Ростовчанин Алексей Хевелев сам был необычным учеником: школу закончил в 13 лет. Сегодня он директорствует в необычной школе, единственной в своем роде на Юге России.
В честь Дня учителя поговорили с Хевелевым о роке и рэпе, о том, как важно быть несерьезным на школьных линейках и даже о Хосе Луисе Чилаверте.
В классической музыке я уже 32 года. Я начал сочинять мгновенно, практически с первого урока. Мне было 6 лет. Просто у меня «хорошие уши» — хорошее слуховое восприятие. Я быстрее слышать научился правильно, чем пальцами повторять.
Сережа, я считаю, гениальный поэт и гениальный композитор, который пишет просто в очень сложном формате. И это не придуманные истории для красоты. Он делает искусство из абсолютной повседневности. Например, песня «Человерт». В ней рассказана реальная история, как он приехал из Теберды в Ростов без копейки денег. Были часы, часы он меняет на букет цветов для своей возлюбленной. Но нет денег на проезд. Водитель автобуса разрешает ему проехать бесплатно. И Сережа поет: «Водитель автобуса — человерт», в смысле, поступил по-человечески. Но это же Сережа. Поэтому — человерт (искаженное от Чилаверт, Хосе Луис, знаменитый парагвайский голкипер, Хевелевы увлекаются футболом).
Я вырос на музыке Beatles, она звучала в нашем доме постоянно, это мамино влияние. Конечно, на меня повлияло то, что слушал брат: The Cure, My Bloody Valentine, Wedding Present, Curve; в Curve, кстати, басист потрясающий, такие рулады фантастические выводит, а ритм какой магнетический! И, конечно, Depeche Mode. А сейчас для меня главный авторитет в рок-музыке — Radiohead. Вот как они это делают? Что они делают со звуком, партиями, как они гармонию слышат! Это классическая академическая рок-музыка. Та, над которой надо много думать. Как над музыкой Шнитке или Прокофьева.
Недавно у меня вышло две виниловых пластинки с прелюдиями для фортепиано — «33 октября» и «Жизнь Илии Попова». А с X-Brothers выходит третий альбом — «1972», презентация его состоится в ноябре, в «Подземке». Очень печальный альбом в духе ранних Cure. Беспросветная лирика, я бы так сказал. Но без угрюмости, а с просветлением.
Сейчас сложно произвести революцию в рок-музыке. Ну, может, если только с собой сделаешь что-то экстремальное на сцене. Об этом уж точно напишут в газетах.
Алексей и Сергей Хевелевы.
В нашей школе я рэпа на переменах не слышал. У нас особенные дети, которые большую часть жизни имеют дело с классикой. Ну, конечно, они соприкасаются с современными масс-медиа, сидят в смартфонах же.
Запрещать смартфоны я не могу и не стану. Они свободные люди. Это должен быть их выбор. Или выбор родителей.
Мало кто знает о нашем узкоспециальном заведении. Это колледж при ростовской консерватории для особо одаренных детей. Школа всего на 200 человек. То есть нет 1-го «а», 1-го «б», 1-го «в», а есть только один 1-й класс, 2-й, 3-й и так далее, и в каждом классе в среднем 15 человек.
Да, у нас тоже есть физкультура и математика, но с 1-го класса — сольфеджио и его немало, есть предмет «слушание музыки», есть хор, а в старших классах — полифония, гармония, музыкальная литература. Мы интегрируем общеобразовательные предметы и музыкальные.
Главное то, что дети в нашей школе могут учиться у суперпрофессионалов. Специальность у них ведут педагоги высшей категории. Уже с 1 класса они сдают экзамены, на которых сидят завкафедрами и профессора консерватории. Высокая планка сызмальства, у нас есть группы, где начинают и в 3 года. На Юге России школы такого уровня больше нет.
Школой руковожу третий год. А 25 лет назад я был одним из ее первых выпускников, тогда это был лицей при консерватории. Я, Егор Цай и Саша Яковлев. Цай сейчас играет на скрипке в «Виртуозах Москвы». Яковлев признанный пианист, дает концерты по всему миру. Ну, и ваш покорный слуга (Алексей Хевелев — лауреат международных конкурсов; закончил консерваторию с двумя красными дипломами). С Сашей Яковлевым мы, кстати, скоро сделаем в Ростове международный конкурс молодых пианистов Don Grand Piano. Такой же, Grand Piano in Palace, мы проводим в Петербурге, финал — в Мраморном дворце, там звук, ну, не знаю, как взбитые сливки, очень вкусный.
Я уже давно добиваюсь, чтобы был построен Большой зал консерватории, и сейчас дело будто сдвинулось, наконец, с мертвой точки. Нужно 1,5 млрд. рублей, на эту сумму мы можем построить 4-этажное здание, где будет место и нашей школе (сейчас она ютится в трех этажах) и где будет зал на 530 мест. Тогда можно будет проводить симфонические концерты, фестивали, приглашать пианистов, скрипачей, хор, дети смогут с оркестром выходить на сцену. У нас уже была реальная поддержка Станислава Говорухина, который обратился с нашим вопросом в правительство страны. Проект двигал прежний ректор консерватории, а теперь нынешний — Михаил Петрович Савченко. И все это длится 25 лет.
Когда я только пришел в школу как директор, было ощущение, будто тебя бросили в центр океана: греби! И ты гребешь, но не всегда понимаешь, в какую сторону-то? Меня очень направляет бывший директор, Елена Алексеевна Левина. Помогают завучи, преподавательский состав. Не знаю, куда бы я заплыл, если бы не они.
Дети сюда приходят как в интернат. Есть бесплатная группа продленки, потому что, кроме домашнего задания, у тебя почти каждый день занятия по специальности — на флейте ты играешь или на скрипке. И раз в неделю — второй дополнительный инструмент. А став старше, сам идешь и берешь класс для занятий, чтобы дома не прибили соседи, пока учишь на трубе концерт Гайдна.
Первый раз я начал преподавать в 15 лет. У меня был начальный класс общеобразовательной школы. Я так серьезно готовился к урокам! Бедные дети. Я их, сам почти ребенок, заставлял учить названия оркестровых инструментов — как они их только не называли! С ужасом я вспоминаю эту катастрофу. Думаю, они возненавидели меня на всю жизнь (смеется).
Теперь я понимаю, в чем была моя ошибка. С детьми надо быть друзьями. Ты должен смотреть в глаза ребенку и понимать, почему ему тяжело. В чем причина? Есть такая причина — лень. Самая распространенная. А бывает так: один раз не понял, и непонимание растет как снежный ком. Надо поменять форму, донести, чтобы было доступно. Ты же не со студентами обсуждаешь состав оркестра. Это дети.
Школа без оценок, я считаю, это плохо. Любой труд должен оцениваться. Не знаю, как финских, но российских детей отсутствие оценок будет расхолаживать, серьезно говорю. Но нельзя бояться ошибаться. Мы же на ошибках учимся, верно?
Я не строгий директор. Но дети меня боятся почему-то. Может потому, что голова у меня большая и лысая. Смотрят и думают: что у него там на уме? Что будет извергаться из этой головы, когда что-то пойдет не так?
Я никогда не кричу. Я говорю тихо, и это на них действует лучше крика. А еще больше действует, когда я молчу. Они готовы на все, только чтобы я хоть что-то сказал.
За что могут отправить ко мне на ковер? Если нашкодят. На той неделе туалетный рулон целиком в унитаз кинули. Или могут принести пух в класс и пинать его. Ну дети! Буквально вчера приходил в класс, там конфликты внутри, говорю им: «Думаете, я, когда был такой, как вы, не шкодил? Еще как шкодил. Но я умел сказать «простите». Даже если ты прав, извинись, останься товарищем.
С учениками.
Я за справедливость. Директор не должен сам принимать решение. А должен найти возможность усадить стороны за стол переговоров. Совсем иначе проходит разговор, когда директор сидит рядом! И ты тоже можешь свои пять копеек вставить. Так что давайте сначала выслушаем все стороны, а тогда примем решение.
Самое приятное в моей каждодневной работе — это вежливость наших детей. Их никто не учит, но они все здороваются. Младшие классы так: «Здрасьте, директор». А старшеклассники — это уже друзья, уже коллеги. Если видишь, что тебе улыбаются, здороваясь, значит, ты нормальный директор.
Я всегда шучу на линейке 1 сентября. Ну, они стоят такие — лето закончилось… А ты будешь им втолковывать про то, как наши космические корабли бороздят просторы Большого театра? Зачем? Да расслабь ты детей. Им и так целый год вкалывать. Видно, конечно, что у них на лицах сожаление. А еще в большей степени — у родителей.
Мне самому было не очень комфортно в обычной школе. Я закончил ее в 13 лет, учился экстерном. Прыгание из класса в класс — это сложно. Друзья были, но были и ребята постарше, с которыми приходилось непросто, назовем это так. И еще я не понимал, зачем мне нужна физика, химия? Уже вышла моя первая пластинка, было много концертов ежемесячно, я уже занимался у профессора Клиничева Леонида Павловича. А ведь еще и погулять хочется. И ничего не делать! Был момент, когда я, 9-летний, кажется, подошел к химику и сказал: «Мне это предмет никогда в жизни не пригодится. У меня нет на него времени. Пожалуйста, отнеситесь с пониманием».
Были очень тяжелые времена, когда мама заболела раком. Дай бог здоровья соседям и друзьям, которые месяц приносили нам еду. И мама прошла операцию, облучение, химиотерапию и столько лет жила с этим ради нас с братом. Именно мама меня сделала. Я — это она.
Мама Ирина Александровна.
Чему должна научить школа? Скорее не школа должна учить, а общество. А в обществе ребенок проводит время по-разному. Кто в айпэде сидит, а кто в кружки ходит. Я против айпэда, честно скажу. Любое восприятие, даже медиа-восприятие, отнимает много сил, тратит мозговой ресурс. А в ютубе вообще наркотический формат. И вот он садится делать уроки. А думать ему уже нечем. И школа, она дает общие знания. А у взрослых должно быть стремление дать детям больше, чем общие знания.
С ребенком нельзя терять связь. Помню, по субботам мы часа два лежали с мамой на диване и рассматривали альбомы по искусству. Каждый год она меня возила в Москву, Питер, по Золотому кольцу, мы обошли все музеи. Почему? Потому что так правильно. Ты дай ребенку, а он уже сам разберется, что взять. Но ты дай.
Думаю, через 10 лет дипломатия займет одно из ведущих мест в сфере умений. Это очень важно — сказать так, чтобы тебя услышали. Почему конфликт и происходит: все транслируют свою точку зрения и не хотят слышать чужую. Надо слышать. И попытаться понять. И это возможность в будущем проявить себя в любой профессии. Всегда надо оставаться человеком, кем бы ты ни был, пианистом или рокером.
С женой Екатериной.
Самое честное произведение о школе? «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». Это не совсем о школе, но в точку об отношениях взрослых и детей. Совершенно гениальное кино. Дыниных, их очень много. И дети разные бывают: и рыцари, и предатели.
