Жена главного архитектора Ростова: «Вот наши хоромы, вот наши сокровища»

На минувшей неделе состоялось судебное слушание по делу главного архитектора Ростова Романа Илюгина. Его обвиняют по двум статьям: «Превышение должностных полномочий» и «Халатность». Защита просила отпустить его под домашний арест, но суд еще на месяц продлил пребывание архитектора в СИЗО.
Мы решили рассказать историю Илюгина своим читателям человеческим языком. 

Рассказ жены: «Думаю, кто-то поставил галочку: вот этого надо посадить, ему некем прикрыться»

— А почему Белый Будда? (В юности архитектор выступал под таким псевдонимом в рэп-группировке «Объединенная Каста».)

Мы с Катей и Богданом Илюгиными стоим на перекрестке Буденновского и Пушкинской. Сечет дождь, спицы зонта ломает ветер. Катя крепко держит за руку десятилетнего сына, перебегаем дорогу.

— Это прозвище придумал Баста, — Катя перекрикивает шум машин. — Рома тогда весил больше ста килограммов. Баста увидел его и говорит: «Так это же Белый Будда. В Америке есть черный крупный рэпер Buddah Monk, а у нас будет Белый». Так и осталось.

Забежали в магазин, я отряхиваю зонт и говорю:

— А я искала в интернете, что это значит. Вычитала, что Белый Будда — музыкант. Он появляется в тот момент, когда надо напомнить, что счастье не может быть вечным. Белый Будда играет на лютне и каждый, кто слышит его музыку, начинает работу над своей душой.

— Надо же! Расскажу Роме, когда вернется, — Катя кладет в корзинку колбасу, сигареты и газеты. Завтра она понесет передачу в СИЗО, где третий месяц находится ее муж.

***

Выходим из магазина уже в сумерки. По дороге Катя рассказывает, что, когда Роман за ней ухаживал, много гуляли, и он показывал старые здания и рассказывал их легенды.

— Однажды я укорила его, что не дарит мне цветов. Но он же рэпер, какие цветы? Рома вырезал тюльпан из дерева, покрасил его и подарил.

— Где он работал после института?

— Вначале у брата в магазине. Мелкий бизнес, поэтому работали свои. Очень долго был подсобником, но искал работу по специальности. Однажды его мама, она в прошлом главбух «Морроса», встретила на улице знакомого, и тот посоветовал отправить Рому на собеседование в департамент архитектуры города, там искали специалиста самого низкого разряда. Я уже беременной была, хотелось, чтобы у папы нашего ребенка была нормальная работа с возможностью карьерного роста. Когда Рома пришел в департамент, получал 15 тысяч. Это было 10 лет назад. Нам тогда помогали родители. А после декрета я вышла на работу, стало легче. Я бухгалтер.

Он быстро учился и быстро рос по службе. Рома основательный, вдумчивый и спокойный, не принимает решений сгоряча. Он такой с юности... Затем его позвали в отдел архитектуры администрации Ленинского района, где его начальником был Виктор Алексеевич Бережной. И когда Бережного поставили главой Ворошиловского района, он забрал с собой Рому. Уже в качестве архитектора района. Муж проработал там с 2014-го по 2017 год. И сегодня его судят не за то, что он сделал на посту главного архитектора города, а за то, что завизировал бумаги, которые соответствовали букве закона, когда еще работал в Ворошиловском районе. Остальное расскажу дома. Мы пришли.

***

Квартира Илюгиных находится недалеко от Центрального Рынка в доме, построенном в конце XIX века. Железная лестница. Простая деревянная дверь, низкие потолки. Катя ищет ключи и рассказывает, что в этой квартире Роман жил с самого рождения. Сначала вся семья ютилась в одной комнате коммуналки, позже удалось выкупить у соседей еще две небольшие комнаты. Итого 60 квадратных метров. Вот и все архитекторские хоромы.

— У нас есть сосед, Денис. Это ему в пять утра постучали, когда забирали мужа. А он уже нам. Я, помню, еще разозлилась, думала, Денис, он парень молодой, пришел из клуба навеселе и что-то ему утром понадобилось. Вышла в ночной рубашке... Такие глупости запоминаются... На место! — это уже не мне. — Вы не пугайтесь, у нас там собака, вижу, что натворила дел, пока дома никого не было.
Джек-рассел-терьер по кличке Голди действительно не скучала: ободрала обои, погрызла угол гипсокартонной стены. На мое появление отреагировала так, будто ждала всю жизнь: облизала руки, ноги, а когда я уселась в кресло, с разбегу прыгнула на колени и продолжила скакать уже по мне.

— Катя, где у вас кнопка для выключения собаки? — кричу в кухню, где Катя и Богдан ликвидируют последствия собачьего одиночества.

— Нигде! Ее полгода назад принес Рома. Давно хотели такую породу, а тут вроде дела наши стали получше, смогли позволить себе щенка за 7000 рублей. Голди, когда не носится по дому, сидит в кресле Ромы, тоже скучает...После уборки Катя проводит для меня экскурсию. Квартира маленькая, поэтому экскурсия короткая. Никаких шедевров живописи, кроме трех ученических работ Кати (раньше она ходила на курсы живописи), в ванной перегорела лампочка и оплавился пластик, в зале на потолке видны следы протечки крыши. Все это произошло за последние месяцы без Ромы.

— Когда сотрудники прокуратуры и следственного комитета уходили, я спросила, не испытывают ли они разочарования? У нас же даже бриллиантов нет. Самое дорогое — сережки от Тиффани, которые на мне, — Катя оттягивает мочки ушей. На них маленькие серебряные бантики.

— И что ответили?

— Сказали, что нет, знали, к кому шли, поэтому и проверяли бегло. До этого, говорят, обыскивали чей-то дом, там 600 квадратных метров. Видимо, там было что искать. Сейчас я схожу за водой, и будем пить чай.

— В смысле «за водой»?

— У нас из крана плохая вода, ребенку такую пить нельзя. Раньше Рома таскал «пятишки», теперь я таскаю.
Катя накинула пальто. Хлопнула дверь.

***

Потом мы сели пить чай.

— Мы остановились на том, что Роман работал в Ворошиловском районе...

— Да, зарплата у него была 25 тысяч рублей. Я тогда ушла с работы, сын сильно заболел, и почти год мы провели в больницах. Время было непростое, но к концу 2017-го все устаканилось — Богданчик окреп, я вышла на полставки, мы подкопили денег и впервые поехали за границу, в Турцию. Там у нас случился культурный шок. Рома везде ходил с фотоаппаратом и снимал: лавочки, скульптуры, малые архитектурные формы. Он мне давно говорил, что если бы его назначили главным архитектором города, то Ростов стал бы другим... Сейчас смешно об этом вспоминать, но как мы были наивны. Все, что он снимал, раскладывал по папкам, думал, пригодится... А потом ему поступило предложение занять пост главного архитектора города. Он очень обрадовался. Конечно, уже не было таких розовых очков, как в юности, мы понимали, что главный архитектор города — невысокий чиновник, он мало что решает, но какой солдат не хочет стать генералом? К тому же ему обещали зарплату в четыре раза больше. Мы могли доделать ремонт, взять квартиру в ипотеку, машину старую со временем поменять. Кто бы отказался? И он принял предложение.На новом месте было тяжело, но Рома очень ответственный и не жалобщик. Даже мне он старался о неприятном не говорить. Если было какое-то трудное заседание или он готовил доклад, нес домой папки, и пока ужинали, все проговаривал, просил задавать ему вопросы.

Каких-то «звоночков», знаков, намеков на арест не было. 10 февраля мы отпраздновали день рождения Романа Борисовича. Перед этим он неделю возвращался домой очень поздно: готовил доклад для губернатора по дольщикам. Ему дали два дня отпуска. Решили с сыном дать папе выспаться, но в пять утра раздался стук в дверь.

— Испугались?

— Конечно. В прихожей толпа: 15 человек в гражданском и 5 спецназовцев с оружием. С порога сообщают: обыск. «Что будете искать?» — «Документы». — «Какие? Может, мы поможем?» Не говорят. Я предложила гостям кофе, позвонила племяннику, он юрист, чтобы пришел и прочел бумагу, которую нам показали. Откуда-то появилось телевидение. Мы не могли понять: что происходит? Ну, представьте: позавчера у человека день рождения, на работе его поздравляют и жмут руку, а через день уже арестовывают! Я думала, что это ошибка или даже какой-то злой розыгрыш. Когда они мне все коробки с обувью вывалили, спросила: а кто это будет убирать? Они в шутливой форме ответили, что в некоторых домах и наличники отдирают. Вот так, с шутками-прибаутками, все и проходило. Фотки наши смотрели, про картины мои расспрашивали. Это было, как в кино. Понимаете?

Зазвонил телефон. Катя вышла поговорить.


— По папе скучаешь? — спросила я у Богдана. Он свернулся калачиком под одеялом и листал учебник по математике.

— Скучаю. На 23 февраля я ему подарок приготовил, поэтому даже плакал, что не могу поздравить... Я нарисовал папе картину, ему ее передала адвокат.

***

— Катя, а вы что мужу передаете?

— Земельный и градостроительный кодексы передала, художественные книги у них в камере есть. И он же учится в магистратуре архитектурной академии. Еще поступил на юрфак РИНХа, но из-за всего этого я не стала платить за учебу. В академ на юрфаке его не перевели, отчислили.

— Обыск, арест — что было дальше?

— Не было ареста вначале. В пять утра они пришли, а в десять ушли вместе с Ромой проверять его кабинет. Уже оттуда он позвонил и сказал, что его забирают в изолятор, чтобы я передала теплые вещи. И всё. С 12 февраля мне разрешили всего одно свидание. Все общение происходит через адвоката. Через адвоката я знаю, что у мужа сильный конъюнктивит, что в камере сидят 14 человек, а коек 9. Спят по очереди. К счастью, нет злостных преступников, в основном люди сидят по «коммерческим» статьям. Кто-то там уже полтора года.— За что все-таки его забрали?

— Я думаю, кто-то поставил над его фамилией галочку: вот этого надо посадить, этому некем прикрыться. Когда он работал в Ворошиловском районе, завизировал разрешение на строительство частного дома. По документам все было чисто, Рома сделал то, что обязан был сделать. Помимо него это разрешение завизировали юрист, замглавы по строительству и подписал глава района. Но застройщик вместо частного дома, который был обозначен в документах, стал строить дом многоквартирный. Пострадали дольщики. Но виноват почему-то не застройщик, а архитектор. Вначале Роме вменяли статью 286-ю, часть 1, «О превышении должностных полномочий». Предложили признать вину в обмен на домашний арест и впоследствии переквалифицировать на более мягкую 293-ю «Халатность». Но Роман отказался. Тогда ему меняют часть 1-ю на часть 3-ю — «с причинением тяжких последствий». Вдобавок повесили на него 64 объекта по статье «Халатность», а максимальный срок увеличился до 10 лет тюрьмы. Под домашний арест его не отпускают, потому что следствие считает, что он может оказывать давление на сотрудников администрации Ворошиловского района: «находясь под домашним арестом, он может и дальше совершать свои преступные действия». Я даже комментировать это не хочу. Молюсь, чтобы все закончилось хорошо. Что мне еще остается?

— В таких ситуациях обычно раскрывается окружение. Кто-то из друзей уходит, кто-то наоборот становится ближе, старается поддержать...

— Да, так и есть. Пока были молодые, был рэп, у нас часто тусовались ребята. А после рождения Богдана — он очень неспокойным рос, болезненным — мы сосредоточились на сыне. Гости появлялись редко, нам хватало общения внутри семьи. И вдруг, когда это случилось, оказалось, что у нас очень много друзей. В первый же день после ареста позвонили Влади и Миша из «Касты». Мне начали писать разные люди. К примеру, обманутые дольщики из Краснодара связали меня с нашими дольщиками. Те подготовили письмо, что к моему мужу претензий не имеют. На работе поддерживают, кто-то писал «давайте я буду встречать и забирать из школы вашего ребенка», даже собаку выгуливать предлагали. Но я пока справляюсь сама, есть мама, родственники, спасибо.— А что дальше, как вы думаете?

— Я не знаю. У меня, к сожалению, нулевая интуиция. Когда Роману предлагали эту должность, никакой тревоги не почувствовала. В ночь перед арестом тоже на душе было спокойно. Я себя утешаю тем, что у нас все-таки правовое государство и справедливость восторжествует, что скоро все закончится, с Ромы снимут необоснованные обвинения, он вернется, починит кран, зашьет гипсокартоном угол, мы наконец-то доделаем ремонт и поедем в отпуск. То есть я думаю о всякой бытовой ерунде. Когда-то читала, что во время войны, в передышках между боями, солдаты думали и говорили только о хорошем — о том, что будут делать после войны. Потому что иначе можно сойти с ума.

Рассказ Шыма из «Касты»: «Ему говорили: чувак, надо быть осторожным»

О деле Илюгина мы поговорили еще с двумя горожанами. Первый — его товарищ Михаил Епифанов, Шым из «Касты».

— Рому я знаю года с 95-го. Вместе были в музыкальной тусовке. Его выделяли хорошие манеры, что в нашей уличной компании было редкостью. Он всегда держал слово и был корректен по отношению к другим. В нем совсем не было агрессии, и мы знали, что на него можно положиться.

К Роме запросто можно было завалиться в гости без предупреждения. И да, он был полным парнем, поэтому у него классный тембр голоса. Никто в тусовке таким тембром не обладал. Плюс манера читки, стиль — он фирменно звучал в записях. Если открыть наши старые вещи, то сразу слышно, где читает Белый Будда.

Мы проработали вместе года четыре, а потом стало понятно, что нужно или заниматься музыкой профессионально, но без гарантий какого-то заработка, или переводить это в разряд хобби и устраиваться на «настоящую работу». Рома был одним из тех, кто пожертвовал музыкой. Он хотел быть архитектором.Когда мы еще были вместе, и он учился в архитектурном, его комната была уставлена какими-то картонными макетами зданий, увешана чертежами и иллюстрациями. Поэтому мы не удивились, что после учебы он пошел работать по специальности. Мы стали видеться реже, но все-таки встречались: на днях рождениях, крестинах, больших праздниках. Мы знали, что Рома все так же живет с семьей в «трешке», которая досталась ему от родителей. Это та самая квартира, где мы частенько подростками собирались и рэповали. Они даже там, по-моему, ремонт закончить не успели. Рома никогда не стремился в богатую жизнь, у него были другие приоритеты. Новость о том, что он попал под суд, нас потрясла. Зная Рому как человека бесхитростного, мы поняли, что здесь что-то не так. И более того, когда его только назначили главным архитектором, возникали разговоры, мол, чувак, надо быть осторожным. Должность шаткая, и те, кто на нее заходят, часто становятся козлами отпущения, людьми для публичной казни. Наверное, кто-то и в этих условиях выживает, но Рома не тот человек, который будет хитрить, подмазывать, устраивать свою судьбу за чужой счет.
Когда наши опасения подтвердились, и мы узнали об аресте, пришли на студию и записали видеообращение к главе Следственного комитета Александру Бастрыкину. У группы «Каста» много подписчиков, и мы хотели обратить их внимание на эту ситуацию. А чтобы было понятно, что обвинения в адрес Илюгина не выдерживают критики, подготовили разъяснительный ролик. Пока реакции со стороны властей нет.

Те, кто не знает Романа Илюгина лично, спрашивают у меня: «А ты не думаешь, что сейчас он уже не тот Белый Будда, за эти годы он мог измениться?» Не думаю. Мы встретились уже сформировавшимися личностями, и если бы были предпосылки к тому, что от Ромы можно было ждать какой-то подлости, то они были бы видны еще тогда.

Рассказ архитектора: «Архитектор, абсурд — на «а» начинается»

Третий наш собеседник — Артур Токарев, историк архитектуры, доцент Академии архитектуры и искусств ЮФУ.

— Вы говорите, что не были знакомы с Илюгиным лично. Но как отзывались о нем ваши коллеги?

— Да, лично не знаю, но с ним в институте учились мои друзья и родственники. Новость о том, что его назначили главным архитектором города, у всех вызвала опасения и восклицания: куда он лезет, зачем ему это нужно? Это было в 2017 году, тогда уже созрело понимание, что должность главного архитектора — будь то Ростова, Таганрога или одного из районов области — совершенно небезопасна: на многих людей, занимающих эти посты, в последние годы заводили уголовные дела. Поэтому, зная Романа как хорошего человека и товарища, наши общие знакомые так и отреагировали.

— А как оценивали его работу с профессиональной точки зрения? Он как главный архитектор успел что-то сделать за это время?

— Год — слишком короткий срок для того, чтобы себя показать. Это во-первых, а во-вторых, должность архитектора города сейчас практически ничего не определяет. Он подписывает бумаги, которые больше связаны с землей, нежели с архитектурно-художественным обликом Ростова. В советское время было не так, и, например, при послевоенном восстановлении города, когда главным архитектором был Ян Андреевич Ребайн, от этой должности зависело очень многое. Сейчас же это чисто формальная, номинальная единица, которая подписывает документы, решения по которым принимают другие люди.— Ничего не решающий главный архитектор — это особенность Ростова, или в других крупных российских городах такая же ситуация?

— Такая же. Полномочия определены на законодательном уровне, и значит, главные архитекторы везде выполняют одно и то же. Ну, может быть, в Москве работает еще градостроительный совет, на котором обсуждаются и художественные вопросы. А у нас должность архитектора засунута под строительный бизнес, чтобы не мешали. Но, что касается преследования архитекторов, Ростов переплюнул всех.

— То есть, должность расстрельная. Зачем тогда на нее идут?

— Я даже не знаю. Зарплата у районного архитектора мизерная, да и в городской архитектуре ненамного больше. Может быть, людям интересно. Может, предполагают некий карьерный рост или хотят связи профессиональные наработать? Я знаю несколько случаев, когда люди шли для того, чтобы продолжить династию. Но это все было раньше. Сейчас, как мне кажется, ни один разумный человек на эту должность, по крайней мере, в нашей области, не пойдет. Сколько у нас городских архитекторов в Ростове сменилось за десять лет? Шесть человек?

— А кто еще из архитекторов-чиновников кроме Илюгина попал под каток?

— Во-первых, главный архитектор Ростовской области Алексей Полянский, которого преследуют уже за несколько случаев и которого недавно отпустили под домашний арест. В 2015 году была история с Павлом Воронцовым, который тоже был главным архитектором Ростова, получил срок (3 года и 1 месяц) и был выпущен по амнистии к майским праздникам. В феврале этого года задержали и главного архитектора Мартыновского района Александра Корчигу.

Самый близкий мне пример — это главный архитектор Таганрога Андрей Максименко. Несколько лет назад, когда он уже не работал в администрации, во время строительства упала стена, погибло несколько рабочих. Начали искать виноватого и нашли — уволившегося архитектора Максименко. Он выдавал разрешение на строительство. А там был объект, который не проходил экспертизу. У нас по закону объектам до 1500 кв.м и до 3 этажей не нужна экспертиза. Более того, при согласовании не требуется и сам проект. Нужен только градплан — это документ в 2-3 листика, который определяет место разрешенного строительства, то есть пятно, на котором можно возводить здание.

В Таганроге здание, которое начали строить, не проходило госэкспертиз. Дал разрешение Максименко на одно здание, а человек построил другое. Никаких полномочий у архитектора контролировать застройщика нет. Он не может выйти и посмотреть: а то ли возводят, что заявлено? На это имеет право только стройконтроль, и то, это касается только проектов, которые проходили экспертизу. Маленькие объекты выведены из поля контроля любого административного органа. Что хочешь, то и строй под свою административную ответственность. Но привлекли Максименко.

Точно такая же ситуация с Илюгиным. Архитектор дал разрешение на строительство частного жилого дома. Никаких нарушений в том, что он выдал его, нет, пакет документов полностью соответствует закону. На каком-то этапе застройщик начинает строить не то, что заявлено. Застройщик нарушает закон, а сажают почему-то архитектора. Почему архитектора, а не главу района, не депутата гордумы, не кого-то из прокуратуры или даже соседей, которые видели, что возводится у них под окнами, но не сообщили? Наверное, потому что профессия архитектора начинается на букву «а»? Другого ответа у меня нет.

— Вам самому предлагали эту должность?

— Были предложения, но у меня другая специфика работы. И вообще архитектор-чиновник — не то же самое, что архитектор-практик. На административные должности с улицы не приходят. Чаще всего архитекторы-чиновники растут из студентов. Но если бы даже мне предлагали занять это кресло более настойчиво, я бы отказался. Причины ясны.

В ситуации с Романом Илюгиным пострадали дольщики. Проблема эта существует по всей стране. Я, например, в Мытищах видел огромный баннер, который призывает: если заметили нарушения при строительстве, звоните в прокуратуру. Такие резонансные дела связаны с возмущениями в обществе — властям надо успокоить людей. А как? Нужно показательно наказать, посадить. Хотя жена Илюгина говорит, что дольщики не имеют к нему никаких претензий, они не хотят увидеть главного архитектора за решеткой, а хотят вернуть деньги и наказать виновных. Но «меры приняты». Это очень понятная и очень болезненная ситуация, хотя в голову приходит еще одно слово на «а» — абсурд.