За что в звенигородском монастыре полицейский задержал Антошу Чехонте?

Наш новый проект «Найти Чехова» (при поддержке Президентского фонда культурных инициатив) посвящен 165-летию со дня рождения великого писателя. Мы будем искать живого, нехрестоматийного Чехова в любимых и важных для него местах, в беседах с людьми, которые работают с его творческим наследием. Тем самым сможем сделать классика ближе и понятнее нашим современникам. 

Мы уже рассказали об отношениях Антона Павловича с городами Чеховым и Серпуховым и селом Мелиховым. 

На очереди Звенигород. Ранние «медицинские» рассказы нашего героя основаны как раз на местной фактуре.

«Из церкви укатить бы не домой, а прямо в Звенигород, или повенчаться в Звенигороде», — так в апреле 1901 года Чехов написал своей невесте, актрисе Ольге Книппер. Они обвенчались через 2 месяца, в июне — в Москве, не в Звенигороде... Антон Павлович любил этот маленький городок, часто бывал, ему здесь было хорошо.Хорошо в Звенигороде и сегодня. Он уютный, утопает в зелени и пышет стариной. Деятелям культуры в советское время давали тут дачи (от Москвы всего ничего, меньше 70 км).
Со здешними чеховскими местами меня знакомит сотрудник Звенигородского музея-заповедника, экскурсовод Сергей Флегонтов. Историк по образованию, сюда приехал после университета: бежал, говорит, от шумной столицы.

— Меня не отпускает ощущение, что мы с вами в парке где-нибудь в Кисловодске, — признаюсь я в какой-то момент Сергею.
— Нас чаще сравнивают со Швейцарией. (Смеется.) Много сосен, поэтому случалось и такое, что кинематографисты снимали у нас Сибирь. Помните «Карьеру Димы Горина» с Александром Демьяненко? Почти все съемки проходили в сибирской тайге, но эпизод с постройкой дома для бригады снимали в наших лесах.

Звенигород, рассказывает мне Флегонтов, вообще очень киношный. Здесь родились актрисы Любовь Орлова и Наталья Гусева (гостья из будущего Алиса Селезнева). Местные ландшафты можно увидеть в полутора сотнях фильмов: например, в «Утомленных солнцем» Михалкова или «Солярисе» Тарковского. А в михалковской картине «Пять вечеров» героиня Гурченко замечает: «Можно поехать в Звенигород. Там очень красиво. Я, правда, еще там не была, но говорят…»

— Что у вас красивого кроме Чехова? Нужно ли туристу обязательно посетить Звенигород?
— Если человек любопытен, определенно нужно. Город старинный, первые упоминания датируются XIV веком, есть замечательные памятники древнерусского зодчества: это Успенский собор на Городке, Саввино-Сторожевский монастырь с его Рождественским собором. Интересный и разнообразный частный сектор: сохранились дома XIX — начала XX веков с наличниками, мезонинами, которые видел и сам Чехов.Долгое время считалось, что впервые Антон Павлович приехал в Звенигород в 1884-м. Об этом говорит и мемориальная доска на здании, где он работал. А вот сам Чехов о том же визите в письме от 14 июля 1884 года издателю Николаю Лейкину: «В настоящее время я нахожусь в граде Звенигороде, где волею судеб исправляю должность земского врача, упросившего меня заменить его на 2 недельки».
Но потом установили, что писатель бывал в граде Звенигороде и тремя годами ранее. Выяснилось это благодаря одной скандальной истории.

— В 1881 году Чехов, еще в бытностью свою студентом, проходил практику — работал уездным врачом в Воскресенске, теперь это город Истра, — рассказывает Сергей Флегонтов. — Однажды летом с приятелями решил устроить прогулку выходного дня. По легенде, пришли они к нам пешком, но тут, даже если по прямой, около 20 километров, так что маловероятно.

Молодые люди (Чехову был тогда 21 год) добрались до Саввино-Сторожевского монастыря, поклонились мощам преподобного Саввы и зашли к своему коллеге — местному доктору Владимиру Персидскому. Тот гостям обрадовался, устроил для них в саду чаепитие. Засиделись допоздна и закончили хоровым пением. Голос у Антона, как отмечали современники, был басовитый, глубокий и сильный. Недаром в юности пел в церковном хоре, которым руководил его отец, Павел Егорович. Поэтому «Дубинушка» вышла у студентов знатная. Она летела и летела по Звенигороду и долетела до полицейского надзирателя. Тот явился в 11 вечера проверить у гостей паспорта. Но они лежали в монастырской гостинице. Надзиратель вроде бы поверил, оставил компанию в покое. А ночью пришел уже в гостиницу и на несколько часов задержал Чехова с друзьями, пока выяснял обстоятельства их визита в Звенигород и составлял протокол.Разобрались, отпустили. Но дело тем не кончилось. К хозяевам дома, где жил Персидский, является уже сам исправник — глава полиции в уезде, и требует, чтобы все, кто приходит к врачу, здоровые ли, больные, обязательно регистрировались в полиции. Иначе штраф 500 рублей (больше полутора миллионов на наши деньги!).
Налицо было форменное самоуправство, но хозяева не на шутку испугались. А их квартирант, доктор Персидский, возмутился. И написал в газету «Русские ведомости». Его письмо напечатали, что вызвало серьезное неодобрение губернских властей. В общем, чтоб не раздувать историю совсем уж до космических масштабов, доктор Персидский уволился и уехал в Москву.
— А Чехов спустя четыре года, — заканчивает историю мой спутник, — под псевдонимом А. Чехонте опубликовал рассказ «Унтер Пришибеев», в котором легко угадываются черты героев нашего происшествия.

С тех пор Антон Павлович не раз бывал в Звенигороде, здесь работал его друг и коллега Сергей Успенский. Это именно Успенского Чехов подменял, пока тот был занят строительством новой больницы.
Чехов жил в его доме и там же принимал пациентов: и днем, и ночью в дверь могли постучать и попросить о помощи.Дом, хотя и построен в 1830-х годах, стоит по сей день, окна, правда, теперь пластиковые. Сейчас здесь тоже живет врач — по словам Флегонтова, очень уважаемый в городе «кожник». Шторы задернуты наглухо и днем. Хозяйку дома (доктор — дама) утомляет нескончаемое паломничество туристов под «окна Антон Палыча».

Чехов в письме Лейкину: «Полдня занят приемкой больных (30–40 человек в день), остальное же время отдыхаю или же страшно скучаю, сидя у окна и глядя на темное небо, льющее уже 3-й день нехороший, безостановочный дождь…»
Эту картину легко представить и сегодня. Перед домом распростерся живописный овраг с соснами; если убрать автомобили и несколько современных зданий, то перед глазами легко встанет старый Звенигород.

— Тридцать-сорок больных в день — это же немало, как он успевал скучать? — спрашиваю гида.
— На самом деле, это мало. У нас часто бывают экскурсионные группы врачей, и вот они задают много профессиональных вопросов о жизни и работе земского доктора. Знаете, к какому выводу приходят? При всем развитии технологий в самой работе мало что поменялось: нагрузки те же, проблемы те же.
А о скуке: ему здесь не было скучно. Чехов полюбил Звенигород и в долгом пути на Сахалин вспоминал его. Снимал тут летнюю дачу, она, к сожалению, не сохранилась. Хотел именно здесь сыграть свадьбу с Ольгой Книппер и купить дом. Но ничего из этого не вышло…

Буквально за углом дома, где жил Чехов, стоит та самая новая земская больница, которую строил пригласивший его доктор Успенский. Здание 1885 года, но тоже хорошо сохранилось. И еще совсем недавно инфекционное отделение принимало больных. За деревянными окнами, за укороченными, на старый манер, шторками в палатах стояли суровые железные кровати.«Новая» больница просуществовала до прошлого года, а потом ее решили снести и построить на этом лакомом месте что-то более коммерчески выгодное. Но городские активисты здание отстояли. Сегодня оно в процессе передачи в собственность Звенигородского музея: обещают воссоздать кабинет А. П. Чехова.
А вокруг, как и раньше, живут врачи. И растут лиственницы, посаженные в чеховское время. Между деревьев его бюст. Подробнее об истории этих зданий и мест могут рассказать кьюар-коды и таблички, их довольно много. Но местным ни таблички, ни коды не нужны: все звенигородцы знают, где ходил и что делал Чехов. Сергей, мой гид, с улыбкой вспоминает, что в советское время Чехов по популярности мог сравниться даже с Лениным:
— Я ребенком, признаюсь, даже путал их, принимал Антон Палыча на барельефе за еще волосатого Ильича.

— Где он работал, понятно. А чем занимался после приема пациентов?
— Гулял, ходил в гости. Через дорогу от больницы жил еще один его друг, фельдшер Сергей Барминцев. У него было два дома, огромный двор, где росла большая липа, Антон Палыч любил отдыхать в ее тени. Это дерево прожило до наших дней, но в 2013 году погибло под ударами урагана и снегопада. Поэтому сейчас рядом с табличкой «Липа Чехова» мы, к сожалению, видим только пень.

Дома фельдшера Барминцева стоят и поныне. И снова в удивительной сохранности: в главном доме, красном, живут люди. И люди понимающие: видно, что ухаживают за историческим зданием и другими постройками во дворе.
А второй дом заброшенный. Но к нему можно легко пройти и коснуться старинных дверей, в которые входил Чехов. Еще недавно это было общежитие барачного типа, внутри остались детские игрушки, на окнах выцветшие занавески.Рядом с домами разбит современный сквер. Маленький, но грамотно благоустроенный: с подсветкой, историческими справками и цитатами из Чехова на плитах. Чеховская липа как раз на территории этого сквера, она, можно сказать, скверообразуюший объект.
В августе 1954 года под липой сидела Ольга Книппер-Чехова и рассказывала о писателе его звенигородским почитателям. Ольга Леонардовна пережила супруга на 55 лет...

— А еще обратите внимание на те лиственницы, — нарушил мою философическую задумчивость Сергей Флегонтов. — Туристы меня однажды спросили: «Их тоже Пушкин сажал?» — «Почему Пушкин?» — «Ну, вот мы ездим по Подмосковью, и везде нам говорят: «Здесь был Пушкин». Что-то делал, что-то ел, с кем-то отдыхал». «Нет, — говорю, — у нас все делал Чехов. Хотя Пушкин и к нам имеет некоторое отношение. Неподалеку от Звенигорода есть деревенька Захарово, где жила бабушка Александра Сергеевича. Там Пушкин действительно бывал и…»
— ...и сажал лиственницы!
Смеемся.

На нынешней улице Чехова (когда-то Вознесенской) стоит дом, из окна которого юная Маша Данковская, дочь местного интеллигента, выглядывала высокого и красивого Антона Чехова. У них был недолгий летний роман.
Сейчас тут несколько хозяев. Это видно по фасаду: одна половина дома сохранила и старую веранду, и наличники, другая же перестроена: установлены пластиковые окна и новая дверь. Из нее, приоткрытой, вкусно пахнет томленной с мясом картошкой. Надпись на воротах предупреждает, что чужая парковка немедленно обернется эвакуацией.
— Улица Чехова теперь центр города, а раньше здесь не было дороги, но была зеленая лужайка, — рассказывает гид. — И по воспоминаниям младшего брата Антона Павловича, Михаила, летними вечерами они выходили из дома, садились вот тут, под окнами, и беседовали, шутили, пели, пили. Засиживались далеко за полночь. И часто Антон оставался у Данковских ночевать.

Помимо влюбленной в Чехова Маши в доме был потенциальный пациент доктора Чехова — брат девушки. Он служил в армии, участвовал в подавлении бунта и от всего пережитого сошел с ума. Был комиссован. Звенигородские врачи следили за его душевным состоянием.За лекарствами для брата Маша ходила в аптеку провизора Петникова. Сегодня в этом здании — кафе «Здесь был Чехов». Внутри очень мило: детали интерьера из XIX века, книги, смешные открытки. В меню — «безмятежный завтрак читателя», «перекусы с Чеховым», вафли по-чеховски, цветаевский пирог.

— Так Чехов действительно здесь был?
— Был. Но, как говорит президент, есть нюансы. Владельцы объясняют так: это была единственная в городе аптека, доктор Чехов просто не мог не заходить сюда. Но замдиректора по науке нашего музея недавно выяснил, что здание моложе, чем принято было считать: построено не в 1865 году, а между 1890-м и 1913-м. Антона Павловича тут уже не было. И потом, в больнице своя аптека, зачем ему сюда ходить. Однако в поддержку владельцев можно сказать: Московская — главная улица города, хотя бы мимо этого места он точно проходил не раз.
Правда, пару лет назад они открыли филиал своего кафе в микрорайоне Супонево. Там одни многоэтажки, а во времена Чехова вообще была опушка леса. Но…
— ...но он мог ходить туда по грибы, поэтому — и там был Чехов!
Смеемся.Последний раз в Звенигород Чехов приезжал летом 1903 года, за год до смерти. Чувствовал себя плохо, из-за обострения туберкулеза ялтинский климат ему уже не подходил. Он хотел снять дачу в Звенигороде, ходил по старым адресам, вспоминал друзей молодости. Но провести здесь лето ему не довелось. И в письмах остались сожаление об этом и убежденность, что Звенигород невероятно хорош и в нем можно и жить, и любить, и успокоиться.