Проект «Вещь добра» собирает у жителей Екатеринбурга ненужную одежду: за 2 года уже 411 тонн. Одежда идет либо на благотворительные нужды, либо на переработку. В 2020-м проект победил во всероссийском конкурсе «Доброволец России». А в этом году был отмечен в рейтинге Greenpeace — как одно из прорывных решений по сокращению образования отходов на территории Свердловской области. (Это помогло региону попасть в топ-10 субъектов России по сокращению углеродного выброса.)
Денис Лекомцев и его коллеги по проекту «Вещь добра» — новые герои нашей уральской экспедиции.
Их склад находится на окраине Екатеринбурга. Жилых зданий вокруг нет, но рядом колбасный завод, поэтому таксист решил, что еду я именно туда — в магазин при заводе. Про переработку же вещей в Екатеринбурге он ничего не слышал: «Я не перепотребляю, поэтому и перерабатывать нечего. Этим джинсам уже, — потянул за штанину, — пять лет, и еще пять носить буду. Сегодня мода какая: чем больше дырок, тем лучше. Очень хорошая мода!»
Вот такие контейнеры «Вещи добра» стоят на улицах Екатеринбурга.
Обычно вещи заносят на склад водитель и грузчик, но оба заболели, поэтому мешки в это утро таскали сотрудницы склада — женщины. Начальница у них Марина Егорычева. Когда-то она работала судьей, но поняла со временем, что судить — не ее. А помогать — запросто. Здесь, в проекте «Вещь добра», пригодились и ее лидерские качества, и острый ум, и точные оценки людей. Команду сортировщиц Марина набирала сама, поэтому работают девочки слаженно и так быстро, что у меня мельтешит в глазах.
Только в центр большого стола вывалили содержимое мешка, как все уже рассортировано по кучкам. В первой фланель, хлопок, постельное белье, во второй — синтетика. Отдельно лежат хорошие вещи, которые можно будет раздать нуждающимся. Ну, и новые или практически новые, что уйдут в магазин проекта. Встречаются известные дорогие бренды, бывают вообще не распакованные платья и брюки.
Я попыталась встать на сортировку, но поняла, что не тяну: не могу быстро различить типы ткани, плохо осматриваю швы и пропускаю пятна. Бригада Егорычевой не упускает ничего. Замечают пятна, в карманах выброшенных пальто находят мелочь, иногда документы, а бывает, что и лирические послания. Одну из находок — признание в любви на открытке, в которую вложен тест на беременность и ж/д билет на мужское имя — сортировщицы обсуждают полдня. Целый любовный роман, можно сказать, сочинили.
— Вообще хоть у нас везде написано, что принимаем только вещи, бросают всё подряд, — рассказывает Марина Егорычева. — Книги, игрушки, предметы декора. Были даже грудные импланты. Сегодня из интересных находок — женские туфли 48 размера. В отличном состоянии, вдруг кому-то еще пригодятся.
Марина Егорычева и находка дня — женские туфли 48-го размера.
— Принимаем только в очень хорошем состоянии, — присоединился к разговору Денис Лекомцев. — Ее перерабатывает Димитровский завод РТИ в Москве. Они берут обувь только с черной подошвой, перерабатывают в эбонитовую крошку и делают беговые дорожки для стадионов, покрытия для теннисных кортов и детских площадок. Но такой завод один на всю Россию и уже не справляется с количеством обуви, которая к ним поступает.
— Я тут осмотрелась и поняла, что ваш склад — живая иллюстрация к проблеме перепотребления. Вот, допустим, коробка совершенно новых лыжных шапочек...
— Это моя личная коллекция, — говорит Марина. — К нам постоянно такие шапочки с вышитым на них годом попадают. Вот смотрите: 2012, 2015... и так далее. Сравните качество шапочки 2012 года и 2020-го: первая толстая, теплая, а вторая просвечивает. А это один производитель.
По содержимому наших тюков можно узнать, что было в моде сезон назад, так сказать, прошлогодние коллекции. Вот вошли в моду юбки под кожу, сезон прошел — половина контейнера забита этими юбками. Блузки, пальто, штаны — практически новые вещи попадают к нам.
— Бывает, прямо с этикетками, — добавляет Денис. — Принес из магазина, дома еще раз померил — не понравилось, выбросил. Или купил комплект одежды для фотосессии и потом выбросил. Вообще это глобальная проблема — перепотребление. Текстильная промышленность сегодня занимает 2-е место по вреду, наносимому природе. Не нефтедобыча, не пластик, а текстиль. Ежемесячно мы собираем в Екатеринбурге 15 тонн текстиля. И это при том, что о нас знает далеко не весь город. А если эту цифру перемножить на страну?
Денису 28 лет. Вырос в рабочей семье. Уже в школе начал увлекаться социальной работой: вместе с товарищами помогал детям, которые находились на домашнем обучении. На 2-м курсе института попробовал заработать первые деньги: объединились с другом в контору «муж на час». Потом, что называется, с неба упал крупный заказ на систему водоснабжения для сети ресторанов быстрого питания; парни сделали все на совесть и со временем стали подрядчиком по инженерным системам этой международной компании. Через 3 года Денис решил строить свой бизнес.
— И нас кинули на 6 млн рублей. Чтобы рассчитаться, продали все что было. Я погрустил полгода и решил со стройкой завязать, начал изучать новые направления социального бизнеса. Наткнулся на докфильм Би-би-си про текстильную промышленность. И это стало для меня поворотной точкой. Вы знали, чтобы сшить одну пару джинсов, надо потратить 15 тысяч литров воды?! Я понял: вот чем хочу заниматься — сбором и переработкой текстиля. Пусть на своей маленькой делянке, но буду что-то менять. Посмотрел европейский опыт: там сбором занимаются давно, у них есть центр, куда свозят ненужные вещи со всей Европы, сортируют их. Часть уходит в магазины Красного Креста, часть закупают крупные российские секонд-хенды. Изучил и российский опыт: мне понравились социальные магазины центра «Спасибо» (Санкт-Петербург) и проект «Второе дыхание» в Москве: они разработали переработку синтетического текстиля в пластмассу. А из нее уже можно делать что угодно: от шариковых ручек до пластиковых окон.
Сортировщица Светлана Купряжкина за работой.
Дальше нужен был магазин, в котором можно было бы продавать хорошую одежду. Деньги на него мы выиграли на стартап-реалити, которое проводил глава «Русской медной компании» Игорь Алтушкин. В декабре 2019-го открыли магазин. Нас начали заваливать одеждой, стали подтягиваться компании-переработчики, и все шло очень хорошо, но тут случилась пандемия. Все шили маски, и никому не нужен был текстиль на переработку. Закрылся наш магазин: секонд-хенды ведь не могут работать в удаленном формате.
Чтобы выплыть, мы снова занялись грантами, выиграли еще немного денег и поставили 15 боксов. Сейчас их у нас 25, один бокс вмещает 300 кг одежды. И стоят они не только в Екатеринбурге, но и в Карабаше, Кыштыме. А в июне этого года мы вышли на самоокупаемость и больше не зависим от грантов, чем очень гордимся.
— Вы говорите «мы». Мы — это кто?
— Мы — это команда. СМИ зачастую обращают внимание только на меня одного, но это неправильно. Начинали мы с двух человек, а теперь нас 12: сортировщицы, директор склада, грузчик, водитель, операционный директор, координатор по работе с партнерами, финансист, продавец в магазине. Вы видели, как быстро работают сортировщицы? Опытные женщины, с хорошей стрессоустойчивостью: в контейнерах же не только вещи бывают. И бутылку с пивом могут кинуть и что угодно. Кстати, если бросили бутылку с жидкостью, то все залитые вещи придется просто выбросить, стирать нам негде.
Сортировщицы получают от 22 до 40 тысяч рублей. У нас нет фиксированного оклада: сделали больше, получили больше. Причем все, от директора до грузчика. Все прозрачно, все открыто, никто ни на ком не наживается.
— Вы зарабатываете на переработке. Как это устроено?
— Мы отбираем текстиль, непригодный для дальнейшего использования, и наши сортировщицы режут его на ветошь. То есть вырезают фурнитуру, воротники — чтобы получился кусок ткани. Продаем их по 35–60 рублей за килограмм, это тряпки, которые используются на заводах, в автомастерских. Синтетику и хлопок отправляем на завод «Втор-Ком» в Челябинской области. Там из него делают геосинтетику, материал, который используется при строительстве. Вот изо всех этих доходов мы платим зарплату, аренду, обслуживаем «газель». Пока выходит 500–600 тысяч рублей в месяц.
«Мой человек бросил меня. Но я все равно буду любить его». Это совместный фотопроект «Вещи добра», приюта животных @huskyekb, Никиты Журнакова и Кирилла Лаптева. «Мы собрали образы для подопечных приюта @huskyekb из одежды и аксессуаров, сданных вами в проект. Этой съемкой мы хотим показать, что животные — такие же жители планеты Земля, как и мы с вами. В реальной жизни они не носят пиджаков и не могут говорить. Не могут рассказать о своих переживаниях, своей боли или любви к нам, но они совершенно точно все это чувствуют, своими большими горячими сердцами», — говорят в аннотации организаторы.
— Один наш известный общественный деятель в самом начале сказал: я видел много таких проектов, завтра вы закроетесь, так что поддерживать не буду. Но мы сейчас сидим с вами на работающем предприятии, которое только растет. Мы начинали с комнаты в 60 квадратов. И там было так: открываешь дверь, перед тобой маленький островок пола, а дальше надо лезть по тюкам наверх. Сейчас: мешки приехали, и уже через несколько часов они рассортированы.
Из неприятного: однажды проснулся в 8 утра, а у меня весь телефон в сообщениях и видео. Группа молодых людей в самом центре города разбивала наш бокс. Прыгали, ломали. И сломали. Да, было обидно и досадно, но я был готов и к такому.
— Что вы из Ростова-на-Дону приехали про нас написать. Это значит, что мы все делаем правильно. Люди пишут нам в социальных сетях, благодарят, оставляют в пакетах с одеждой записочки. Даже коробки конфет в подарок присылают. Часто пишут: я начал сдавать одежду на переработку, а теперь и мусор сортирую дома. Ну круто же?
— Как этот проект влияет на жизнь Екатеринбурга?
— Одно из направлений нашей работы — одежда для тех, кто в ней нуждается. Мы собираем «нормальные луки». То есть не сгружаем все в общую кучу, а формируем комплекты добротных, хорошо сочетающихся между собой по стилю, вещей. Работаем по заявкам: пол, возраст, размер. К примеру, Дому трудолюбия нужны осенние вещи для женщин. Или к нам приходит человек, которому мы уже лично подбираем вещи.
Часто обращаются люди в трудной ситуации, которым нужна работа. А у нас, сами знаете, встречают по одежке: если ты хорошо выглядишь, чистый, модный, то шансов найти работу у тебя больше. Да и вообще в хорошей одежде уверенней себя чувствуешь. Шквал таких заявок посыпался с началом пандемии: обратилось 600 семей — многодетные, сокращенные. Мы развозили одежду по всей области и даже в Челябинск отправляли. Помню, позвонила бабушка, попросила собрать комплект для внучки. Мы привезли вещи, и во время разговора выяснилось, что у самой бабушки нет теплой верхней одежды, и в сильные морозы она вынуждена сидеть дома. Привезли ей теплую шубу, плащ демисезонный, еще что-то — она плакала, когда все это принимала.
— В других городах подхватили ваш опыт?
— Звонят часто, просят поделиться тем, что мы знаем, и мы только «за». Ведь у нас же проект не про то, что «мы вас оденем», а про экологию. И чем больше людей будет в это вовлечено, тем лучше. Пока помогли запустить такой проект в Первоуральске. Но переговоры идут и с другими городами. И вообще мир движется к тому, что переработка текстиля — это необходимость, значит, это направление будет развиваться. И мы будем развиваться. Пока мы собираем и сортируем старые вещи, а хотелось бы делать из старой футболки новую. Сегодня подобные производства есть в Испании, Финляндии, Гонконге. Старый текстиль разволокняется, получается длинная нить, в нее добавляется новая нить из первичного хлопка. В итоге 70% — это старые нитки и 30% — новые. Мы уже обсудили с коллегами из Китая эту технологию, но покупать зарубежное оборудование — это все очень дорого. Тогда мы нашли в родном городе производителя, который занимается кардочесальным оборудованием, проработали с ними технологию переработки хлопка и синтетики. Теперь все упирается в деньги. Сами пытаемся заработать, ищем инвесторов. Уверен, все получится.
Это проект журнала «Нация» — «Соль земли. Второй сезон»: о современниках, чьи дела и поступки вызывают у нас уважение и восхищение. Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этим текстом в своих соцсетях.
