«Строил вам коммунизм и ел черную икру с утра до вечера»
Из России с любовью

«Строил вам коммунизм и ел черную икру с утра до вечера»

Колумбиец Умберто Осорио — о веселом и грустном в своей русской жизни.

Москвич Умберто Осорио — языковед, автор серии учебников современного испанского языка «Planeta Español», разговорного русско-испанского словаря и словаря идиом. Если знать о нем только это, то, конечно, представишь себе ученого сухаря. Хотя о жизни Умберто в России можно снимать сериал! 
Вот он в одной из первых серий приходит в ансамбль народных танцев — и встречает там свою русскую любовь. В следующей отправляется работать в Сибирь — и открывает для себя разницу между матом шахтеров и шпалоукладчиц. Будет серия и о ведении бизнеса в 90-х (это криминальная комедия), и о приемной русской дочке (драма со счастливым концом). 
А вообще когда-то давно 20-летний колумбийский парень приехал в Союз, чтобы стать… партизаном.

— Я из обычной колумбийской семьи: мама, папа, пять сестер, брат. Он уехал в США. Я тоже хотел учиться за границей, но в России. Всегда было интересно, как живут при другом политическом строе, который у нас демонизировали.
По образовательной квоте, которую выдавала компартия Колумбии, я смог отправиться в Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы. На родине мне рассказывали, что там готовят партизан, которые, вернувшись домой, в Латинскую Америку, Азию, Африку, будут вести освободительную борьбу.
Решил, что поеду посмотрю, а партизанить или нет, решу позже. Но здесь я понял, что моя судьба — это русский язык! На Земле больше трех тысяч языков, и один из самых сложных — русский. Вы не представляете, как я был горд собой, когда наконец выговорил «улица Кржижановского». (Смеется.) Но я сразу и навсегда влюбился в этот язык.
Умберто Осорио.
Умберто Осорио.
Это был 1982 год. Я вышел в Москве из самолета и оказался в другой вселенной. Люди, обычаи, еда, погода, архитектура — все другое. Меня поразило, что в метро все читают.
Конечно, поначалу были и сложные моменты. Меня поселили в общежитие, а мне казалось, что я тюрьме. Длинные коридоры, тусклые лампочки, строгие лица…
Русский человек вообще вначале очень серьезный, ты даже думаешь, что он на тебя обижен или зол непонятно по какой причине. Первый такой шок был на таможне: меня, веселого и довольного парня, встречали очень серьезные люди. Но потом начинаешь понимать, почему все такие собранные: из-за исторической ноши, которая тяготеет над ними. Мы все наследники наших предков. И я осознаю эту ношу, уважаю и принимаю тот пафос, который часто сопровождает русского человека.
Но стоит только через маленькое окошко войти в душу русского человека, и он станет для тебя абсолютно настоящим, дружелюбным, открытым, готовым отдать все, что угодно.
А еще русский человек всегда хочет тебя накормить, и это тоже последствие его непростой истории.

В первый же год многие мои земляки уехали, потому что были не способны принять не только климат, но и нрав русского человека, его миропорядок.
У меня принятие произошло естественным образом. Я приехал со своей начинкой, но Россия меня переделала.
Для меня быть русским — недосягаемая высота. Потому что в русских есть много вещей, которые их выигрышно отличают от других: это культура, убеждения, история. Сейчас у меня двойное гражданство: я колумбиец и россиянин. Хотя долгое время не хотел брать российский паспорт. Не чувствовал, что имею право принадлежать к этой великой нации, которая столько пережила и столько дала человечеству. Но со временем дошел до того, что стал больше русским, чем колумбийцем. Это не пустые слова, а наблюдения моих родственников и друзей.

— Что значит «стать русским» в вашем случае?
— Я стал собранным, ответственным. Никого не обижу, если скажу об этом, потому что это правда: колумбийцы постоянно опаздывают, легко расстаются с партнерами, придумывают отговорки. А русский — человек слова. И в этом смысле я совершенно точно уже русский человек.
Что еще изменилось во мне: отношение к окружающему миру. В Латинской Америке беда может настигнуть тебя в любой момент, ты постоянно этого ждешь. В Москве в любое время суток я чувствую себя спокойно.

— При этом, мне кажется, у русских и латиноамериканцев есть общая черта — упование на высшие силы, верно?
— Только до определенного момента. Потому что как русский я все-таки считаю: на Бога надейся, а сам не плошай. В то время как латиноамериканец только надеется. Это черта удивительная и печальная, они, как и индийцы, верят в карму: если ты родился бедным, значит, будешь бедным всю жизнь. Такое вот пораженческое отношение к своей судьбе. А русский нет, он боец.
Умберто у крепости Сан-Фелипе-де-Барахас в городе Картахена (Колумбия).
Умберто у крепости Сан-Фелипе-де-Барахас в городе Картахена (Колумбия).
— Давайте вернемся к началу вашей русской жизни. Что там было примечательного?
— Я был очень интересующимся человеком: в Колумбии работал в театре, на радио, танцевал и пел в хоре. И когда приехал в Россию, хотел это продолжить. С театром не получилось: требовалось хорошее знание языка. Поэтому я пришел в университетский танцевальный ансамбль. Там студенты из разных стран ставили свои национальные танцы. Ансамбль и сегодня существует.
Там же я познакомился с женой. Это как раз был период, когда я собирался уехать домой насовсем, но она встала на моем пути и сказала: «Нет!» Красотка-брюнетка из Саратова. И вот благодаря в том числе и ей я имею возможность жить в Москве, где у меня огромное количество друзей и учеников. У меня счастливая жизнь: я люблю свою супругу Елену, своих детей, у нас загородный дом, сад, кошки, собака…

— Расскажите, как филолог-москвич оказался на стройке в Сибири.
— Я хотел чаще ездить к родным в Колумбию. У нас очень крепкие родственные связи, мы много общаемся, сейчас в семейном чате больше 50 человек. Сейчас созваниваемся по видео, а тогда я мог увидеть их, только полетев домой. Для этого нужны были деньги. И я пошел в стройотряд. Мы много где работали, и среди прочих строек была Байкало-Амурская магистраль.
Тогда нельзя было, чтобы иностранцы просто так выезжали из Москвы. Мне с товарищами подсказали, как написать заявление, чтобы в стройотряд точно взяли: «Еду в Сибирь с целью помочь построить коммунизм». И я помогал! И до сих пор шучу, что я строил вам коммунизм.

Но и как филологу мне та поездка очень помогла. Я интересовался живой разговорной лексикой. Одна из моих книг посвящена русским и испанским идиоматическим выражениям, в том числе нецензурным, с переводом на другой язык. Их там больше 5 тысяч!

С трехкопеечными тетрадочками я ходил по московской общаге и жадно записывал за студентами из разных союзных республик.
В Сибири командир стройотряда, узнав о моем интересе к русскому мату, отправил меня в бригаду шпалоукладчиц. Там я заполнил сразу две тетрадочки! Очень много нового узнал и от своего соседа по комнате — шахтера из Донбасса.
Всего на БАМе я собрал четыре тетради русских идиом. Но их кто-то украл! Для меня, специалиста по лексикографии, это была немыслимая потеря. Конечно, я горевал…
Кстати, в Университете дружбы народов была женщина-профессор, которая в советское время защитила докторскую на тему «Матерный язык моряков Черноморского флота». Когда она рассказывала мне о своей диссертации, бледнела-зеленела, но это было очень интересно!
Фото: Эдгар Брюханенко (ТАСС)
Строительство Байкало-Амурской магистрали.
Фото: Эдгар Брюханенко (ТАСС)
— Чем вы занимались в лихие 90-е?
— Как и многие, пытался вести бизнес. Но это особая стезя, для бизнеса нужны способности — как для танцев или живописи. У меня их не было, поэтому ничего не получилось. Хотя я пробовал: открывал туристическое агентство, потом на пару с компаньоном дистрибьюторскую фирму.

Как турагент я возил русских в Испанию и Латинскую Америку, а иностранцев — по России. Когда интуристы уже собирались улетать домой, я всякий раз предупреждал: не набирайте много черной икры, на таможне есть строгий лимит. Но люди не слушали, пихали эти банки в ручную кладь, в штаны, в шапки. Икру находили, требовали выложить. И тогда туристы, чтобы не оставлять банки таможенникам, отдавали их мне. Вы не поверите, мы ели эту икру с утра до вечера.

— С рэкетом сталкивались в те годы?
— Конечно. Москва тогда была дикая: любой чувак без всякого на то права мог прийти и потребовать твои деньги. И у нас так было: пришли к моему компаньону и предложили «крышу». Но тут случился дефолт, и фирма наша обанкротилась. Мы оказались на улице. Что делать? Месяца три я был сам не свой, готов был застрелиться: работы нет, куда двигаться, непонятно. Но потом один хороший человек подсказал мне: ты же филолог, носитель испанского языка, поработай преподавателем, один урок 20 долларов. Я начал робко, не уверен был, что мне это подойдет. Но Господь часто направляет по пути, которого ты сам не видишь. И это был как раз такой случай.
Преподавать мне было безумно интересно! И частным образом, и официально — в РУДН и МГУ. А потом начались мои исследования, анализ чужих учебников по испанскому языку, создание своих. Все, что было, меня не устраивало: содержание, подача материала, упражнения. Поэтому я написал серию «Planeta Español». И могу сказать вам, сегодня ни один учебник в России не содержит столько разделов, полноценно способствующих изучению живой испанской речи.

— Умберто, русские жены отличаются от колумбийских? Даже если у вас нет личного опыта, чтобы сравнить, есть опыт ваших родителей…
— Почему нет личного? Моя первая жена была испанка. У испанской женщины, и у колумбийки тоже, или больше принятия — «да, дорогой, как скажешь», или наоборот, абсолютное желание сделать мужа подкаблучником. Темпераментность в отношениях — национальная черта. И я, как латиноамериканец, тоже такой. Считаю, что женщина должна быть все-таки за мужем. При этом готовлю сегодня я.
Кто бы мне раньше сказал, что колумбийский мужчина будет стоять на кухне с луковицей в руке?! Но вот мы переехали в Подмосковье в собственный дом, и я не на шутку увлекся барбекю. Обожаю готовить мясо, у меня уже штук семь гаджетов для этого: гриль, бочка, тандыр… И каждую субботу я с ними балуюсь и зову гостей.

— Сколько у вас детей и как вы их воспитывали: по-русски или по-колумбийски?
— Трое. Они уже взрослые. Один сын программист, второй работает в маркетинге, а дочь учится на психолога.
Системы воспитания здесь и там отличаются. Русские по отношению к детям очень четкие: это должно быть так и только так. А в Латинской Америке родители расслабленные: да расти, как травинка. И я был вынужден пересмотреть свое отношение. Это давалось трудно, и было время, когда мы с женой даже могли расстаться из-за разных взглядов на воспитание, но, к счастью, договорились. Мне пришлось какие-то вещи принять. Ну, к примеру, что в России детей укладывают в определенное время. В Колумбии никому и в голову не придет уложить ребенка в 9 часов вечера.
Умберто в национальном парке Колумбии «Долина Кокора».
Умберто в национальном парке Колумбии «Долина Кокора».
— Дети бегают, пока не будут валиться с ног?
— Да, это система саморегулирования. Пусть валится. А что бы ты делал с ним домашнее задание? Никогда! А тут мама сидит с ребенком. Когда он падает, бежит поднимать, решает, когда его нужно поощрять, когда нет. Это вас сильно отличает даже от Европы, что уж говорить о Латинской Америке.

— Вы делились тем, что ваша дочь приемная. Могу я спросить об этом?
— Да, она была моей ученицей, приходила заниматься испанским, тогда я еще принимал учеников на дому. Однажды после урока я спросил: «Ты куда сейчас?» — «Ну, где-нибудь перекушу, а потом подумаю». — «Почему не сразу к семье?» — «Мамы у меня нет, она погибла в аварии вместе с моей сестрой, а папа в отъезде». Мы начали общаться ближе, потом она уехала к отцу в Европу, должна была вскоре вернуться. Но не вернулась, я стал звонить — не берет трубку. Потом перезвонил ее папа, сказал, что дочка в больнице в тяжелом состоянии: они оба попали в аварию. Отец после этого перенес инфаркт и скоро умер, а девочка осталась совсем одна. Тогда ей исполнилось 17 лет.
Во мне все это сильно откликнулось, в то время случилась и моя тяжелая личная история: я потерял дочку от первого брака. Бывшая супруга подделала документы и вывезла ее из России без моего ведома. Я искал их, просил разрешить общаться. Спустя годы она дала разрешение, но контакта уже не получилось.
Это Бог послал нам эту девочку. Она как с другой планеты. Очень умная, начитанная, у нее особый взгляд на многие вещи. Благодаря ей мы все в семье стали лучше. Сейчас дочке 31 год, и она наша любимица.

— Вы видели в России много красивых мест. Где краше всего?
— Все-таки это моя родная Москва. За последние годы город так похорошел и изменился! Безусловно прекрасны Санкт-Петербург, Казань, Карелия. Перечислять можно долго, потому что Россия — огромная. В ней живут люди разных культур и нравов, и, путешествуя по одной стране, ты оказываешься в совершенно разных мирах.

«Из России с любовью. Третий сезон» — проект журнала «Нация», создаваемый при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Это истории иностранцев, которые однажды приехали в нашу страну, прониклись русской культурой, просторами, людьми — и в конце концов сами стали немножко русскими.
Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этой историей в своих соцсетях. 
Логотип Журнала Нация

Похожие

Новое

Популярное