О мэре Илье Лагутенко и ГАИ на праворульках

Почти все книги Василия Авченко — о родном городе. И документальный роман «Правый руль», и фантастическая киноповесть «Владивосток-3000», написанная совместно с лидером группы «Мумий Тролль» Ильей Лагутенко, и «Штормовое предупреждение» (в соавторстве с Андреем Рубановым). Попросили Василия рассказать о его «месте силы».

— …Тем более что в этом июле красиво сошлось: 160 лет городу и 40 лет вам — пожалуй, самому известному сегодня летописцу Владивостока. Правда в европейской части России мужчин не принято поздравлять с 40-летием. А у вас? А цифра «четыре» у вас считается недоброй, как в соседней Японии? В общем, в чем вы, владивостокцы, — русские, а в чем больше похожи на соседей-азиатов?
— Все привычки и суеверия, принятые в европейской части России, работают и во Владивостоке. Может быть, потому что мы тоже Европа: деление по Уралу давно устарело. Аполлон Майков называл русский пикет в казахской степи зародышем Европы — вот что-то подобное. Мы растем и живем в поле той же русской, советской, европейской, западной культуры. Азиатское влияние — даже у нас — сведено к минимуму. Пара рынков с вьетнамцами и китайцами, пара «чифанек», да и всё. Ну, все были в соседнем Китае, и что? Китайского языка ведь все равно никто не знает, кроме специалистов-китаеведов. С китайской культурой знакомы слабо, если не сказать больше.

Открытые границы сами по себе еще ничего не решают, как и географическое расположение. Есть некая прозрачная культурная стена, тормозящая взаимопроникновение России и настоящей Азии: Японии, Китая, Кореи… Это данность, говорю сейчас без оценок. Европейское влияние, допустим, в Москве куда сильнее, нежели азиатское во Владивостоке или Благовещенске. Оно и неудивительно. Кстати, и китайских туристов в столицах куда больше (до вирусного психоза, по крайней мере, было именно так). Культурное взаимовлияние крайне невелико. Едва ли кто-то с ходу назовет, допустим, три фамилии корейских писателей.Да и музыку вплоть до последнего времени почти не знали. Вот буквально несколько лет назад Илья Лагутенко придумал фестиваль V-ROX, стал привозить во Владивосток артистов из Азиатско-Тихоокеанского региона, а до того мы и не знали, какая, допустим, рок-музыка есть в Китае. Жили как любой средний русский регион, слушали что все.
Так что с 40-летием тоже не сильно принято поздравлять. И цифры «четыре» никто тут у нас не боится. Все общерусское, общесоветское, общепостсоветское, если так можно выразиться. Тот же борщ и та же картошка. С поправкой, конечно, с акцентом — есть тонкие переливы, оттенки, они-то и интересны. Несколько своих словечек, любовь к морским гребешкам, нелюбовь определенной части местных жителей к речной рыбе…Крестьяне-переселенцы говорили Пржевальскому еще году в 1868-м: даст бог, пообживемся, так мы и тут Россию сделаем. Вот — модель русского освоения Востока. Притом, что все народы, жившие тут до прихода русских, сохранены. Многие только в ХХ веке получили письменность. Обогатили нас своим пониманием места человека в мире, философией, мировоззрением — читайте «Дерсу Узала» Арсеньева. Вошли в большую культурную орбиту России. На Великой Отечественной таежные охотники стали прекрасными снайперами… Но это уже другая тема.

— Владивостокец… или владивостокчанин? Как вы сами себя называете?.. Каков его характер? К примеру, мы, южане, чересчур общительные, шумные и даже наглые, как кажется некоторым; сибиряки — те серьезнее и настороженнее. А вы?
— Консенсуса по поводу того, как называть жителя Владивостока в единственном числе, нет. Филологи говорят то «владивостокец», то «владивостоковец», приезжие порой — «владивостокчанин», но, насколько могу судить, ни один из этих вариантов нами, местными, полностью не принимается: ухо режет, язык не поворачивается. «Владивостокцы» — да, а если один… «Житель Владивостока» — да и всё. С женским родом еще сложнее. Кстати, и «Владик» сейчас в основном используют неместные или те, кто уехал. Раньше, насколько могу судить, это слово имело более широкое хождение здесь, на месте. А сейчас владивостокцы чаще говорят просто «Владивосток». У языка своя жизнь, трудно на нее влиять, это как океан со своей логикой приливов, отливов и всего прочего.

Что до характера — меня всегда пугают попытки подобных обобщений, любое обобщение — упрощение и искажение. Мы все разные. Но если говорить о некоторых тонких особенностях, то мы, конечно, ближе к южанам — как вы о них говорите, а не к сибирякам. Уже в Хабаровске — все иначе, он как раз более сибирский по духу город. Думаю, тут влияние и юга, и моря, и порта. Портовый народ — он и есть портовый. Некая безалаберность (что проявляется даже в содержании городского хозяйства, не говоря о том, что для мэра Владивостока чуть ли не хорошим тоном считается закончить карьеру градоначальника уголовным делом), некое раздолбайство, после коммерческого мутного шквала 1990-х — еще и склонность к тому, чтобы купить подешевле, продать подороже, при этом наколоть ближнего, впарить ему какой-нибудь бутор и не переживать по этому поводу… Фарца цвела еще в 1970-х, несмотря на статус как бы закрытого города, была даже своя оргпреступность — «третья смена», но в 1990-е все пошло совсем вразнос. Когда многие остались без работы и вынуждены были возить тачки из Японии, лапшу из Кореи, шмотки из Китая… Мне-то, конечно, ближе по духу строители, офицеры, ученые, рыбаки, чем торговцы. Но реалии таковы, какими они сложились в силу разных обстоятельств.Не знаю насчет менталитета и черт характера. По большому счету, не думаю, что мы чем-то серьезно отличаемся от жителей любого другого российского региона. Нас можно целыми областями переселять, ничего не случится, обживемся. Но мои любимые люди — это северяне. На Севере ценность человека выше, может быть, потому что самих людей меньше, а условия суровее. Там понимаешь, что надо помогать, выручать, а не расталкивать локтями. Северность России — не проклятие, а благословение. Только нам всем еще предстоит это по-настоящему осознать.

— Есть ли несомненные плюсы у того, что вы просыпаетесь раньше всех в стране?
— Если кто-то работает с Москвой, то надо привыкнуть к тому, что вечером и ночью будут звонить. С другой стороны, если дедлайн — утро по Москве, то у тебя есть фора: утро по Москве — это вечер по Владивостоку. А если ты не работаешь с Москвой — то какая разница, какой у нас часовой пояс?

— Еще в этом июле в Россию решили полностью запретить ввоз нелегковых праворульных машин. И владельцам ввозимых легковых тоже жизнь порядком осложнили. Что об этом думает автор книги-манифеста «Правый руль»?
— Спецтехника, автобусы — да, но их и так я уже давно не вижу. Что до легковых — там не запрет, а очередное усложнение: новый ГОСТ, новый сертификат… В общем, просто праворулька вырастет в цене, да и всё. Это делается постоянно, раз в несколько лет: то новый сбор введут, то еще что-нибудь. Но рынок пока живет, хотя и изрядно съежился.Думаю, запрета не будет, а вот новые барьеры и ограничения — будут. Трагедия могла быть раньше, когда не было альтернативы. Еще в 1995 году Черномырдин, по-моему, ввел запрет, потом отменил. Ну и позже несколько раз пытались. Митинги, протесты, мордобой… Сейчас трагедии не будет. Уже и многие владивостокцы пересаживаются на левый руль. Стали доступны леворульные иномарки — те же японские, европейские, корейские. А из-за пошлин, сборов и прочих барьеров цена правого руля все растет и растет. Той зияющей разницы в цене между праворулькой б/у и новой леворулькой уже нет. Трендсеттеры — состоятельные люди: раньше они ездили на праворульных «крузаках», теперь пересели на леворульные, добровольно. А на них смотрят все остальные, есть же психология моды, подражания… С другой стороны, огромное число дальневосточников любит именно правый руль и не собирается от него отказываться.

Больше стало маленьких ситикаров — экономичных, их растаможка не такая дорогая, как у машин с моторами объемом 2, 3 или 4 литра. Много гибридов, даже электромобили попадаются все чаще — «ниссан-лиф», он же «лифчик». Праворульный Владивосток живет, но он уже давно не тотально праворульный. Все меняется.

— Одна из претензий законотворцев-запретителей: у вас пассажиры из праворульных автобусов выходили через левую дверь, как раз на полосу движения. А правда — как вы выходили прямо под колеса?
— Все эти претензии смешные и даже глупые, оторванные от реальности. Никогда мы не выходили на полосу движения. Когда-то, помню, были у нас праворульные маршрутки. Но у них была дверь и на правую сторону, через нее мы и выходили. Но потом и их запретили, теперь весь общественный транспорт — леворульный. А если я выдвину встречную претензию: как можно ездить на леворульном авто, ведь водитель всегда выходит прямо на дорогу? Это все смешно и не имеет никакого отношения к безопасности. Другие мотивы. Политические, экономические, какие угодно, их можно обсуждать, спорить. Но это не про безопасность.— Во Владивостоке есть «посаженные» «приоры», или вы единственный город в стране без них?
— Что такое «посаженные», не знаю, но «приоры» в последнее время попадаются. Кто на них ездит — не скажу. Наверное, это чьи-то служебные авто. А может, есть и фанаты именно «приор». Наша ДПС частью пересела на левый руль, частью по-прежнему ездит на проверенных праворульных «крестах» и «краунах». Так что спешите приехать и посмотреть на гаишников за правым рулем, а то лет через 10 и их может не остаться.

— Ваш соавтор по книге «Владивосток-3000» — кто он и что он для города? Если бы Илья Лагутенко захотел, смог бы стать мэром или губернатором — как артист Михаил Евдокимов когда-то?
— Лагутенко, безусловно, наш «гений места», давший голос «улице безъязыкой», в нашем случае территории и акватории. Можно любить или не любить музыку «Мумий Тролля», но другого такого явления нет, оно абсолютно уникально.

Наверное, Илья мог бы избраться в мэры, если бы захотел. Убежден, это был бы прекрасный вариант. Другое дело, что есть и сопротивление. Допустим, титул почетного владивостокца городская дума дала Илье только с третьего раза! Молодой, мол, еще, а о чем поет — мы не очень понимаем… Иные деятели даже пасквили пишут, похожие на доносы: разбирают строчки песен и доказывают, что «такой футбол нам не нужен».Ну, а я, разумеется, бесконечно благодарен Лагутенко за то, что он прописал наше время и нашу территорию в культуре, вывел Владивосток в космический эфир. Что постоянно пытается сделать Владивостоку что-то хорошее, депровинциализировать его. Тот же фестиваль — большое дело, а не придумай его Илья — ничего не было бы. Так и то не сказать, что все идет гладко. То денег нет, то еще чего-то. Спонсоры не выстраиваются в очередь. Лапшу из Кореи возить выгоднее, проще и понятнее.

— В интервью Захару Прилепину вы говорили, что некоторые ваши знакомые переехали кто в Москву, кто за границу. Я уцепился за слово «в Москву». То есть, если кто-то и решает уезжать из Владивостока в большую Россию, то только в столицу — другие города для переезда не рассматриваются?
— Да, основной вектор — Москва, что объяснимо: уезжают, чтобы строить карьеру, а где ее лучше строить? Потом, Москва все-таки дает совершенно иные возможности не только для карьеры, а просто для жизни, во всех отношениях. Еще едут в Петербург активно. Есть и другие потоки, поменьше: Краснодар, Калининград…

— Ну, и, напоследок: расскажите, зачем обычному москвичу, ростовчанину, рязанцу стоит хотя бы однажды в жизни не съездить два-три раза в Турцию, а приехать во Владивосток?
— Тут все дело в желании. А то у человека находится время и находятся деньги на Таиланд, а про Дальний Восток он говорит: дорого, мол… Дорого, да. Здесь и жить дорого, и добраться сюда дорого. Но и в Таиланд ведь тоже недешево прилететь! Так что, если есть желание… Но, наверное, чаще возникает желание просто полежать на зарубежном пляже. У меня таких желаний не возникает (море под боком, пусть и не всегда теплое), но я с пониманием и уважением отношусь к тем, у кого возникает. Нельзя насильно заставить любить Родину. Сам-то я без заграницы обойдусь. Мечта — Курилы, Чукотка, Русский Север…

Потом, я понимаю, что с точки зрения сервиса, инфраструктуры мы уступаем той же Турции. Никакого сравнения. У нас все дорого и сердито. Дорог кое-где нет, сервис тоже ненавязчивый. Но тут уж кому что ближе.Если ехать во Владивосток, лучшее время — начало сентября. Море еще теплое, но зноя нет, на пляжах людей поменьше: школы у всех начались. А дальше кому что ближе: кому море, кому тайга, кому форты Владивостокской крепости, кому морепродукты. Они у нас, кстати, недешевые. Есть местный миф, что наша рыба в Москве дешевле, чем у нас, и это не совсем миф. Дело в рынках, в спросе, в обороте: слишком мало на Дальнем Востоке людей, слишком велики расстояния. Поэтому все дороги ведут в Москву. Я-то всегда выступал за полицентризм, полистоличность России, но данность такова. И пока не вижу предпосылок к принципиальным изменениям. Хотя Владивостоку грех жаловаться, он попал в моду у Москвы, у Путина. А вот за другие дальневосточные города и веси, конечно, бывает обидно. Из Владивостока многие уезжают, но население держится на отметке в 600 тысяч — просто потому, что к нам едут из сел, с северов, из того же Магадана, с Камчатки… Там всё куда суровее.

Это проект журнала «Нация» — «Соль земли»: о современниках, чьи дела и поступки вызывают у нас уважение и восхищение. Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этим текстом в своих соцсетях.