Родившись в Нью-Йорке, Джей с малых лет принялся исследовать этот безумный, безумный, безумный, безумный мир — пытаясь найти в нем себя и свое место под солнцем. Менял континенты и професии: был работником на крокодиловой ферме в Папуа — Новой Гвинее, дальнобойщиком, шеф-поваром в парижском ресторане и много кем еще. И, наконец, нашел.
Вот уже 15 лет Джей Роберт Клоуз живет и трудится в подмосковной деревне Мошницы.
«Мошницы» — значит, относятся к моху, моховым болотам. Это небольшая деревенька в Солнечногорском районе. Соседки — деревни Головково, Коськово и Лаптево тож.Когда я спрашиваю работницу его сыроварни, чем примечательны Мошницы, она выдает мне 3 факта: Стенька Разин забрал отсюда дворовую девку себе в наложницы; однажды прилетало НЛО; и главное, приехал Джей.
Сыровар Джей Клоуз.
Дом Джея состоит из двух частей. В одной он живет со взрослым сыном Захаром (парень профессионально занимается волейболом и помогает отцу на сыроварне), в другой располагается магазин сыров. Я, конечно, путаю входы и с улицы врываюсь прямо на кухню, где Захар готовит что-то пахучее, сочное. (Как позже выяснится, пасту с сыром.)
Я извиняюсь, выхожу, оставляя дверь приоткрытой. Джей ругается вдогонку, что сейчас налетят мухи: «Мухи — беда для сыра». Так и познакомились.
Голос у него низкий и хриплый, как у капитана Флинта из мультфильма «Остров сокровищ». Но Джей и правда моряк: был коком на судне, а в Париже домом ему служила собственная яхта.
— В Париже я работал шефом в ресторане. Это было начало 90-х годов. К нам однажды пришло много новых гостей. И они говорили на непонятном языке. Я спросил: «Вы откуда?» — «Из России». Это был Андрей Кобзон (сын Иосифа Кобзона. — «Нация»), Валентин Юдашкин и его фотомодели. Первые русские, с кем я общался в жизни. У нас в Америке Россия была запрещенная тема. Работала пропаганда.
Джей прищуривается и переходит на полушепот, изображая кого-то другого:
— «Скажи, может, одна из наших соседок — коммунистка?» Вот такие разговоры были в моем детстве. Я не понимал: почему такая паранойя? А может, их система лучше нашей? (Смеется.)
И вот мне 30 лет, и я знакомлюсь с русскими в Париже. Как шеф показываю им клуб, ресторан, туда-сюда. Потом мы делали шашлыки на моей яхте. Потом они приехали еще и еще.
Один раз они позвонили: «Мы в Париже. Что, гуляем?» А мой голос расстроенный: «О, работа мне парит мозги, и подруга парит тоже». — «Мы тебя вылечим от депрессии! Через три дня мы обратно в Россию, и ты с нами!»
В Москве мне предлагали гостиницу для бизнесменов, но я хотел посмотреть на русских людей: узнать, где вы едите, как живете. И меня поселили в Кузьминках. Я ездил на метро и автостопом, ходил смотреть фэшн-шоу Юдашкина и встречал новых друзей.
В магазине Клоуза можно купить не только несколько десятков видов сыра, но и молочные продукты, и даже морковный пирог.
— Да! Не было магазинов, как сейчас. Если нужна одежда, люди шли на рынок, продавец кидал на землю картонку, и надо было становиться туда и мерить джинсы. Другие стояли у метро: одна — с курицей, другой — с детскими игрушками. А если спросить их, чем они занимаются, — «я бизнесмен». Конечно, это был Марс!
Погода, язык — все непривычно. Для погоды надо одеваться просто как капуста, а язык очень сложный. До сих пор мне трудно: многие вообще ничего не понимают, приходится много раз одно и то же объяснять. Но в деревне — тут у меня уже много друзей, фантастические люди — эти всё понимают.
— У вас очень насыщенная биография, судя по вашим интервью...
— Это не большая биография, большую я еще не написал. Ищу писателя, который бы говорил по-английски и помог мне. Сам я не мастак. Хотя мой папа был писатель и мой дедушка тоже был писатель. Дедушку посадили в 1954 году за его книгу...
(Джей не отвлекается на детали, но дело было так. По приговору Верховного суда австралийского штата Виктория писатель Роберт Клоуз отсидел в тюрьме 10 дней и был оштрафован на 150 фунтов стерлингов за «непристойную клевету» в своем романе «Love Me Sailor» («Люби меня, моряк»). Книга рассказывает о путешествии женщины на корабле, идущем из Чили в США. Цитата: «Но у него не было времени заниматься любовью. Сначала он должен был провести корабль сквозь шторм... Тогда бы он пришел к ней за наградой — даже если бы для этого пришлось сразиться с изголодавшейся по женщинам командой, с одним за другим!»)
...Я сказал дедушке: «Я читал твою книгу, там ничего такого нет». И он отвечал: «Такое было время». Сейчас западный мир рекламирует свою свободу. Но вот вам история моего дедушки!
Мой папа тоже писатель, но его не публиковали. Не каждый человек получает, что хочет.
Джей с последней, автобиографической книгой дедушки — «О соли и земле». Сегодня Роберта Клоуза называют выдающимся морским романистом, а произведение, за которое его когда-то посадили в тюрьму, — «страстным и содержательным».
— Да. Я радуюсь от своих занятий: люблю животных, люблю готовить. Люблю сыр. И люблю все чинить. У меня были разные работы. В 11 лет я мыл полы на мебельном заводе. После помогал грузить ребятам мебель на фуры…
— Погодите, в 11 лет?
— Да, у меня было письмо от папы, что он разрешает, чтобы я работал — я очень хотел. А в 14 я уехал на крокодиловую ферму в Папуа — Новую Гвинею: мой крестный отец помог мне устроиться. Он был главный в этой стране по агрокультуре: рыбный флот, лошадиные, овечьи фермы, олени.
Работа моя заключалась в том, что я давал крокодилам мороженую рыбу на конце палки. И у меня был свой маленький крокодил, я его положил вот сюда, в рубашку, и ехал в школу. Учитель отвернулся, я доставал крокодила. Весело же! Мне было 14 лет...
— Как вас родители отпустили?
— Мама умерла, когда мне было три года. А отец, наоборот, хотел, чтобы мы с братом быстрее повзрослели, воспитывал в нас характер. Был случай в Новой Гвинее: он предложил мне прожить неделю в одиночку на необитаемом острове. Я хотел взять с собой одноклассника, отец сказал: нет. Моим единственным другом на острове был фотоаппарат. (Смеется.) Я фотографировал ракушки, песок, залив…
Мы жили то тут, то там: Австралия, США, Англия. Однажды я сбежал из дома, мы тогда были в Калифорнии. Устроился на работу в ресторан: парковал дорогие машины. У меня не было водительских прав, но меня взяли. И поскольку это рыбный ресторан, я там съел столько рыбы, что потом долго не мог на нее смотреть. (Смеется.) Ночевал на крыше дома напротив ресторана в спальном мешке.
Стал учиться на повара. Работал шефом в Австралии, в Калифорнии, потом был дальнобойщиком… Уехал в Европу, тоже много где работал.
— А перебравшись в Москву в 1990-х, чем занимались?
— Тоже был шеф-поваром. Много лет разные рестораны и клубы: «Жигули», «Честерфилд», «Ацтек», «Голодная утка», «От рассвета до заката» и другие. Был еще коком на теплоходах «Лев Толстой» и «Максим Литвинов».
Джей рассказывает, что у него была большая коллекция книг по гастрономии, но она, к сожалению, утонула вместе с парижской яхтой. Это один из чудом сохранившихся томов — знаменитая французская гастрономическая энциклопедия «Ларусс».
— Я работал тогда в клубе «XIII». Хозяин клуба сказал: «Джей, у Мэнсона в Москве будет концерт. Предложи ему препати или афтепати». Звоню на радиостанцию: «Я Джей из клуба «XIII», хочу предлагать Мэрилину Мэнсону вечеринку, у нас самый крутой клуб в Москве».
Мое дело сделано, Мэнсон уже в клубе, могу расслабиться. Я вышел на улицу и вижу: идет Харрисон Форд! Сильно навеселе. А я забыл его имя и закричал: «Эээхэри!» Это был случайный набор звуков! «Привет! Это я, Джей из Нью Йорка!» А он стоит шатает меня, обнимает. Нет, я не знаю, что он делал в Москве и что отмечал… Я ему: «Давай со мной!» И веду его к Мэрилину Мэнсону: думаю, покажу их друг другу, будет смешно! А может, даже будет драка? «Я первый приехал!» — «Ноу, я первый!» (Смеется.) У них же разный характер! Мы заходим в клуб, я оборачиваюсь: с Харри была одна девушка, а теперь за нами ломятся десять, двадцать человек, все сцепились друг с другом. Все хотят туда! Но дальше самый строгий фейс-контроль в Москве: «Джей, ты сказал никого не пускать, кроме Мэрилина Мэнсона». — «Но это... это... Индиана Джонс!» Я так и не вспомнил его имя. «Такое бывает раз в жизни. Пропускай нас и эту, эту, эту!» Два больших человека-холодильника сдвигаются, и мы внутри клуба. Да, Харрисон Форд познакомился с Мэрилином Мэнсоном, сидели, говорили…
— Как вы попали в Мошницы?
— Мои друзья дали мне газеты, и там объявления про Солнечногорский район. Это было удобное место, и я начал строить здесь дом. Подруга сказала: давай заведем корову и бычка, будет мясо и молоко. А я ничего про это не знал. Про крокодила знал, а про корову нет. Подруга сказала: ничего, я помогу. Мы завели животных, у нас родился теленок, и стало по 30 литров молока в день. Куда его девать? Я буду делать сыр! Я летал в Голландию и там нашел крутых мастеров, которые меня научили. И вот уже 15 лет я делаю в России сыр.
Дизайнер Наталья Виноградова.
— Пока нет, но мы все ближе к этому. Это как гитара: когда ты начинаешь, ты играешь плохо, но чем дальше, тем будет лучше.
— Промышленный сыр в наших магазинах пока не очень?
— В основном да. Потому что много некачественного молока. Оно просто как белая краска. Чтобы получить из него сыр, надо добавить кальция хлорид, загуститель, пальмовое масло. Нет, это не дело. Настоящее молоко бывает четырех видов: весна, лето, осень, зима. Диета у коровы разная и разный комбикорм. Мой сыр сделан из молока «без посредников», как в старое время. И в каждый сезон у него свой вкус.
— Сколько видов сыра вы делаете?
— Больше 50. В неделю продаем больше 150 кг. Можно заказать и через интернет, но людям больше нравится приезжать, посмотреть, пообщаться. И каждый раз они спрашивают одно и то же: «Как вам в России? Почему приехали? Неужели у нас лучше?»
Многие русские едут в Америку, год-два — и возвращаются: там сложно. Много бюрократии. Я, например, не смог бы делать такой бизнес. В Америке нельзя продавать сыр из непастеризованного молока. Ты даже подарить сыр или молоко от своей коровы не можешь, запрещено законом. И сделано это специально, чтобы крупные компании имели монополию на торговлю. А семейный бизнес их не интересует. Хочешь купить пистолет — без проблем, но свежее молоко — это страшное оружие!
...В России все быстро меняется: очень интересно жить. Я жалею, что не побывал здесь при коммунистах: не увидел, что вы ели, какого это было качества, как работали колледжи, университеты, больницы. Как люди определяли свою профессию? Нам в Америке объясняли, что вам определяли, кто где будет работать. Но я увидел, нет, люди делали, как они хотели.
И еще мне хотелось самому узнать разницу между вашими пионерами и нашими бойскаутами. Они делали одинаково — так же пели гимны, ходили в походы, любили свою Родину. Но пропаганда говорила, что скауты — это хорошо, а пионеры — плохо.
Знаете, я много где был и вот что могу сказать: в Австралии я больше свободен, чем в Америке, в Европе больше свободен, чем в Австралии. А в России я свободен больше всего.
— А что такое свобода по Клоузу?
— Возможность выбрать профессию, заниматься тем, что ты хочешь. Здесь не так сложно начинать малый бизнес.
Или, например: чтобы построить дом в Америке, к тебе приедет столько человек! Проверят твой фундамент, электрику, канализацию, внутри дома все пощупают. И каждому ты должен заплатить. Поэтому надо найти не только плотника, каменщика, но и юриста, чтобы он все оформлял. Тут я делал все сам — как хочу, никто на меня не давил.
Когда я еду в другое место, через пять дней жду, когда уже вернусь в Россию, домой. В последние годы некоторые иностранцы уехали отсюда, они боятся, что здесь будет пожестче. Но я не боюсь. Я верю, что все будет как надо.
— Что такое русский характер?
— Это характер без паранойи. Когда я только приехал и поднимал руку у дороги, все останавливались. Я ездил автостопом даже на самосвале! А в Америке побоятся: они меня не знают, может быть, я маньяк? А я буду думать: а может, это он маньяк? И это свобода?
Джей Клоуз: «Я построил себе дом сам, какой хотел. В Америке так не получится».
— Я здесь 30 лет! Но я до сих пор иностранец, хотя многое уже умею делать, как русские, уou know. Я жил во многих странах, эти культуры во мне смешались, и я не могу сегодня сказать, что я только тот или другой. Но здесь родились мои дети. Здесь у меня дом, ферма, друзья и много идей на будущее. И здесь я больше рад, чем там — вот это точно.
«Из России с любовью. Второй сезон» — проект журнала «Нация», создаваемый при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Это истории иностранцев, которые однажды приехали в нашу страну, прониклись русской культурой, просторами, людьми — и в конце концов сами стали немножко русскими.
Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этой историей в своих соцсетях.
