная: до десяти наших товарищей в год (это по России) погибает от взрывов старых боеприпасов. Со мной был такой случай. Поисковая разведка недалеко от Ростова, ребята-новички разожгли костер. Перед этим нужно проверить место металлоискателем — это азбука. Ну, если разожгли, нам, «старикам», ясно, что площадку проверили. И вот мы уселись, картошку начали печь, и вдруг из костра вылетела пуля и в нескольких сантиметрах от меня ударила в пенек. Не проверили место, а там оказалось большое количество патронов. Костер просто выстрелил, как из ружья…
С копателями снова начали сталкиваться. Иногда на курганах видны следы раскопок экскаваторами, бульдозерами. Но античные захоронения они грабят или захоронения времен ВОВ — непонятно. Когда мы только начинали, с «черными копателями» была большая война. Многие из них перешли к нам: «Это действительно святое. Мы будем с вами искать».


ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: 1941 ГОД ГЛАЗАМИ НЕМЦЕВ

Логотип Журнала Нация

Похожие
Посмотрев сериал ВВС, британцы бросились раскупать роман «Война и мир»

События

Посмотрев сериал ВВС, британцы бросились раскупать роман «Война и мир»

Только за последнюю неделю продано 6 тысяч экземпляров книги.

Что волновало ростовчан за 3 месяца до конца света (1-6 августа)

События

Что волновало ростовчан за 3 месяца до конца света (1-6 августа)

В школах отменили Закон Божий. Николая II заставили покинуть Царское Село, не дав попрощаться с матерью. В Ростове снова бунт из-за ссоры милиционера и хозяйки карусели.

автор Дарья Максимович/фото Ростовский областной музей краеведения

Что волновало ростовчан за 3 месяца до конца света (21-27 августа)

События

Что волновало ростовчан за 3 месяца до конца света (21-27 августа)

Извозчики бастуют от хорошей жизни. Арестанты захватили начальника тюрьмы. Пожарные повально спят на работе.

автор Дарья Максимович/ фото архив Ростовского областного музея краеведения

Что волновало ростовчан за 4 месяца до конца света (24-30 июля)

События

Что волновало ростовчан за 4 месяца до конца света (24-30 июля)

На курортах вводится сбор с отдыхающих. Горожан два дня поили водой с канализационными стоками. Самый большой конкурс при поступлении — на юрфак и медицинский.

автор Дарья Максимович/фото Ростовский областной музей краеведения


Новое

Популярное
Вся власть РФ
1euromedia Оперативно о событиях
Маркетплейсы