В минувшую субботу в ростовском кинотеатре «Горизонт Cinema&Emotion» прошел предпоказ фильма «Юморист». На экраны страны картина выйдет 1 марта.
Действие в фильме разворачивается летом 1984 года. Главный герой — успешный советский юморист Борис Аркадьев (актер Алексей Агранович) — разрывается между всеобщим признанием и отсутствием творческой свободы.
Перед показом поговорили с режиссером фильма Михаилом Идовым (экс-главред журнала GQ Russia, сценарист фильмов «Лето», «ДухLess-2», сериалов «Оптимисты», «Лондонград»).
— Кинокритики, кажется, в восторге от «Юмориста». По крайней мере, ни одной плохой рецензии я не нашла.
— Я пока сам немножко удивлен и даже жду, когда эта полоса везения закончится.
— Впереди широкий прокат, тут сложнее. Все-таки идея появилась раньше того, как вы увидели Аграновича в спектакле Серебренникова. Не было изначально мысли подстраховаться и писать сценарий под Хабенского или Петрова?
— Под Петрова вряд ли, хотя он, конечно, может сыграть всё и везде (смеется). Но первые несколько человек из киноиндустрии, прочитав сценарий, действительно спрашивали: «А, ну это же для Хабенского, да?» Это была настолько автоматическая реакция, что я даже не стал в результате предлагать ему роль. Он исключительно великий актер, но это было настолько очевидное решение для всех, что мне захотелось подумать в какую-то другую сторону.
Кадр из фильма «Юморист».
— Режиссер Алик Сахаров, который работает сейчас на всех главных сериалах, сказал мне: «К сожалению, киностудии сегодня — это бухгалтерии». В том смысле, что аналитики просчитывают судьбу каждого вложенного доллара, интерес зрителей и количество проданных билетов. Вы с коллегами прогнозируете прокатную судьбу «Юмориста»?
— Нет, конечно, нет. Это все-таки авторское кино. На уровне сценария оно привлекло ряд продюсеров, и не только в России. Получилась полноправная копродукция между Россией, Чехией и Латвией. Кино такого порядка делается без фокус-групп или расчета на демографику.
Я люблю хорошее популярное кино, и мне доставляет огромное удовольствие писать для таких проектов. Сценарий «ДухLess-2», который я делал в соавторстве, стал как раз довольно захватывающим упражнением в том, как написать хороший мейнстримовый фильм. В результате в России он стал самым кассовым фильмом 2015 года.
В случае с «Юмористом» хотелось рассказать историю, которая кажется важной и личной для меня. И я очень рад, что в Европе нашлись продюсеры, которые сочли ее тоже достаточно важной, чтобы вложиться и показать зрителю. Теперь остается только надеяться, что она своего зрителя найдет.
— Слышали же наверняка о покаянии режиссера Быкова по поводу провала в прокате его фильма «Завод»?
— Честно говоря, я не подписан на него в фейсбуке, но не могу сказать, что не слышал, потому что вы третий журналист, который меня спрашивает об этом. Судя по всему, это какая-то важная для индустрии история, но я ее полностью проворонил. Не могу никак комментировать, потому что я, к сожалению, не успел пока посмотреть сам фильм. Знаю, что Быков — очень талантливый режиссер. Так что надо обязательно посмотреть «Завод».
— Но что вы думаете об этом — должен ли автор оправдываться, что не угадал вкусы публики?
— Это решение, которое принимает сам режиссер. Вообще сложный вопрос: должен ли творческий человек каяться за творчество? На мой взгляд, нет. Но он вправе испытывать любую эмоцию, в том числе и разочарование, по этому поводу.
«Юморист» идет не на артхаусный экран, но и с условным «Т-34» мы соревноваться не будем. Мы выходим на точечно выбранные несколько сотен экранов, чтобы этот фильм смог соединиться с аудиторией, которая максимально восприимчива к умному кино. Я бы сказал, что наши конкуренты — это другие взрослые драмы, которые в этот момент выходят, российские или западные.
Жену главного героя в «Юмористе» сыграла дочь Геннадия Хазанова Алиса.
— Конечно, нет. Я очень горд и доволен фильмом «Лето» Кирилла Серебренникова (сценарий написали Михаил Идов и его жена Лиля). Нравится сериал «Оптимисты», снятый Алексеем Попогребским.
И я, и Лиля всегда пытались быть немножко большим, чем просто сценаристами. Мы скорее пытались быть шоураннерами (главный сценарист и исполнительный продюсер сериала). У нас всегда были голоса, пусть и совещательные, и в кастинге, и в монтаже, и в выборе музыки. К «Оптимистам» я ее вообще написал сам. И мы были на площадке почти каждый день. Поэтому я могу сказать только одно: за «ребенком» надо следить. Если вы его оставили на улице одного на год, и за это время ему оторвали ручки-ножки, то это в той же степени ваша проблема, как и того человека, который это сделал. Просто в России за шоураннерство не платят. Мы не особо циклимся на деньгах и просто выполняем такую квазипродюсерскую работу бесплатно. Когда любой другой сценарист попросту перешел бы на другой проект, мы на полгода-год оставались с проектом, который вели в тот момент. Об этом я уж точно не жалею.
— Вы говорили, что в процессе общения увидели рэпера Фейса (Иван Дрёмин написал финальную песню к фильму) интересным и честным. Но изначально обратили внимание на него, потому что он самый хайповый?
— Нет, песня «Юморист» — это не просто удачный момент для нас. Это еще и хит для Фейса. Клип, который мы ему сняли, зашел лучше, чем его микстейп «Slime», который вышел за несколько недель до этого. Это не вопрос запрыгивания на чужой хайп. Это абсолютно честная коллаборация людей, которым стало интересно друг с другом поработать.
Меня заинтересовал Фейс, когда он выпустил альбом «Пути неисповедимы». С музыкальной и творческой точки зрения, прямо сказать, неоднозначный. И очень интересный как гражданский жест. Что бы вы ни думали о взглядах Фейса и том, как эти взгляды артикулированы в альбоме, его готовность потерять половину фанатов и подвергнуться запретам на концерты вызывает восхищение. Мне в этом почудилась прямая связь с героем «Юмориста», который весь фильм решает, стоит ли отказ от компромисса, с которым он живет всю жизнь, риска для его вполне комфортного существования.
Я знаю брата Фейса по рэп-тусовке, и попросил его показать фильм Ивану. Тут произошла очередная череда везений. Ивану фильм понравился, и он, как мне кажется, реально увидел в персонаже себя. В песне прослеживается прямая параллель между цензурой, которой в фильме подвергается Борис Аркадьев, и недавней волной запретов, которая вылилась в концерт «Я буду петь свою музыку» (сборный концерт Оксимирона, Басты, Noize MC и других рэперов в поддержку арестованного накануне Хаски). В ходе работы мы обменивались миксами этой песни, и у нее есть ранний вариант, где Фейс отчетливо кричит на заднем плане: «Я буду петь свою музыку!» Этот трек стал очень внятным мостиком между событиями фильма и сегодняшним днем.
Для меня кажется интересным и важным, что действие «Юмориста» происходит не в брежневские годы, а в год — один год — правления Черненко. Это не какая-то монолитная система, окружающая нашего героя, это скорее немножко сон — эти постоянно сменяющиеся правители.
Я недавно разговаривал с одной женщиной поколением постарше, как раз впервые задумался и спросил: а как вообще это ощущалось на бытовом уровне, когда за два года третьи похороны на Красной площади? Она сказала: «Ну, да, к третьему разу уже нервно хихикали». Известно, что история, начавшись как трагедия, повторяется как фарс. Это, пожалуй, один из самых абсурдных периодов истории российского государства. И я не удержался и поставил в фильм главный анекдот того времени: «Дорогие товарищи, вы-таки будете смеяться, но нашу страну опять постигла невосполнимая утрата».
— Вы уже смотрели фильм в кинотеатре со зрителями? Смеются ли там, где вы это и задумали?
— Да, хотя это и не комедия, но я уже разработал метод: сижу на нервах примерно до 15-й минуты, где происходит одна вещь, не вполне шутка, но она должна вызвать нервный смех. Если она этот смех вызывает, то я могу выдохнуть и дальше не смотреть, потому что все будет нормально. До Ростова первый нефестивальный показ был в московском кинотеатре «Октябрь», там был и смех, и аплодисменты. После такого настроение, конечно, сильно улучшается.
Жаль, сказать не могу, что за момент. Как ни странно, хотя фильм не остросюжетный, но о нем сложно говорить без спойлеров.
Кадр из фильма «Юморист».
— Мне реально нужно подготовить какие-то ответы на эту тему, потому что часто спрашивают, а у меня какая-то клиническая неспособность запоминать анекдоты. Мне вчера рассказали очень хороший, я долго смеялся, после чего, разумеется, моментально его забыл.
Поэтому ответ у меня не очень шуточный будет. Самое смешное в мире — наш страх перед неизведанным: смертью и прочими вещами. Потому что чем больше мы чего-то боимся, тем громче над этим смеемся. И весь лучший юмор своими корнями уходит в ужас. Самое классное, что смех является чуть ли не единственным и, наверное, лучшим способом — лучше, чем религия или что угодно другое — этот ужас победить. Каждый раз, когда смех побеждает ужас — это прям очень классно.
— Вы когда-то в интервью нам сказали, что мы — страна челябинского метеорита. И если сделать фильм из записей видеорегистраторов, то вот это будет интересно миру о нас. И такой фильм сделали («Дорога» Дмитрия Калашникова).
— Да, помню (смеется). Ну, это и было где-то через месяц после челябинского метеорита.
— Прошло несколько лет. Что и как можно сейчас снять о России, чтобы заинтересовать мир?
— Я страшно не люблю эту постановку вопроса. И всегда говорю одно и то же. Россия — самая большая в мире страна и одна из самых великих по культурному наследию. Но почему-то, когда речь заходит вот об этой необходимости, чтобы на нас посмотрели и что-то сказали: похвалили или, наоборот, испугались, — Россию колбасит так, будто она размером с Литву. Я никогда этого не понимал и никогда не пойму. Просто всем нужно, не заморачиваясь вопросами собственной важности, делать свое дело и рассказывать свои истории. Музыкантам делать музыку, киношникам — кино. Рано или поздно что-то выстрелит. Так бывает со всеми.
Мировая поп-культура, как ни странно, больше меритократия (принцип управления, при котором руководящие посты занимают наиболее способные). Если сейчас миром правит американский супергеройский дискурс, то исключительно потому, что это оказалось крайне удобоваримым для всего человечества. И люди, которые придумывали Супермена и Бэтмена, не заседали в комитетах, ломая голову: «Что бы такое придумать, чтобы весь мир подсадить на нашу культуру?».
Всему свое время. Все будет хорошо.
