Чукотский король и брат его, бог на один раз

В сентябре 2023 года Таганрогу исполнится 325 лет. Совместно с банком «Центр-инвест» мы придумали подарок имениннику. Мы расскажем истории 25 его уроженцев и жителей, которые прославили Таганрог. Сегодняшний герой — революционер, писатель, этнограф Владимир Богораз. Проживший не жизнь, а приключенческий роман. Вспомним мы и его не менее знаменитого брата, хирурга Николая Богораза.

Думал ли Мендель Богораз, учитель при синагоге и неудачливый торговец, что два его сына станут профессорами, один этнографом, другой хирургом, но оба мировыми знаменитостями? Желал бы он им такой судьбы — зная, что старший сын проведет в тюрьмах и на каторгах больше 13 лет, а младший лишится обеих ног? Какой родитель пожелает такого?! Но если бы Мендель Маркович дожил до их триумфа, ох, как бы он гордился Владимиром и Николаем.

«Таганрог — город жирный»

Правда, на свет еврейские мальчики появились с другими именами. Натан (который позже станет Владимиром) родился в апреле 1865 года и был вторым ребенком Богоразов. Семья тогда жила в небольшом украинском городке Овруч. Но активному и амбициозному Менделю Марковичу было тесно в волынской глуши — семья перебралась на юг империи.

«В то время Таганрог был город жирный. С одной стороны, вывоз прекрасной пшеницы, а с другой стороны — ввоз контрабанды огромных размеров, организованный греческим купцом Вальяно, прямо через таможню, при участии таможенных властей», — рассказывал позже Владимир.

Мальчик не по годам смышлен, его решают отдать в гимназию. Но есть проблема: в 1 класс принимают с десяти лет, а парню едва исполнилось семь. Мендель Маркович таки нашел выход: съездил в Мариуполь и раздобыл там метрическое свидетельство, по которому выходило, что Натан родился на 3 года раньше.

Это была та самая знаменитая Таганрогская классическая мужская гимназия, в которой занимался Чехов (и чье имя заведение сегодня носит). Натан учился классом позже Антоши и запомнил гимназию такой: «Требовали мало, а знали и того меньше. Правда, потом нам назначили директором толстого немца Эдмунда Адольфовича Рейтлингера. Мы называли его уменьшительно: Мудя. Был он российский патриот, такой завзятый, какими в то время бывали лишь русские немцы. Но особой обиды мы от него не видали… Инспектором был Николай Федорович Дьяконов — тот самый черт собачий, которого потом Чехов описал в виде «человека в футляре».В феврале 1874-го у Богоразов родился еще один сын, Генрих. В будущем он станет Николаем, великим хирургом и спасет не одну тысячу жизней. Но пока же ответственность за жизнь самого младенца принимает на себя его старший брат. Отец служил в синагоге, по некоторым данным, пробовал себя в торговле углем и пшеницей, но семью прокормить не мог: все деньги проигрывал в карты. И 10-летний третьеклассник гимназии Натан вынужден был заняться репетиторством.

«Ученики мои были верзилы-грекосы, еще казаки-куркули, армяне, караимы, — вспоминал он. — Иной разозлится верзила, схватит учителишку за шиворот и поднимет на воздух. Я, впрочем, свирепо отбивался — лягался и кусался».

«Народная воля», аресты, живая могила

Гимназист Богораз паинькой не был — шкода, да еще какой! Вместе с другими «благодарными» учениками, к примеру, подложил под крыльцо преподавателю Урбану самодельную бомбу — ламповый шар, начиненный порохом. Никто не пострадал, однако дом стал непригоден для жизни. Можно сказать, что Натан тогда впервые примерил роль революционера.

Да, оппозиционные настроения у Богоразов оказались делом естественным. Всего в семье было восемь детей, пятеро стали социалистами.
Первой на тропу войны с самодержавием вышла старшая дочка Перл. В 1877 году она уехала учиться в столицу. Вернувшись через год, привезла изданную в Женеве, запрещенную в России книгу «Из-за решетки» («сборник стихотворений русских заключенников по политическим причинам, осужденных и ожидающих суда») — и заразила народовольческими идеями Натана.

Повлияли на него и некоторые преподаватели гимназии: «Были молодые учителя из не весьма благонадежных, высланные студенты, — рассказывал он. — У нас в то время уже был гимназический кружок. Он читал литературу легальную и нелегальную. Гимназические власти хоть и косились на нас, но ничего не могли сделать».

В 1880 году Натан окончил гимназию и вместе с сестрой отправился в Петербург. Ему только 15, он поступает в университет на физмат, через год переводится на юридический. Деньги на жизнь в столице приходится добывать самому, родители помогать не могли.

На выручку пришел товарищ по народовольческому движению, писатель Сергей Кривенко: он предложил Натану подрабатывать переводами европейской литературы. Особой гордостью Богораза стал перевод «Пышки» Мопассана, за который ему заплатили 25 рублей.

Но не только художественная литература интересует студента. В университете он вступил в кружок по изучению трудов Маркса. Умеренное крыло «Народной воли» ему ближе, нежели террористическое. Тем не менее Богораз знаком и с Андреем Желябовым, руководившим несколькими покушениями на Александра II.

Убийство императора в 1881 году, казнь заговорщиков и распад организации не лишили студентов революционного пыла. Через год за участие в незаконной сходке Натана отчислили из университета и выслали домой в Таганрог. Но это его тоже не останавливает: он активно занимается агитацией и пропагандой в среде рабочих местного металлического завода, печатает в подпольных типографиях запрещенную литературу. Во время подготовки к массовой забастовке его арестовывают и заключают на 11 месяцев в Таганрогский острог.

В ноябре 1885 года в Московской пересыльной тюрьме умирает старшая сестра, официальная причина — скоротечная чахотка. Перл была осуждена по известному «делу двенадцати» — за участие в организации подпольной типографии в Киеве — и приговорена к высылке в Тобольскую губернию. Незадолго до смерти она пережила гибель своего годовалого сына, которого заключили в тюрьму вместе с ней...

Выйдя из острога, Натан Менделевич принял православие — и стал Владимиром Германовичем (отчество евреям-выкрестам было принято давать по имени крестного отца). Переход в христианство объяснялся «революционной целесообразностью». Черта оседлости и прочие ограничения прав евреев и других иноверцев мешали пропагандистской работе. Крещение избавляло от этой дискриминации.

«В то время принять православие значило перестать быть евреем. Я однако евреем быть не перестал, — писал Владимир. — Говорить о моем православии, разумеется, смешно. Но с ранней юности я себя считал не только евреем, но также и русским. Не только российским гражданином, но именно русским. Считаю себя русским и чувствую русским».
Свое настоящее имя он сохранил в виде литературного и конспиративного псевдонима — Н. А. Тан.Вскоре решено было покрестить и 12-летнего Генриха — ставшего Николаем Алексеевичем. Но родня Богоразов отреагировала на это крайне негативно. Если крещение старших, совершеннолетних детей было их личным выбором, то за Генриха это решили родители. Давление на Менделя и его жену Анну было настолько велико, что им пришлось переехать с младшими детьми в Тифлис.

Владимир же отправился в Москву, где познакомился с Александром Ульяновым, старшим братом Ленина. В декабре 1886 года, незадолго до запланированного группой Ульянова покушения на Александра III, Богораз арестован за организацию подпольной типографии, посажен в Бутырскую тюрьму, а затем в Петропавловскую крепость. Здесь, в одиночной камере, он проведет три долгих года.

«Страшная вещь — одиночка, — писал позже в воспоминаниях. — Живая могила... Ходишь целыми часами по камере взад и вперед, как зверь в клетке, протоптанной ногами предшественников, и все разбираешь от нечего делать прошедшее».

Колымская республика, экспедиции

В 1889-м Владимира сослали на 10 лет в далекий Среднеколымск. Дорога в 12 тысяч верст заняла около года: «По Каме и Оби плыл на арестантских баржах, замурованный в трюме. От Томска до Иркутска шагал по Владимирке пешком вместе с кандальной шпаной. В Красноярске, в пустой пересыльной тюрьме, оголодавшие клопы чуть не съели нас живьем. Мы устроили так называемый «клоповый бунт». Из Иркутска в Якутск покатили зимой с жандармами на тройках, почти полураздетые. С непривычки страшно мерзли — дыхание замерзало в груди».

Добравшись до места и освоившись, ссыльные, общим числом около полусотни, создали свою Колымскую республику. Конечно, никакого официального статуса она не имела, но принципы хозяйствования на ее территории были вполне социалистические. Тому способствовал сам образ жизни: «Натуральное хозяйство, каменный век вживе. «Не половишь — не поешь». Ловишь рыбу, ездишь на собаках и вместе с собаками кормишься этой рыбой. Собак у нас было за 200. Десяток неводов. Рыбы ловили на каждого в год пудов 60, дров выставляли в общем до сотни кубов. Всё своими собственными белыми ручками — кого же заставишь? Ничего, справлялись. Боролись с природой, как северные Робинзоны, и побеждали ее».Со здешним населением, вначале с потомками казаков-первопроходцев, а затем и с северными аборигенами, ссыльные подружились. Торговали собаками, которые считались лучшими на Колыме, обменивались припасами. Даже с местным исправником (главой полиции в уезде) Карзиным нашли общий язык. Вместе отмечали праздники, коротали полярную ночь за игрой в карты. Правда, такое сближение с бунтовщиками исправнику на пользу не пошло: «Он у нас целую зиму старался одолеть «Капитал» — да-да, настоящего Маркса, том 1-й «Капитала». Но не вышло у него никакого капиталу. Он запил жестоко и казенные вещи продал наехавшим купцам».

Тем временем в Среднеколымск из Якутска прибыла новая окружная повивальная бабка Софья Константиновна Волкова. Было этой «бабке», по разным данным, от 22 до 28 лет. Родилась в Санкт-Петербургской губернии, в крестьянской семье, на Север приехала по собственной воле, сразу после окончания акушерских курсов.

Изящная и очень женственная, она сразу же привлекла внимание Владимира. Да и он — яркий, остроумный, эрудированный — произвел на Софью впечатление. Через два года они обвенчались в среднеколымской Покровской церкви.

Богораз к этому времени — звезда Севера, человек известный и авторитетный. В ссылке он увлекся этнографией, глубоко погрузился в жизнь и быт коренных северных народов:
«Странствовал с чукчами и с ламутами верхом на оленях, питался летней падалью, как полагается по чукотскому укладу, и «кислой» гнилою рыбой, как полагается по укладу якутскому».

Владимир изучал чукотский, ламутский и эскимосский языки, перенимал умения местных шаманов. Все узнанное тщательно документировал: «Порой бывало и так, что приедет шаман и просит: «А ну-ка, погляди в твою колдовскую книгу, — выскажи, какое заклинание против весенней слепоты». «Колдовская книга» была записная тетрадь. В ней было записано, действительно, всякое шаманство. Пишешь на морозе карандашом, руку отморозишь, писавши об жесткую бумагу, а потом ничего, отойдет. Потом на ночлеге, в тепле пишешь вместо чернил оленьей кровью. Записи эти у меня целы до сих пор, не выцвела кровь».Свои этнографические наработки Богораз отсылал в Петербург и Москву и всякий раз с нетерпением ждал обратную почту (а она приходила всего три раза в год). Наконец в 1894 году его усилия окупились сторицей: Восточно-сибирское отделение Русского географического общества организовало Сибиряковскую экспедицию (на деньги золотопромышленника Сибирякова) — и предложило ссыльному этнографу-самоучке принять в ней участие.

Путешествуя по Заполярью, по самым дальним стойбищам, Владимир писал Софье удивительно трогательные письма, которые и теперь хранятся в архивах РАН: «Октября 4 полночь (1894). Сонюшка, моя милая, моя дорогая, моя жена! Если бы я знал какое-нибудь имя еще нежнее, я бы назвал тебя им... Письмо счастливее меня, оно будет в твоих руках через три недели. Положи его у своей груди, поцелуй те ласковые слова, которые моя рука писала тебе. Мне кажется, что я услышу этот поцелуй через пятьсот верст, отделяющих нас».Почти 3 года путешествует он по притокам Колымы: Большому Анюю, Олою и Омолону. Записывает фольклор, изучает обычаи и обряды чукчей. Одновременно участвует в Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года. Аборигены отмечали, что в отличие от прочих переписчиков Богораз относился к ним с большим уважением и искренним интересом. И эти чувства были взаимны: чукчи даже предлагали ему стать Чукотским королем — предводителем нескольких общин.

По итогам экспедиции Богораз подготовил для Русского географического общества свою первую научную работу — «Краткий отчет об исследовании чукоч Колымского края». Его этнографические изыскания настолько важны и велики, что Императорская академия наук добивается для него разрешения вернуться в столицу после ссылки — небывалое дело для «политического»!В 1898 году чета Богоразов приехала в Петербург. Здесь у них родился сын, которого назвали Владимиром.

Научное сообщество встретило ссыльного исследователя крайне благосклонно. Он получил должность в Музее антропологии и этнографии, где занялся описанием коллекции из почти 900 северных экспонатов.
Кроме того, столица оценила и его литературный талант: из суровых путешествий Богораз привез множество удивительных историй, которые превратил впоследствии в рассказы и повести.

Вообще, сочинительством Владимир занимался давно. Еще в 1883 году, будучи высланным в Таганрог, написал гневное стихотворение «На смерть Судейкина» — об убийстве народовольцами инспектора секретной полиции. Сочинял и в одиночке Петропавловской крепости.

Первый рассказ о северных людях — «Кривоногий» — был опубликован под псевдонимом Н. А. Тан в 1896 году. Тремя годами позже свет увидел сборник «Чукотские рассказы», он был замечен Чеховым, Горьким, Короленко. Всего Богораз-Тан написал более 130 научных трудов и десятки художественных произведений, включая даже фантастический роман «Завоевание мира». Его герои, юноши-«космисты», решают взорвать Землю, погрязшую в сытой пошлости.

Впрочем, столичной жизнью Богоразы наслаждались недолго, всего 4 месяца. Владимир снова увлекся политикой, примкнул к марксистам, стал сотрудничать с журналами «Начало» и «Жизнь». На одном из вечеров прочел довольно острые стихи.

«Читаю я скверно, и за это скверночтение полиция постановила выслать меня из Петербурга, — шутил Богораз. — Я, впрочем, умудрился уехать раньше высылки. Подвернулось приглашение из Америки. Американцы дали денег, а русские — ученых, комбинация совершенно необычная. Экспедиция имени Джезупа была организована Американским музеем естественной истории для установления круготихоокеанской связи между Азией и Америкой. Она продолжалась три года. Изданные ею печатные труды измеряются пудами».

Речь о Джесуповской (по имени президента американского музея Морриса Джесупа) Северо-Тихоокеанской экспедиции, исследовавшей в 1897-1902 годах малоизученные районы Северо-Восточной Азии, северо-западного побережья Северной Америки, наши Восточную Сибирь и Дальний Восток. Российскую сторону представляли революционеры-этнографы (у обоих в приговоре по 10 лет ссылки) Иохельсон и Богораз, в состав экспедиции были включены и их жены.Для подготовки своего 3-летнего этапа экспедиции Богоразы уехали в Северо-Американские Соединенные Штаты, а оттуда — на северо-восток России. Жену Владимир оставил в Анадыре, а сам отправился на стойбища оленных чукчей. Затем исследовал почти все общины коряков и ительменов, побывал в поселках эскимосов. Софья тоже не теряла время понапрасну: она собрала огромное количество местных сказок, песен, описаний традиционных игр и танцев.

Достоянием экспедиции стали более 8 тысяч предметов быта и ремесел, множество текстовых, фото- и фонографических записей. Все они были переданы в Американский музей естественной истории. В 1903 году часть этой коллекции в знак благодарности отправилась в петербургский Музей антропологии и этнографии.

Около двух лет Богоразы живут в Нью-Йорке, где Владимир обрабатывает и систематизирует материалы. Готовит к печати монографию «Чукчи», по сей день считающуюся наиболее полным и всесторонним описанием этого народа. Она разделена на несколько томов, описывающих быт, язык, религию, мифологию и социальное устройство северян.
Кроме того, этнограф пишет книгу «Духоборы в Канаде» — об общине, эмигрировавшей из России в 1898-1899 годах. Путешествует по Франции, Италии, Германии, участвует в научных конгрессах. Его слава поистине становится мировой.

Великие потрясения

В 1904 году умирает старик Мендель. Тем временем в России, ввязавшейся в бездарную войну с Японией, зреет первая революция. Было бы странно, если бы Владимир не принял в ней активное участие: «В 1905 году мне было 40 лет. Я был в полном расцвете своей физической силы. Я нырнул в революцию, как в воду».

Забросив очередную часть монографии, он стремится в Санкт-Петербург — в гущу событий. Знакомится с попом Гапоном, участвует в создании Крестьянского союза и «Трудовой группы» в Первой Государственной думе, пишет стихи для большевистской газеты «Казарма». Итог предсказуем: в ноябре 1905 года Владимира снова арестовали (правда, вскоре отпустили под залог).

Он разочарован итогами первой революции. Вновь с головой уходит в творчество: заканчивает монографию «Чукчи», пишет романы, переводит сочинения Герберта Уэллса. Много времени проводит с семьей в дачном поселке Куоккала под Петербургом, общается там с Корнеем Чуковским и его окружением.

«У отца было бесчисленное количество знакомых, кого он только не знал: жал руку королю Швеции и президенту Теодору Рузвельту, работал в одной газете с Амфитеатровым и Леонидом Андреевым, вместе выступал на революционных митингах в 1905 году с Шаляпиным, заходил в Пенаты к Репину. Он знал и встречался с политическими деятелями, как «левыми», так и «правыми», — вспоминал его сын, Владимир Владимирович.

В поселке Лесном под Петербургом они купили небольшой деревянный дом с садом. Софья страдала от туберкулеза, ей нужен был свежий воздух.

Но в 1914 году 49-летний Богораз, испытывая неимоверный патриотический подъем, отправляется добровольцем на фронт. Он начальник санитарного отряда, участвует в боевых действиях на Карпатах, в Польше и Венгрии.

В октябре 1917-го разгорается новая революция — и Владимир… не принимает ее. Призывает «бить немцев до последнего». Но бедственное положение семьи заставляет его забыть о геополитике и сосредоточиться на вопросах бытовых. Выживать в голодные времена помогал огород в Лесном: «В громадную кастрюлю клалось все, что было на грядках: репа, брюква, турнепс, редис, поливалось немного старой олифой, случайно сохранившейся у нас», — вспоминал Богораз-сын.

Правда, обнаружилась серьезная проблема: на урожай покушались другие голодающие. Поэтому Владимир Германович дежурил на огороде с 10 вечера до 2 часов ночи, а Владимир Владимирович (сын) — с 2 ночи до 6 утра.
Богоразы завели козу. Ей отвели лучшую комнату в доме. Меха Софьи Константиновны пришлось обменять на мешок муки. Прекрасные фруктовые деревья из их сада порубили на дрова…

На счастье, новые власти предлагают Богоразу вернуться в уже знакомый Музей антропологии и этнографии Академии наук.За пару лет жизнь семьи ощутимо наладилась. Появились продуктовые пайки для сотрудников Академии. Ученый все меньше писал от руки, приобрел несколько пишущих машинок, завел секретарей и машинисток. По мнению сына, Владимир Германович «приближался к зениту своего научного и общественного влияния».
Казалось бы, можно было сосредоточиться на работе и ни о чем больше не переживать. Однако у судьбы было иное мнение на этот счет.

В сентябре 1920-го в Ростове-на-Дону случается страшное несчастье с братом Николаем, другим нашим героем (об этом чуть ниже). В августе 1921 года от менингита на фоне туберкулеза умирает жена. Владимир тяжело переживает смерть любимой Софьи. На ее могильном кресте он пишет: «Погоди немного, и я приду. Тан», после чего больше ни разу не посещает кладбище.

И в их общем доме он больше не мог оставаться. Переезжает в комнату при Институте имени Лесгафта и с головой уходит в работу. Он занят в родном музее, читает лекции в Ленинградском географическом институте. Выступает инициатором создания «Комитета содействия народам северных окраин» при Президиуме ВЦИК. В самых отдаленных районах Севера этот Комитет организовывал культбазы для просвещения и медицинского обслуживания местных жителей. Позже на месте одной такой культбазы в бухте Нагаева был построен город Магадан.

В 1927 году вместе с коллегой-лингвистом Сергеем Стебницким составляет первый русский букварь для школ Севера. Двумя годами позже по предложению Богораза создан Институт народов Севера. Его студентами стали молодые представители коренных малочисленных народов. Владимир Германович читал им лекции по общему народоведению.

«Был Богораз подвижен и экспансивен, как в молодости, — рассказывал очевидец. — Вспоминается случай: мы, несколько человек студентов, сели в трамвай у университета. Видим, из МАЭ (Музей антропологии и этнографии), тряся полосатым мешком, бежит Богораз. На повороте, у Дворцового моста, нагнал трамвай, на ходу вскочил на площадку. Увидел нас и, весело подмигнув, крикнул: «В каюры еще гожусь». (Каюр — возница, который управляет собаками, везущими нарты. — Авт.) Было ему в то время порядочно за шестьдесят».Вот еще воспоминание о нем: «Входил в аудиторию, круглый, как шар, волоча за собой полосатый большой мешок вместо портфеля. Ставил мешок на пол. Плотно усевшись на стуле, начинал беседу с аудиторией. «Имейте в виду, — предупреждал он на одной из первых лекций, — этнографом может стать только тот, кто не боится скормить фунт крови вшам. Почему скормить, спрашивается? Потому, что узнать и изучить народ можно, только если живешь с ним одной жизнью. А у них вошь — довольно распространенное животное».

Последним значимым делом Владимира Германовича стало открытие в 1932 году Музея истории религии и атеизма (в здании музея Казанского собора), директором которого он стал.
Умер 71-летний Богораз, как и жил большую часть жизни, — в дороге, 10 мая 1936 года в поезде «Ленинград — Ростов-на-Дону». Причиной смерти определили закупорку вен.

Обезноженный хирург

Не можем мы не рассказать, пусть и коротко, о его брате Николае — который тоже есть во всех списках знаменитых таганрожцев.

Николай младше Владимира на 9 лет. С золотой медалью окончил Петербургскую военно-медицинскую академию. Впрочем, уже в пору студенчества арестовывался за революционную деятельность. Жизнь (под надзором полиции) помотала молодого врача: Закавказье, Сибирь. Наконец, в Томске он находит свое место под солнцем: рядом красавица-жена, дворянка Ольга; в свободное от операций время Николай пишет докторскую диссертацию («О частичных ампутациях стопы») и в 1910 году становится приват-доцентом Томского университета.Основной своей специализацией он выбирает урологию. Богораз проходит стажировку в лучших европейских клиниках, перенимая опыт французских, немецких, итальянских светил. В 1912 году описывает революционную по тем временам технику хирургического вмешательства при гангрене. Начинает проводить первые пластические операции.

Вскоре его избирают заведующим клиникой госпитальной хирургии Варшавского университета. Там Николай разрабатывает уникальную технику пересадки вен, которая в мировой медицине получила название «операция Богораза-Крестовского».

Во время Первой мировой войны Варшавский университет эвакуируют в Ростов-на-Дону. Здесь же медик работает и в Гражданскую.
...8 сентября 1920 года на Большой Садовой улице у клинического сквера случилось то самое страшное несчастье: Богораз попал под трамвай. Спешил из своей больницы в красноармейский госпиталь, неудачно вскочил на подножку переполненного вагона, сорвался и угодил ногами под колеса. Рядом, слава богу, оказался опытный коллега, профессор Николай Парийский.

«Как очевидец событий могу сказать, что Николай Алексеевич упал головой по направлению к рельсам, но затем инстинктивно отбросил голову вместе с верхней частью туловища назад, причем ноги попали на рельсы. Все время он находился в полном сознании и обнаружил удивительное самообладание и мужество. Когда я схватил его левую ногу и сжал ее, чтобы остановить кровотечение, он сказал мне: «Возьмите повыше», так как я через платье взял слишком низкое место», — описывал инцидент профессор Парийский.

Сам профессор Богораз запомнил произошедшее так: «Все время меня преследовала неотвязная мысль о том, что мне самому необходимо осмотреть поврежденные части. Но, по-видимому, наступило некоторое расслабление силы воли и этого, в высшей степени важного для меня, акта я не выполнил. Принесши в операционную, меня переложили на операционный стол и наложили на лицо хлороформную маску. Я помню только первый вздох и затем на мгновение крайне приятное чувство полного успокоения, физического и душевного. В мозгу перед потерей сознания мелькнула мысль, что я засыпаю удивительно скоро».

Левую ногу выше колена ампутировали сразу, правую — на 5 сантиметров ниже — на следующий день. Казалось, медицинская карьера Богораза на этом кончена, ведь хирургия — это многочасовые операции стоя. Однако уже через две недели Николай Алексеевич совершил обход больных своей клиники. Точнее, объезд — в инвалидной коляске.

Через пять месяцев Богораз впервые встал на протезы. Еще через две недели снова сам оперировал.
Свой трагический опыт он тоже использовал на благо науки: в марте 1922-го выступил на заседании научно-медицинского общества при Донском университете с докладом «Мысли об ампутации бедра»: «Стыдно должно быть человечеству, что за 6 тысяч лет оно не придумало ничего лучшего, чем протез. Как ни хорошо были устроены протезы, они все же крайне несовершенны, и не этим путем должно идти человечество. Для замены недостающих ног должны быть взяты и мясо, и кровь, и только в трансплантации органов наука обретет возможность настоящим образом помочь обезноженному человеку».

Сохранились воспоминания хирурга Георгия Будагова о том, как проходили операции Богораза: «Николай Алексеевич мыл руки сидя, и после того, как был одет в стерильный халат, к нему подходили два ассистента. Он, опираясь на их предплечья, шел, раскачиваясь, выбрасывая вперед ноги. Стена из трех человек медленно продвигалась к операционному столу. Этот вынужденный ритуал производил впечатление. В аудитории воцарялась абсолютная тишина. Слышен были лишь скрип протезов. Николай Алексеевич чаще оперировал стоя, расставив ноги и опираясь животом на высоко поднятый операционный стол».
По свидетельствам коллег, обезноженный хирург трудился по 12 часов в день.В 1925 году он разработал операцию по удлинению и устранению деформации нижних конечностей (названа «сегментарной остеотомией по Богоразу»). Еще через несколько лет предложил методику реплантации — восстановления частично ампутированных конечностей. Оперировал органы грудной полости, черепа, лица, уши. Впервые в мире успешно пересадил гипофиз 19-летнему пациенту с карликовостью, который после операции вырос на 15 сантиметров.

А в 1936-м Богораз совершил невозможное. И снова «впервые в мире». (Рассказывая студентам или журналистам об этом случае, нынешние ростовские профессора любят добавить: «Даже сама его фамилия символична — Богораз, то есть бог на один раз».)
Анамнез: ревнивая жена отрезала своему 23-летнему мужу детородный орган. Доктор Богораз, используя кожу с живота пациента и реберный хрящ, сконструировал не протез, а настоящий орган, восстановив его функции. Пациент смог не только вести полноценную жизнь, но и завести детей.

Через 2 года Богораз сообщил уже о 16 подобных хирургических вмешательствах. Его метод полной пластической реконструкции ампутированного полового члена с сохранением его работоспособности получил международный резонанс; опыт советского хирурга переняли во многих странах.

...Вторая мировая война катком прошлась по большой семье Богоразов. У самого Николая Алексеевича во время ленинградской блокады погиб сын. Но доктор Богораз день за днем и, если нужно, ночь за ночью оперирует тяжелые, а то и безнадежные случаи: с 1943-го он ведущий хирург Главного военного госпиталя имени Бурденко и завкафедрой во 2-м Московском медицинском институте. А сколько тысяч советских бойцов спасли наработки Богораза в деле восстановительной хирургии? (В том числе, и в области фаллопластики: по статистике, подобные травмы составляли 14,6% от общего количества огнестрельных ранений.)

Он прекратил оперировать лишь в 1947 году, после смерти жены. Через две недели у него случился инфаркт. Тем не менее научную работу он не оставил. В 1950 году Богораз был награжден Государственной премией СССР за разработку методов сшивания сосудов, пересадки и восстановления органов. (До того уже были орден Ленина и Сталинская премия.)

Великий врач ушел из жизни в 1952 году... И вернулся в 1961-м: на экраны страны вышел фильм «И снова утро» режиссера Геннадия Казанского (уже прославившегося своим «Стариком Хоттабычем») — о враче-хирурге, который, спасая девочку из-под колес поезда, лишился обеих ног, но смог вернуться к работе. Одним из сценаристов стал доктор медицинских наук, профессор Беленький, которого поразила история жизни и сила Богораза.Партнер проекта «Гражданин Таганрога» — банк «Центр-инвест». Один из лидеров отрасли на Юге России, «Центр-инвест» с 1992 года развивает экономику региона, поддерживает малый бизнес и реализует социально-образовательные программы. В 2014 году при поддержке банка создан первый в России Центр финансовой грамотности. Сейчас их пять: в Ростове-на-Дону, Краснодаре, Таганроге, Волгодонске и Волгограде. Уже более 1 млн человек получили бесплатные финансовые консультации. В их числе школьники, студенты, предприниматели, пенсионеры.
В 2021-2022 годах «Нация» и «Центр-инвест» создали проект «Гражданин Ростова-на-Дону».