Долгожданное возвращение проекта «Из России с любовью»! Президентский фонд культурных инициатив поддержал нашу идею создать второй сезон, и сегодня мы начинаем его историей немца Петера Шварца, в начале 1990-х переехавшего в Калининград.
— Я вообще не жалею, что остался в России. Что хотел от жизни, я все получил, — рассказывает Петер. — Денег у меня не очень много, но деньги и не самое главное. У меня есть любимое дело, я дом построил, дерево посадил. У нас два сына и четыре внука маленьких, четыре! Я хочу еще лет пять-шесть работать, а потом только море. Лена, жена, морально готовится.
Петер Шварц.
А потом осуществилась мечта детства, и сегодня Петер руководит яхт-клубом «Пальмбург». Он располагается на окраине Калининграда, на берегу реки Преголи в поселке Прибрежное. Помимо большой стоянки и ремонтной базы здесь есть неплохое бистро и хостел, оборудованный в морском стиле: вместо комнат каюты.
— Петер большой молодец! Он не любит себя хвалить, но все, что здесь есть, все благодаря ему. Он очень въедливый и педантичный. И хотя бывает строгим, но быстро отходит. Русская душа! Он и думает по-русски. Я очень рада, что с ним работаю, — говорит сотрудница яхт-клуба Александра.
— Как вы попали сюда и какой вам предстала Россия?
— Мне в Германии предложили: «Петер, мы открываем совместную фирму, нам нужен там человек, чтобы понимать технику, чтобы мог людей учить». Мы строили Берлинку — Берлинскую трассу в Калининградской области. Да, автобан.
Я сам из Западной Германии, из городка Бремерхаффен. Перед отъездом работал в Западном Берлине и я знал, что такое восточные немцы и вообще Восточная Европа. У нас, западных людей, все всегда было, а на востоке — ничего или плохо. Перед этим еще побывал в Польше, своими глазами увидел. Но когда приехал в Калининград… Все было очень-очень непонятно и грустно. И я просто работал. Первые два года в городе вообще редко бывал, жил, можно сказать, на Берлинке.
— Для русских тогда все было точно так же — непонятно и грустно. У нас это время называют «лихие 90-е». Какие проблемы у вас возникали в те годы?
— С продуктами, 92-93-й год — реально проблема была. Тем более, я работал до 10 часов вечера. Тогда жил в гостинице, приезжаю — они в 10 часов меня уже не могут кормить: «Все, ресторан закрыт». Я за 5 недель, наверное, на 10 кг похудел. Поэтому мы сказали нашим начальникам: «Ребята, или вы привозите нормальные продукты, или мы не будем работать». Из Германии стали возить.
Зарплату я получал в марках на мой счет в Германии и здесь мало тратил деньги, некуда было тратить. А русских было очень жалко, так дергали их налево-направо, когда старый рубль на новый меняли… Люди копили — и все потеряли, я не знаю, что сказать даже, это просто страшно.
Вотчина Шварца — яхт-клуб «Пальмбург».
— Ну, было, да. Машину угоняли. Но я не знаю, кто это: бандиты, не бандиты… Я познакомился с предпринимателями, у них пара грузовых машин, попросили отремонтировать. И они сказали: «Петер, когда будут какие-то проблемы, вот наш телефон».
У меня все было хорошо, но в один день украли машину. Довольно свежая машина. Поехал в воскресенье на рынок, купил какой-то ужин. Поднялся в квартиру, положил продукты в холодильник — через пять минут машины нет. Звоню этим людям: «Вы не знаете, где моя машина?» Они говорят: «Сейчас узнаем».
Самая большая беда была: в салоне остался паспорт, все документы, деньги. Это надо в Москву летать, временный паспорт выписывать, не так все просто…
А потом недели через три ее вернули. На самом деле это не калининградцы сделали, а вообще литовцы, и машина через час-полтора уже была в Литве. Все-все вернули — никто не трогал.
…Мне перед отъездом говорили в Германии: «Россия страшная, убьют тебя». Но у меня никогда не было проблем. А машину я потом поменял, взял новую.
— Есть расхожее выражение, что в России две беды: дураки и дороги. Вы строили здесь автобан. Что не так с русскими дорогами?
— Каждая страна свою дорогу строит. Но все равно за последние 30 лет строительство дорог здесь стало довольно нормальное. Можно, конечно, быстрее работать. И, на мой взгляд, слой асфальта маловат, но каждая страна имеет свой закон на этот счет. Нет, я считаю, в Калининграде хорошие дороги сейчас.
— Конечно. Все россияне говорят, что в Калининграде хорошие дороги.
— Да, неплохие. Только одна проблема: здесь мало строительных компаний работает. Чем больше конкуренции, тем выше качество. Это всегда так.
— Друзья. Если у тебя здесь есть друзья, ты всегда можешь попросить помочь.
— А в Германии разве нельзя прийти в два часа ночи и сказать: «Друг, у меня беда»?
— Могут не открыть… Там не принято, чтобы человек мог запросто к тебе в дом попасть. Даже друг. Он должен заранее информацию дать: «Я сегодня вечером приду». Так принято, люди там довольно закрытые вообще.
В России есть еще такой момент: люди не очень сильно пунктуальные. Рабочим надо постоянно говорить, что надо работать. В Германии задание даешь — и все, не контролируешь. Здесь люди по-другому действуют. Хорошо это или плохо, я не знаю.
— То есть мы в этом смысле ближе к итальянцам, чем к немцам?
— (Смеется.) Есть такое. Юг Италии, Испания — то же самое. Им работать можно, но необязательно. Работа — это не сильно нужно, только за деньги. Это немцы, как роботы, работают-работают.
С будущей супругой Петер познакомился на работе. В 1995 году она пришла переводчиком в «Россбан». Елена говорит, что ее привлекла настойчивость Петера. К тому же, он оказался ей интересен и в профессиональном плане: полиглот, находка для филолога.
Елена и Петер.
— Двенадцать лет назад меня пригласили поработать в Эстонии, — поясняет Петер. — Там тоже у нашей компании был филиал, и никто из Западной Германии не хотел туда ехать, им это сложно. Очень мало немцев вообще хотят за границей работать. Даже тебе больше денег платят, но много людей говорит «нет».
С языком там очень большая проблема. Русским не хотят пользоваться, потому что это Россия. И много раз было такое: заходишь в магазин, говоришь по-английски — они не понимают, по-немецки — тоже не понимают, по-русски — не хотят. Какой язык использовать? Остается учить эстонский. В Литву поедешь — похожая история.
— У вас с русским, я слышу, все замечательно.
— Да, так и есть. Но сначала я выучил не тот русский. А почему? Очень просто. Мы с местными строителями общались сначала через переводчика, но переводчик — это не очень интересно. Потому что он сам не понимает до конца, а после 5 часов работы переводит уже совсем не так, как надо. Я говорю одно, а люди действуют по-другому. Ясно, что-то не стыкуется.
— Есть строительная терминология, — добавляет Елена. — Она специфическая. Немецкие технологии, машины тогда были совершенно другие. Ну и вообще: «щебень» и «гравий», например, в немецком одно и то же слово — schotter. И когда ты заказываешь машину щебня, а приходит гравий… Переводчики же, ясное дело, учились на другом материале: саги, легенды, сказания. Проблемы были.
— Понятно, что надо учить язык, — продолжает Петер. — Конечно, в школу я не ходил, но научился понимать и говорить, наверное, через год. Ты же каждый день слышишь людей, которые с тобой на стройке работают. Слышишь слова, которые тебе непонятны, и ты думаешь, что это правильные слова. Но они были совсем неправильные! Нельзя пользоваться даже.
Мы сдавали участок автобана, к нам приехала делегация, все выступали. И мне тоже предложили выступить. Я стал говорить на русском — и увидел, что люди странно реагируют. Это был не тот русский…
И я стал учить другой русский, без нецензурных слов. Просто начал хапать там, и там, и там. Может быть, правда талант есть: я на слух быстро перенимаю. Например, каждый день новости включал: очень чистый там язык всегда. Новости на телевизоре — там можно учить русский. Не напрямую от людей, это опасно.
— А жены — отличаются в России и Германии?
— Вот мне сложно ответить на этот вопрос: у меня в Германии не было жены. (Смеется.)
— В чем за эти годы вы стали немножко русским?
— Хм… Я более спокойным стал. Много моих друзей говорит об этом. Потому что я немец, но я знаю, что не надо обижать людей. Раньше меня многие боялись: когда на «Россбан» работали, я мог сильно обидеть. Там было строго, очень строго. Два раза неправильно сделал — уволен. А как ты еще будешь один против двухсот человек? Только так, довольно жестко. Но меня, кстати, до сих пор там уважают, даже те люди, которых я уволил.
— Такого у меня нет. До сих пор нет. И маловероятно, что будет. Даже яхты — да, это мое хобби, но и моя ответственность. Если я просто иду мимо и вижу, что-то нужно подправить — я всегда делаю. Я даже за это, бывает, деньги не беру. Но сказать: «А, и так сойдет» — нет, я так не могу.
— Когда вы увлеклись яхтами?
— Я всегда ими увлекался. На 15 лет пришлось сделать перерыв, потому что просто времени не было, слишком много работал в строительных компаниях. А так меня всегда интересовали яхты. Когда мне было 8 или 9 лет, родители купили мой первый каяк. Ну, у меня еще свои деньги были…
— В 8 лет? Откуда свои в таком возрасте?
— Я работал. Косил, например, газон соседу. У нас не было таких понятий, чтобы не работать. Это сейчас многие дети не работают никогда. Я и на тракторе работал подростком.
— А когда вы решили превратить хобби в бизнес?
— Десять лет назад умер один мой хороший друг. Он занимался катерами, и он довольно резко ушел. Встал вопрос: что дальше? Клиентов у него было много, и мне сказали: «Давай ты будешь этим заниматься». А у меня как раз такое время было: «Россбан» банкротился, и я работал и здесь, и там. Можно сказать, случайно получилось.
Здесь сейчас 38 катеров, и еще несколько приезжают на обслуживание. Мы работаем вдвоем: я занимаюсь механикой, а Володя — косметикой. Плюс Александра. Сейчас все более-менее спокойно, но весна-осень — очень много работы. Хотим найти еще одного помощника, но это очень сложно: молодые ребята не хотят работать. Я даже не знаю, почему так. Сколько людей мы смотрели — никто не подходит.
— Ваша яхта здесь есть?
— Да, две: парусник и моторная лодка. Имя катера «Дафна»: это речная нимфа, дочь бога рек в греческой мифологии. А парусник — «Петер» (см. заглавное фото). Он уже так назывался, когда мы его купили. Сами удивились такому совпадению.
Я 40 лет назад учился на паруснике в Северном море. Но на парусник нужно время, он медленно двигается. Поэтому я взял еще катер: выходные только два дня, хочется куда-то быстрее попасть.
Капитан Шварц в рубке своей «Дафны».
— Я много путешествовал, был в Норвегии, Дании, Швеции, Польше, Британии. Ходил из Северного моря в Балтийское — из Бремена в Санкт-Петербург. Моя лодка много прошла: 15 тысяч миль.
— В соревнованиях участвуете?
— Нет, мне не нравятся соревнования. Что такое гонка или регата? Очень много спорных вопросов, и очень много люди ругаются после этого всего.
Они все меня знают. Знают, что если Петер на яхте идет, надо подальше держаться. Я просто по природе своей волк-одиночка и не люблю групповые мероприятия. (Смеется.)
— Калининград стал для вас родным городом?
— Вообще-то это родина моих предков. Моя бабушка из Кенигсберга, а дед жил там, где сейчас считается Польша, за Ольштыном. В северной Германии, где я родился, очень много людей отсюда, у каждой третьей семьи какие-то корни.
Но я и сам сильно полюбил эти места. Здесь есть море и здесь довольно чисто, потому что нет больших заводов. За последние 30 лет Калининград и область только в лучшую сторону изменились. Поедем сто километров туда, сто километров сюда — есть движение, есть работа, люди занимаются землей.
— Что бы вы посоветовали посмотреть тем, кто впервые приехал в Калининград?
— Просто походить по городу, посмотреть старые дома. Например, улица Кутузова: там очень интересно. В Зеленоградск я тоже вожу гостей, мне нравится там. Но я считаю, самое интересное, что у нас есть, это природа, здесь очень красиво. Куршская коса, каналы, шлюзы — это надо посмотреть.
— Ради чего сегодня другие иностранцы могли бы переехать в Россию?
— Ради свободы. Здесь столько свободы, европейцу даже сложно представить. Там везде нужно разрешение, здесь с этим проще. Например, я могу идти на яхте и бросить якорь, где хочу. В Германии так нельзя.
— Нужно писать заявление: «Я хочу бросить якорь в таком-то месте»?
— Нет, просто нельзя. Есть места, где можно вставать, больше нигде.
Ну и цена жизни: здесь гораздо дешевле жить и можно купить или арендовать много земли. Я не говорю про продукты в магазинах: цены примерно одинаковые. Особенно в Калининграде, это довольно дорогой город. А что касается топлива, электричества, газа: это все здесь по очень маленькой цене. Я, например, имею дом и за газ с электричеством плачу всего 3 тысячи рублей.
— А в Германии сколько бы вышло?
— Ну, около 200 евро только за электричество. За последние два года оно подорожало в три раза. Отопление очень дорогое. Там люди такие деньги тратят! За аренду квартиры платят 500-600 евро, а еще свет, газ, вода. Больше половины твоих денег уходит на это. Потом бензин… Средняя зарплата около 2-2,5 тысяч евро, но ты ее не видишь.
И еще проблема в Германии: очень много законов. Шаг налево-направо — тебе сразу дают штраф. Я считаю, это перебор. Соседи звонят в полицию и говорят, что у тебя не так пострижен газон… Слишком много запретов и слишком много бюрократии. В России гораздо больше свободы, только люди здесь этого не ценят.
«Из России с любовью. Второй сезон» — проект журнала «Нация», создаваемый при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Это истории иностранцев, которые однажды приехали в нашу страну, прониклись русской культурой, просторами, людьми — и в конце концов сами стали немножко русскими.
Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этой историей в своих соцсетях.
