«Васи всегда было много». Каким Баста был в Ростове

20 апреля Василию Михайловичу Вакуленко исполняется 39 лет. По нашей просьбе о его ростовской жизни рассказали сосед по парте, товарищи по музыкальной тусовке и его первый интервьюер.

Александр Гребенчук
поэт, актер, сценарист

Я знал всю эту компанию. Влади (Владислав Лешкевич), которого тогда называли dj Влади, приходил к нам на радио делать ролики. Выяснилось, что он пишет музыку, потом я узнал, что есть группа «Психолирик» (это переросло в «Касту»). Потом — что есть Баста. Вася в центре тусил постоянно и был довольно заметным персонажем. Тем более, когда написал «Мою игру». Уж извините, она из каждой бандитской машины играла. Поэтому Васю знали все.

Он мне запомнился безбашенностью и экстравагантностью. Мог на полном серьезе, как говорится, на серьезных щах, толкать какие-то странные телеги, попахивающие фантастикой. Любил шутить, любил травить байки. Мог сходу задвинуть речь по любому поводу, очень быстро ориентировался, иногда прямо обескураживал этим. Я был старше, работал на радио и ТВ, рэп-тусовку наблюдал извне, мне 23, а ему только 17, черт побери! Для меня он был щеглом, но недолго. Очень скоро выяснилось, что этот щегол крут (смеется).Я пересекался с Васей и в Москве, три года проработал в Gazgolder. Смотреть на то, как Вася работает, любо-дорого. Он жуткий трудоголик и талант. Человек выходит к микрофону начитывать одну песню, заводится и фристайлом начитывает еще и еще. И вместо одной песни получается две или три. Таким он был и в Ростове.

Есть драматическая история. Был у Васи друг — dj Железка, царствие ему небесное, и был у них совместный проект, по-моему, он назывался «Свободная зона». С ним они поехали в Москву — попытать счастья. А когда собрались обратно, позвонила чья-то мама, не буду врать чья, и сказала: «Сынок, не летите самолетом, мне сон дурной приснился». Отговорила их лететь. Они сели в машины и поехали. Та машина, в которой ехал Железка, разбилась, он погиб.

Железка был человеком, который, по мнению многих, удерживал Васю от падения на дно. И многие считали, что теперь, без него, Вася точно сторчится. А через некоторое время Вася пропал с горизонта совсем. Я подрабатывал тогда в музыкальном магазине (это конец 90-х — начало нулевых), и все спрашивали: «Где Вася, почему его нет?». Думали, что умер, а на похороны никого не позвали. А в 2005-м я приехал в Москву и увидел, что он жив и бодрее всех бодрых.

Я помню смешную историю, как Вася пришел в особом состоянии на студию — записывать антинаркотические ролики. Люди по очереди выходят к микрофону, начитывают каждый свое. Вася все, что нужно, уже отчитал, присел в углу и начал немножечко засыпать. В этот момент включают колонки, чтобы проверить, как записалось, и из колонок звучит: «Скажем наркотикам «нет!» Вася подрывается и спросонья кричит: «Не-не-не, пацаны, наркотиков нет!»

Бедокурил, конечно. Вы знаете, какая фамилия у его дедушки? Он в интервью упоминал — Раздайбеда.

Васи всегда было много. Вот есть такие люди, с приходом которых все начинает вертеться. Они приковывают к себе внимание, не специально «посмотрите на меня», а просто, как ураган, вовлекают в свою круговерть. Это люди-зажигалки, вокруг них все просто горит. До определенного времени таким был Титомир в Gazgolder. Но с приходом Басты Титомир сдулся, а Вася остался. Я даже помню, как на московском «Радио Next», когда послушали новые треки Титомира и узнали, что автор Баста, сказали: «А зачем нам второй Баста?» И не поставили Богдана в эфир.Я считаю, что Васе несказанно повезло. Видимо, карма у него хорошая. Историю, как он пробился в Москве, знаю со слов: Титомир услышал Васины треки, хотел их купить. Вася сказал, что треки не продает, а через некоторое время просто подарил их. Растроганный Титомир замолвил за него словечко в Gazgolder, который тогда открылся в Москве. Вася приехал, на него посмотрел главный. И главный в него поверил. Хотя поверить в то, что тогда из себя представлял Вася, было сложно. Дурацкая бородка, жирок — который появился потому, что он «соскочил». Дикий ростовский взгляд, волчий. Разговорчивость неуемная. Но, когда он начинал делать то, что умеет лучше всего — читать, тут у людей сомнений не оставалось.

Он отличался гиперактивностью, гиперболтливостью, гиперкреативностью. То, что он был талантливый фристайлер, его на многих концертах спасало. Люди иногда слышали «Мою игру» в таких вариациях! И это только потому, что он тупо забывал слова и сходу придумывал новые. И мог это делать в любом состоянии. В нем всегда был переизбыток энергии. И даже его пагубные пристрастия не смогли ее убить, энергия оказалась сильнее. И слава богу.

На мой взгляд, вначале он был подражателем: услышал чужой рэп, пытался делать что-то подобное. Ну, рэп выдумали до него, и это нормально. Но это было достаточно интересное подражание, с ростовским колоритом. Другой вопрос, что они разошлись в понятиях с Владиком и «Кастой»: Влади считал, что рэп должен быть сухой и речитативный, реал гангста, а Вася любил мелодику, его не смущало, что песни можно напевать. Реальных пацанов, «настоящих рэперов», напрягало, если в песне случались попсовые моменты. Думаю, потому, что они просто не умели делать музыку. А Вася умел. У него рано появилось ощущение того, что публике надо. Почему его песни поют стадионы? Он знает, что пипл хавает. Не было еще такого понятия «пипл хавает», но действие уже было, пипл уже хавал.

В 90-е не было интернета, все было настолько додумано. Вы бы видели фестиваль 1998 года, куда ездила «Каста». Там все косили под кого-то, все были такие, понимаешь, нигеры из себя. Люди сами себе придумывали рэп. Это был не рэп, а надежда на него.

Помню, Западный жилой массив в Ростове был весь исписан словами типа «blek rep», потому что английского тогда никто не знал. Такое было время — информации ноль. Откуда ей было взяться? Можно было купить на книжном рынке журнал «Kerrang!» или «MetalHummer», если ты металлист, или «Popcorn», если ты любитель попсы. А кто видел рэп-журналы? Да никто. Они вообще были когда-нибудь?

Влади как раз съездил за границу и вернулся с другими мозгами. И все на него смотрели снизу вверх и называли Лидером в глаза. А по сути, все эти движения были с махровым налетом совка. Но это понятно теперь, а тогда это было неимоверно ново и круто. Парни горели своими идеями. Ребята, которым по 17-18 лет, сидели в Ростове и на полном серьезе заявляли, что они теперь носители стиля, а «Bad B. Альянс» — говно.В конце 90-х — начале 2000-х в клубе «Команчеро» (ДК Энергетиков) каждую неделю устраивались хип-хоп пати. Весь Западный там собирался. Это был рэперский район, потому что Владик жил на Западном, и вокруг него кучковалась большая компания. Я тогда носил волосы и перемещался по районам ускоренным шагом, лохматых били. Или под кепочку волосы прятал — и нормуль. Северный жилой массив был металлический. На Чкаловском поселке — гопота, боксеры и наркоманы, там было четкое деление: вот боксеры, вот наркоманы. А Вася был с Нахаловки, там можно было отхватить по любому признаку: хоть за волосы, хоть за то, что тебя тут не знают.

Почти на всех вечеринках в «Команчеро» были драки: молодежь же, елки-палки. Опять же парк Горького рядом — кто там только не собирался. Жуткий звук, всё в дыму — тогда можно было курить в помещениях, малолетки на носочках пиво покупают в баре. Я был взрослый для этого движения. Мы ходили пару раз, я чуть по башке не получил, за нас вступился Шым («Каста»). В конце концов, по башке получил сам Шым. Да и сам Вася там регулярно раздавал и выхватывал за свой острый язык, это ж Ростов.

Баста уже тогда был артистом узнаваемым, в тусовке известным, первый парень на районе, альфа-пацан. Редко кто его видел в нормальном состоянии. Но у него было желание жить по полной. Неуемная энергия, которая не давала быть обычным. Обычные люди могут сидеть себе в уголочке и думать каждый о своем. А есть люди, которым нужно делиться энергией с миром и получать ее обратно. Баста не может быть спокойным. Не может сесть и выдохнуть. Это диагноз, наверное.

Иван Космынин
фотограф, автор проекта «Стриж/Мужские истории», одноклассник Басты

В память врезалось: мы в каком-то среднем классе, идем вдвоем с Васей из школы домой (мы жили с ним по соседству). А тогда как раз вышла песня группы «Браво» про Васю: «Конечно, Вася, ту-ру-ру-ру». Мы все постоянно ее напевали. И по дороге задались вопросом: «А вот когда мы будем взрослыми, и наши дети спросят, какая музыка была популярна в нашем детстве, что мы ответим?» Мы чуть поспорили и сошлись на том, что это будет «Вася». Не знаю, помнит ли Баста эту историю или это только у меня в голове отложилось.

До 7-8-го класса все обычно неплохо учатся. Вася тоже не был двоечником. У него лучше получалось по гуманитарным предметам. Еще он занимался в музыкальной школе: играл на аккордеоне, в воскресную церковную школу ходил. Был самым обычным парнем.
Но в 9-м классе стал резко взрослеть: начались сложные отношения с родственниками, его увлечение рэпом.
Вообще это увлечение стало повальным. Парты были исписаны названиями Onyx, Wu Tang и тому подобным. Вася ходил на какую-то дискотеку в Дом офицеров, что ли.Короче, после 9-го класса Васю выгнали за плохое поведение… Как ведут себя подростки в этом сложном возрасте? Они задиристы с учителями, учатся плохо, портят школе статистику. Если вы знакомы с его биографией, то знаете, что там еще и «внеклассные» проблемы были. Его из-за всего этого бэкграунда из школы и попросили.

Никогда особо не погружался в его творчество, но недавно услышал песню, которую он, оказывается, посвятил нашей однокласснице Вике Балахниной. Училась с нами такая блондинка, и в нее все были влюблены. Были ли чувства Васи и Вики взаимны, проявлял ли он их вообще, не знаю. Но песню («Школа») написал, значит, что-то засело.
Вася к старшим классам был уже боевой парень, не стеснялся — он нравился девочкам, девочки нравились ему.Его дедушка был военным старой закалки и непререкаемым авторитетом для Васи и его брата Толика. После родительских собраний, на которых присутствовал дедушка, успеваемость братьев резко шла в гору.
Авторитетом для него был и учитель ОБЖ Борис Васильевич, по-моему, единственный мужчина-преподаватель в нашей школе. Любимое его слово по отношению к нам — разгильдяи. Думаю, что про себя произносил пожестче. Но в то время нас можно было привести в чувство и «разгильдяем».

Вы знаете, Вася, наверное, всегда жил на полную катушку и не боялся этого. При этом отдавал себе отчет, что делает, и брал на себя ответственность за это. Если надо было с кем-то подраться — он дрался (не помню, чтобы был суперзадирой, но мальчиком был крупным и, если что, побеждал); надо было чувства проявить — проявлял. Он всегда был смелым.

Галина Пилипенко
тележурналист

Мой рассказ будет очень коротким. У нас с Бастой ничего не получилось. Ни-че-го-шень-ки.
В 1990-х мы с Кириллом Серебренниковым делали на ростовском телевидении дико популярную и модную программу «Труба». И все ростовские музыканты хотели в нее попасть. Устраивали концерты, придумывали события специально для этого.
Помню, как в «Трубу» приходила «Каста». Такие умные, серьезные мальчики. А Басту к нам привели Саша Гребенчук и Железка.

Мы поставили Васю во дворе телекомпании «Дон-ТР», на фоне красной кирпичной стены, и стали записывать с ним интервью. Записали, но что делать с ним потом, не придумали. Баста нес полнейшую ахинею. Не знаю, что с ним было.
В общем, даже с нашей бурной фантазией мы не сумели приспособить это интервью к экранному формату. Нам с Кириллом оставалось только руками удрученно развести.
На память о том интервью у меня осталось только вот это фото: юный Баста с глазами, полными не знаю чего, на фоне красной стены.

Егор Псих
рэпер, владелец ростовской прачечной «Чистилище»

Друзьями близкими мы не были. В первый раз я встретился с Бастой на хип-хоп пати в «Команчеро». Внешне мы все были одинаковые: коротко стриженые, балахоны, широкие штаны, кепки, кроссовки. Но Вася уже тогда отличался песнями. Его «Город, мой город» и «Моя игра» мне запали.

Организатором хип-хоп вечеринок в «Команчеро» был Влади из «Касты». Они проходили каждую пятницу, с 1996 года по 2000-й, пока группа не выстрелила и не стала заниматься только собой. Но до того собирались пять групп, «Каста» и несколько свободных рэперов. Заранее печатали на ксероксе объявления — «в пятницу в 20:00 в клубе будет hip-hop party», делились на команды и расклеивали по всему городу: на столбах, на заборах, на домах.Тогда не было рэп-баттлов, когда на ходу сыплют друг на друга оскорбления. Свой текст оттачивали, вынашивали, обдумывали каждое слово (впрочем, серьезные артисты делают так и сейчас). Баста, несомненно, был одним из лидеров. Рэперов в Ростове вообще было не так уж много: человек 100-150, и все друг друга, конечно, знали.

Он тогда себя немножечко плохо чувствовал, это всем известно. Василий был трудным подростком. Ходили про него такие истории: мол, одолжил у кого-то телефон позвонить (мобильники были еще редкостью), сказал, что сейчас вернется. Зашел в старый дом и ушел через черный ход.

Никто не верил, что он поднимется. И я не верил. А он взял и поднялся. Редкий случай, когда человек выходит оттуда и начинает идти вверх. Я думаю, ему помогли пробиться воля, вера и хорошие люди.