Африканец Эбрима Мбенга приехал в Ижевск в 2016 году. Уже через год о нем узнала вся Удмуртия, а через два — федеральные СМИ и ютьюб. Эбрима учится на инженера-строителя, преподает в местной школе и детском саду английский, у него свое шоу африканских барабанов. Но главное, чем он известен: большую часть своего свободного времени парень тратит на помощь больным детям, инвалидам и старикам. Вот такая вот афроудмуртская соль земли получается.
Эбрима родом из Гамбии. Это самое маленькое государство в Африке, размером с десятую часть Ростовской области — 10 тысяч кв. км, население — чуть больше 2 млн человек. Известна эта страна экспортом арахиса. В Гамбии есть одна библиотека и несколько музеев, а высшее образование до недавнего времени можно было получить только за рубежом. До 1965 года Гамбия была колонией Британской империи, теперь же это независимая республика со столицей Банжул, где живет около 30 тысяч человек. В Ижевске для сравнения — 650 тысяч.
— А я из города Джорджтаун, — рассказывает мне Эбрима. — Там есть школа. Когда ее построили, она была только для богатых: для детей мэра или бизнесменов. Но сейчас уже все могут учиться. Я тоже заканчивал эту школу.
Однажды к нам на урок приехали люди из агентства и рассказали, что в России можно получить высшее образование. И мне захотелось у вас учиться, потому что в моей стране университетов нет. Я подал заявку, а потом прочитал в интернете, что поеду в город, где жил Михаэль Калашников!
Эбрима Мбенга.
— Что вас первым делом удивило в России?
— Расстояния! Когда я сел на поезд из Москвы в Ижевск, не знал, что он будет ехать почти сутки. Я сел на полку — и ждал, и ждал, и опять ждал. А когда вышел в Ижевске, понял, что люди тут не говорят на английском, — и это тоже проблема.
Я долго привыкал к еде. Все спрашивают сразу про борщ, но нет, он для меня нормальный. Проблема в свинине. Я мусульманин и не знаю, что из чего приготовлено, поэтому не кушал в незнакомых местах. И хотел попробовать, но сначала не знал, из чего сделаны перепечи (традиционное блюдо удмуртской кухни: ватрушка с мясной, яичной, грибной или овощной начинкой. — «Нация»).
Интересно было впервые увидеть снег. Я шел из общежития на курсы русского языка, и он пошел. Я вытянул руки — он падал на руки и исчезал. Это холодно, но очень прикольно. Тогда я отправил маме в Гамбию фотки. Семья посмотрела и спрашивает: «Как вы там ходите? Это же лед!» — «Нет, это снег, он мягкий, это совсем другое».
Я видел раньше снег по телевизору, но объяснить, что это, пока сам не взял в руки, пока не походил по нему, не поскользнулся, невозможно.
— Как же вы решали бытовые вопросы, когда только приехали?
— У нас так заведено, что старшие курсы помогают новеньким, которые, как и я раньше, совсем не говорят по-русски. Показывают, где находится мечеть, где магазины с продуктами, где лучше купить одежду. Из-за того, что у вас много времен года, одежды нужно много, но все равно холодно, — вздыхает Эбрима.
И вздыхает небезосновательно: когда мы разговариваем, в Ижевске 18 градусов и льет дождь — типичный удмуртский август. Поэтому Эбрима в куртке. В сентябре нужно будет надеть и шапку, температура упадет до 10 градусов.
Шоу африканских барабанов на русском празднике.
— Но удмуртский русский тоже такой язык, к которому надо привыкнуть: другое произношение, другие ударения. Как он вам давался?
— Ой, трудно, — смеется. — Но русский труднее, чем удмуртский. Эти ваши д-т, з-с, ж-ш, щ, ц. Зуб-суп — почти одинаково звучит. А слова, которые звучат одинаково, но значат разное?! Лук, ключ — надо еще понять, о чем тебе говорят! Удмуртский легче, чем русский, я не все еще понимаю, но песни на удмуртском уже пою.
Главный хит в исполнении Эбримы — «Мон удмурт». Это песня о приключениях африканца в «стране лесов»: про знакомство с пургой, перепечами и отзывчивыми людьми. Песня зажигательная, поэтому уже на первом припеве удмурты включаются и повторяют за африканцем знакомые слова. С удмуртско- африканскими репертуаром Эбрима ездит по городам и селам республики. В прошлую субботу, к примеру, выступал на Дне деревни.
— Сколько языков вы знаете?
Эбрима задумывается, загибает пальцы:
— Английский, русский, немножко удмуртский и три африканских языка: фульбе, мандинка, волоф.
— А что значит ваше имя в переводе на русский?
— По-русски в документах мое имя написали неправильно. Я Эбрайма, по-русски — Ибрагим, но мне написали Эбрима, такого имени у нас нет. Но я не обиделся на ошибку, понимаю, что для вас это трудно, как и для меня были трудны ваши имена. Когда я только приехал, голова чуть-чуть путалась. Потому что у вас многие имена обозначают одно и то же: Екатерина — Катя, Владимир — Володя — Вовчик. Я думал, это разные люди.
— Ну, люди всегда думают плохое про Россию. Когда я собрался в первый раз сюда, мне сказали: «В России ты будешь пить алкоголь». И я ответил: «Ага, а сколько людей пьют алкоголь в Гамбии?» Я не такой молодой, чтобы не понимать, как нужно жить. Половина моих друзей на родине — христиане, и они пьют алкоголь, но я нет. Как не пил в школе и колледже. О России еще думают, что мы (Эбрима уже говорит «мы» о россиянах. — «Нация») закрыты, что тут многое нельзя, и спрашивают: «Как там можно жить? Там же страшно!» И я говорю: «Все, что вам говорят, неправда. Передайте людям, что Эбрима сказал: в России жить хорошо». Сейчас я чувствую себя в Ижевске так, как будто здесь и родился.
Еще многие думают, что русские — неоткрытые и всё сделают не так. И я опять говорю, что и это неправда. И рассказываю такую историю. Когда я ехал из Москвы в Ижевск, у меня были деньги, но не рубли, а доллары. Там я встретил одного молодого человека, который живет в Подмосковске (топоним героя. — «Нация»), он чуть-чуть говорил по-английски. Я дал ему 10 долларов, чтобы он купил мне чай и что-то покушать. Парень забрал мои деньги, сходил к проводнику — они принесли мне чай и еду, но мои доллары вернули, а еще добавили сто или триста рублей как «дачу». Я тогда еще не понимал, какие это деньги, но удивился, что мне просто так помогли.
Потом мы стояли на станции, там бабушки продавали яблоки и угостили меня, тоже просто так. А я люблю яблоки, у нас это дорогой фрукт. И я подумал: этот мальчик меня не знает, эти бабушки меня не знают, но они разговаривают со мной и делают для меня хорошее. Значит, мне тут будет хорошо. И тогда у меня к России открылось сердце.
— Яблок в России и правда много. Но если говорить об Удмуртии, это же грибной край. Грибы вас удивили?
— У нас в Гамбии тоже много грибов. Но там мы их считали «зонтиками для лягушек»: играли ими в футбол, пинали, давили. И когда я увидел, что тут их кушают, очень удивился. Теперь я ем грибы, но не так часто, больше люблю борщ, суп, пельмени, которые делаю сам, блины пеку. Сейчас у меня вообще нет проблемы с едой: я кушаю всё, кроме свинины и водки.
Эбрима — будущий инженер-строитель. Но до работы на стройке еще далеко, поэтому он преподает английский в ижевской спецшколе и в специализированном детском саду. На занятия приходит в национальной одежде, рассказывает о далекой Африке — детям интересно, и они его любят. Впрочем, как и пенсионеры. Во время пандемии Эбрима Мбенга с другом Джоном Кеннеди разносили ижевским бабушкам еду и лекарства. Джон Кеннеди — из Нигерии, он первокурсник экономфака и тоже волонтер.
Ижевские волонтеры гамбиец Эбрима Мбенга (в центре) и нигериец Джон Кеннеди.
Мне так нравилось все это, что я стал «великим волонтером», мне дали шапку с символикой, тапочки и грамоту, подписанную президентом. Я и в Ижевске помогал, но, когда пришла пандемия и все сели онлайн, я быстро устал быть дома. У меня есть силы, энергия, бог дал возможность быть здоровым и ходить — я стал искать, кому могу пригодиться. И увидел в интернете объявление, что ОНФ набирает волонтеров. Я был первым африканцем там, потом присоединился Джон Кеннеди и другие. Но Джон молодой, 1-й курс, он пока почти не говорит по-русски. Мы все работаем в парах или тройках.
— Бабушки удивлялись, увидев вас на пороге?
— Да, конечно. Но были благодарны, пытались накормить пряниками, дать с собой варенье, но у нас строгое правило: ничего брать нельзя. Одна бабушка, которой я приносил лекарства из аптеки, сказала: «Не кидай нас, бабушек, мальчик». Я понял, что мы тут нужны. Не кинем бабушек. Пусть я пока не россиянин, только вид на жительство, но хочу сделать паспорт.
Шансы Эбримы на это велики. У него уже есть русская семья: жена Ксюша и сын Кирилл. Он живет за городом и в своих соцсетях показывает, как лихо рубит дрова для печки. Рубить их научился еще в Гамбии: каждые выходные они с мамой ходили по дрова, потому что большая часть населения готовит еду на открытом огне. Печи и плиты — роскошь. В России же Эбрима готовит на открытом огне только блюда-гриль. И в этом он тоже большой мастер.
— Сейчас у вас шоу барабанов. Как все случилось?
— Я музыкант по крови. Моя мама, папа постоянно пели. Они ходили на свадьбы, на дни рождения, просто в гости — и пели. Потом мой город — это остров, развита карнавальная культура, и у нас дети играют на барабанах так же, как в Ижевске катаются на коньках. Я играл в школе, в колледже, в комедиях и драмах, был руководителем группы. И когда приехал сюда, нашел парня, научил его, и мы вместе работали. Потом выучил и других, уже два года будет, как у нас возникла группа, и в этом году 29 августа мы организуем фестиваль африканской культуры.
— Фестиваль африканской культуры среди удмуртских лесов — это несколько экзотично. Почему вас решили поддержать?
— «По-братски», — хохочет. — Мой друг — руководитель парка в Ижевске. Он сдал нам помещение, аппаратуру. Остальное сделала моя голова.
«Мы тут нужны. Не кинем бабушек», — говорит Эбрима.
— Особенных нет, но я понимаю, что Ижевск был довольно закрытым городом. Многие даже в Москве не были. Когда я приехал, и меня видели дети, боялись меня, плакали: почему он черный? Были и другие, но это родители. Они бегали за мной, как будто медведя привезли из леса: «Айда туда! Мой ребенок там тебя ждет, давай фоткаться!» Я уходить, а он держит, как будто я украл его сумку... Люди разные. Но если я начну считать, сколько хорошего сделали мне тут люди, этого гораздо больше, надо будет считать до утра.
Несколько раз в неделю Эбрима надевает, как у нас говорят, «все лучшее» и едет — то на концерт в социально-реабилитационный центр, то в ижевскую филармонию на выступление перед детьми из хосписа.
Вот, например, на снимке ниже незрячая 9-летняя Софья Шампорова и африканский музыкант Эбрима Мбенга создают новую музыку.
Во время встреч с детьми Эбрима об их судьбах ничего не спрашивает.
Соня Шампорова и Эбрима Мбенга в реабилитационном центре «Адели».
— А зачем вам это нужно?
— Это всё вместе. Во-первых, я верующий, мой Бог постоянно говорит мне: помогай! Во-вторых, мои родители так и делали, отец помогал всем, кому мог — и я хочу жить, как он. Я не могу сказать, что сам я очень хороший человек, но всегда могу выделить время для помощи другим. У вас у христиан тоже так: если у тебя есть 10 рублей — отдай 5 рублей другому человеку, ты не обеднеешь. А в Гамбии люди говорят: когда ты рождаешься, люди тебе помогают; когда ты стал взрослым, ты должен помогать другим; когда ты станешь старым, тебе снова будут помогать люди. Если во второй части жизни ты никому не помогал, твоя старость будет тяжелой. А я так не хочу. Хочу остаться в России, и чтобы старость у меня была веселой, и чтобы рядом было много друзей.
Это проект журнала «Нация» — «Соль земли»: о современниках, чьи дела и поступки вызывают у нас уважение и восхищение. Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этим текстом в своих соцсетях.
