Антон Беляев: «В 20 лет не дружил с головой. Но, слава богу, выбрал музло, а не блатную романтику»
Люди

Антон Беляев: «В 20 лет не дружил с головой. Но, слава богу, выбрал музло, а не блатную романтику»

Как выжить в Магадане 90-х и стать успешным музыкантом? Личный опыт лидера группы Therr Maitz.

автор Анастасия Шевцова

В Ростове выступила группа Therr Maitz, ставшая популярной после того, как ее фронтмен Антон Беляев выступил в телепроекте «Голос».
Группа признана самым востребованным российским коллективом в 2014 году по версии ежегодной национальной премии «Событие года», лучшим исполнителем 2015 года в российском iTunes и Apple Music и лучшим российским артистом по версии премии MTV Europe Music Awards-2016.
Поговорили с Антоном Беляевым — о музыке, родном Магадане и новом шоу на ТНТ, в котором Антон выступает в роли креативного музыкального продюсера.


— В официальной группе Therr Maitz Вконтакте есть обсуждение «Стоит ли группе ехать на Евровидение?». Большинство ваших фанатов считает, что, если предложат, ехать вам не надо.
— Правильно. Абсолютно поддерживаю. Не поеду на этот конкурс никогда, потому что мне неинтересно. Это не музыкальный конкурс вообще. Мы «живой» коллектив и не работаем даже под минус. А «Евровидение» — это формат, где певец поет под минусовую фонограмму. А я просто не умею так, нет привычки. Зачем я буду делать то, что не умею?

— Вы — феномен российской сцены. Вытащили счастливый билет, попали в попсовый, в хорошем смысле, «Голос» — и не только выстрелили сразу после шоу, но и вполне успешно существуете. Но «Голос» не резиновый. Есть совет, как еще можно пробиться?
— Музыкальное сообщество тоже нерезиновое, музыканты заканчиваются. Я сейчас плотно занимаюсь новым проектом на канале ТНТ, где выступаю в роли креативного музыкального продюсера — шоу «ПЕСНИ». Оно выйдет зимой 2018-го.
Мы попытаемся в нем реализовать систему с настоящим подписанием контракта. Есть два больших продакшна: MALFA Максима Фадеева и Black Star Тимати. То есть у нас проходит такой же телекастинг, как обычно, но после, если продюсер выбирает участника, то все — тот становится артистом этого лейбла. Это накладывает обязательства и на артиста, и на сам лейбл. Недавно побывали в Краснодаре, Екатеринбурге, Новосибирске и Санкт-Петербурге, проводили прослушивания. Наверное, впервые за историю современного шоу-бизнеса музыкальное шоу талантов само «поехало» искать героев. Мы отсмотрели 19 тысяч человек. То есть огромное количество авторов, людей со своими треками. В целом много достойных, их надо только «причесать» перед эфиром.
Мне кажется, что технология отбора, используемая в других музыкальных телешоу, себя немного исчерпала. Канал ждет, что они придут сами, а это не всегда возможно. Потому что мы встречали людей, которые явно никогда бы не приехали в Москву. То нет денег, то они не верят телевидению и не видят смысла тратить даже две тысячи на билет. Конечно, те, кто занимается подобными телепроектами, понимают, что в шоу не побеждают по блату. Потому что надо создавать продукт, интересный зрителю, а из жен «лесников» за бабки очень сложно создать интересное шоу.

— Должна ли музыка выполнять какую-то социальную функцию, к чему-то подталкивать человека? Или достаточно, если она просто приносит удовольствие?
— Есть музыка просто развлекательная, есть фоновая, есть та, которая о чем-то говорит, есть коммерческая. Условный Гайдн (Франц Йозеф, австрийский композитор) писал своему герцогу просто песни на заказ. И это хорошая музыка. А кто-то шел через тернии, мучился — глох, например. Я думаю, всему есть место. Сейчас музыка — это вообще рекламная площадка. Как и кино. Ну, и, конечно, иногда музыка несет какие-то правильные призывы. А иногда и неправильные несет (смеется).
Антон Беляев: «В 20 лет не дружил с головой. Но, слава богу, выбрал музло, а не блатную романтику»
— Тут до вас на крыше в рамках Rostov Roof Music выступала «Каста». Ее участник Хамиль сказал в интервью, что мы живем в эпоху фейса. Например, раньше обложки альбомов делали концептуальными, наполненными смыслами, а теперь везде только лица.
— Ну, естественно, артисты хотят, чтобы их идентифицировали. Согласен, сейчас довольно сложно представить ситуацию, когда артист не показывает свое лицо. Либо это должно быть очень нарочито, как это делает Сия (австралийская певица). При том потоке музыки, который сейчас производится, потеряться можно очень легко. Сколько одинаковых рэперов, одинаковых песен. Радио слушаешь: одну песню девочка поет, вторую — мальчик, а звучит одинаково.

— Что вы думаете об авторских правах? В России ведь нет какой-то устоявшейся схемы. Кто-то из музыкантов сам заливает новый альбом во ВКонтакте, кто-то ставит свободную цену, а кто-то яростно борется с пиратством.
—Да вообще в мире нет какой-то устоявшейся схемы. Она была в эпоху грампластинок и CD. Мы с Therr Maitz действуем по ситуации. Мы понимали, что ВК не приносит нам ни копейки денег, но все равно выкладывали туда альбом, потому что это путь к потребителю. Сейчас музыка ВК стала платной, и с одной стороны мы «за», а с другой, видим падение по цифрам, потому что люди ищут иные бесплатные каналы получения контента. Этот разговор длится уже больше 10 лет — что за музыку нужно платить, это тоже труд, что воровать нехорошо. Музыканты же в это не виртуальные деньги вкладывают, как может показаться, когда качаешь трек: он же ничего не весит, места в телефоне мало занимает. А на его создание, возможно, потратили 10, а то и 200 тысяч долларов. Мы приспосабливаемся к среде, иногда идем на компромисс и делаем некоторые вещи осознанно, не думая о возврате денег.

— Есть публика, перед которой вы откажетесь играть даже за большой гонорар?
— Ну, сложно на самом деле сказать, потому что деньги правят миром (смеется). Мы тоже люди. Я пока с такими ситуациями не сталкивался, но если гипотетически… ну, наверное, Гитлеру я бы не стал играть концерт (смеется). Ну, да, есть какие-то персонажи, перед которыми выступать было бы неприятно, потому что я не разделяю их убеждений и мне не хотелось бы делать им хорошо.

— Насколько вообще вас деньги мотивируют?
— Мы в своей карьере довольно долго просуществовали без денег. А деньги — это доступ, это ресурс. Деньги открывают двери. Качество контента, наших концертов, видео с нестандартными решениями — понятно, что все это высасывает из нас много денег, но я считаю, что так интересней. Не было бы денег, наше творчество бы немножко потеряло.



— Многие музыканты, добившись определенного успеха, расширяют сферу деятельности: кто в бизнес идет, кто в моду, кто в кино. Вам что-то интересно, кроме музыки?
— Я не то чтобы сильный бизнесмен, но, в общем, заинтересован в каких-то параллельных движениях. Да, мы реагируем на предложения. Запускаем линии одежды, аксессуаров, занимаемся благотворительностью.
Вообще я люблю, когда люди на своих местах. Если я хочу открыть ресторан, у меня есть деньги на это и я примерно представляю, как все должно быть — это еще не значит, что нужно открывать. Должен появиться партнер, который совершенно четко понимает этот бизнес, который будет умирать там день и ночь. Иначе первые полгода люди повосторгаются вывеской: «Ой, смотрите, Беляев ресторан открыл!», а потом это заглохнет. Я хочу делать что-то такое, что будет жить даже, может, уже и без моего участия.

— Умеете что-то руками делать?
— Нет! (Смеется.) Нет, в этом я так себе. Ну, естественно, могу вбить гвоздь и лампочку поменять, и даже суп какой-нибудь сварить. Но я осознанно от этого дистанцируюсь. Делаю все, чтобы мне в жизни не нужно было заниматься подобным.

— Вы же родились и до 17 лет жили в Магадане. Нам, южанам, при его упоминании представляется Колыма, суровый климат, тюрьмы, лагеря. Ну, и песни Михаила Круга и Васи Обломова. А что Магадан для вас?
— Когда я там подрастал, все перечисленное существовало. Романтика криминала, воров в законе. Я не был преступником и никогда по-настоящему не состоял в группировках, но все это было совсем рядом. В Магадане молодому человеку развиваться в общем-то негде. Есть спорт и… и, собственно, все. Сейчас, мне кажется, это ушло. Провайдеры все еще качают из Магадана огромные деньжищи (интернет там безумно дорогой), но все-таки у молодежи появилась возможность увидеть, что мир сосредоточен не только на сходках в магаданском парке. Но, в то же время, и это удивительно, Магадан является еще и самобытным культурным центром. Он практически оторван от цивилизации и потому судорожно сохраняет в себе эту культурную составляющую. Там неплохой театр: многие артисты играли в театрах столичных, в том числе и в Большом, но переехали в Магадан из-за северных надбавок (некоторые из них были моими преподавателями в училище). Так что, в общем, там благоприятная среда для того, чтобы начать. В Магадане у меня было время подумать о том, что я делаю, помучиться немножко от того, что никому не нужен. Москва диктует быстрый темп, тут что-то могло пойти не так. Мне кажется, в Москве я бы от кокаина умер 10 лет назад (смеется). А в Магадане было время для формирования себя. К моменту переезда у меня уже были какие-то внутренние ограничения, понятия, как мне жить.
Вообще в юности я часто совершал безумные поступки. Ну, многие до 20 не очень дружат с головой. Это нормально. Был, конечно, страшный момент, когда меня чуть не перетянуло на другую сторону.

— На темную?
— На темную, да. Чуть не перешел. Но все обошлось. Переключил внимание на музло. Криминальная романтика, она очень сильно влияет на подростков. Кажется, что это совсем короткий путь выйти в люди, и вот сейчас ты кем-то станешь. Но это, конечно, обманчиво, короткого пути нет нигде. Ну, только если ты не родился в семье президента. Все требует времени и усилий, а в детстве этого не понимаешь.

— А теперь вы сами отец (у Антона в мае родился ребенок). Переживаете за сына? Как будете реагировать, если через 15 лет у него тоже проявится бунтарский характер?
—У меня есть какой-то опыт и понимание, как это происходит. Думаю, что они пригодятся. Все-таки я научился разбираться в ситуациях с совершенно разными людьми. Думаю, это и с ребенком поможет. Не факт, конечно (смеется). Потому что с детьми не все так просто, как кажется. Да к тому же время так стремительно сейчас, что когда ему будет 15, я буду сильно отставать от него в развитии. Опыт есть опыт, но я думаю, что они будут смотреть на нас, как на идиотов, в свои 15. Но в этом ничего страшного нет. Сынок, будем бороться! (Смеется.) Что делать.
инстаграм Беляева
Антон с женой Юлией и сыном Семеном.
инстаграм Беляева
— Каким важным вещам вы постараетесь научить его?
— Работать. Самое главное — доводить до конца то, за что взялся. Мы все подвержены лени и ошибочным решениям, но главное — умение собраться, увидеть, что тебе нужно на самом деле, и потерпеть немножко, пока ты к этому движешься. Потому что, как мы уже говорили, ничто в этой жизни не происходит по щелчку пальцев.

— Жена-директор группы — это, конечно, удобно. Более понимающего человека, наверное, не найдешь.
— Просто сложно найти человека, который не крадет деньги. Вот и все.

— Но как вы находите баланс между личной жизнью и работой?
— Если бы это было совсем плохо для нас, мы бы не работали вместе. Юля какое-то время была у нас концертным директором (сейчас она генеральный), и вот это было плохо — там надо решать вопросы насущные и нервные. Какие-то ее ошибки отражались на всем коллективе, и я не всегда мог сдержаться в своей критике. Это было местами разрушительно.

— Давайте несерьезным вопросом закончим? Писатель Юрий Олеша считал, что нет ничего смешнее, чем слово «жопа», написанное печатными буквами. Вы как думаете: что самое смешное в жизни?
— Вообще немного же смешного было в жизни писателя, получается (смеется). Не знаю. Да все смешно порой. Серьезные люди очень смешно выглядят. Которые очень серьезно относятся к своей личности. Да! Вот это главное, что меня веселит. Раздражает немножко и веселит в то же время.



ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: «НЕ РУГАЙ СЕБЯ. И БРОСЬ КУРИТЬ». «КАСТА»-2017 ДАЕТ СОВЕТЫ «КАСТЕ»-97

ФРОНТМЕН BILLY’S BAND БИЛЛИ НОВИК — О СВОЕЙ РАБОТЕ ДЕТСКИМ ПАТОЛОГОАНАТОМОМ, НЕЛЮБВИ К ТОМУ УЭЙТСУ И ЛЮБВИ К IKEA
Логотип Журнала Нация

Похожие

Новое

Популярное
Маркетплейсы
Вся власть РФ
1euromedia Оперативно о событиях