Жить своей головой-4: инвалид-колясочник во время пандемии построил фабрику

Калининградец Роман Аранин — пожалуй, самый известный инвалид- колясочник в нашей стране. Советский военный летчик, успешный бизнесмен в новой России, спортсмен-экстремал, в 2004 году он разбился на параплане. Когда очнулся, не мог повернуть даже голову, тело полностью парализовало. Врачи сказали жене: «Ты молодая, еще выйдешь замуж… а он не жилец».  Аранины сохранили семью. Но восстановиться Роману, к сожалению, не удалось. Все, что он может сегодня — немного повернуть голову, поднять одну руку и, положив ее на джойстик, управлять своей инвалидной коляской. «Своей» — здесь ключевое слово. В 2009-м Аранин с помощью друга-инженера придумал и сделал коляску для себя. Сегодня его компания по производству инвалидных колясок Observer — международный бизнес, который успешно работает на рынках Европы, Бразилии, Новой Зеландии. 

Дальше — больше. На коляске же нужно где-то ездить. Аранин сделал «доступной территорией» родной Калининград, открыл несколько специально оборудованных пляжей в своем регионе; а прошлым летом — еще с десяток по всей России. 

В 2019 году в Калининграде началось строительство собственной фабрики Observer (при ней будет еще реабилитационный центр и десять домиков для сопровождаемого проживания колясочников). 

Репортер журнала «Нация» Дарья Максимович свое первое интервью с Араниным провела по скайпу пять лет назад. Три года назад съездила к герою в Калининград (и даже попала на свадьбу его племянницы). А в прошлом году в составе команды Observer и калининградской организации инвалидов «Ковчег» Дарья отправилась в Германию — для изучения европейского опыта и участия в крупнейшей профильной выставке. 

В 2015-м, в самом первом интервью, Аранин убежденно говорил «Нации»: «У меня есть знания, я вижу, как это реализовано в других странах, вижу все изнутри. Я знаю, что у меня хватит сил сделать это в масштабах России: систему выдачи технических средств реабилитации, безбарьерную среду и многое другое. Мы запустим в Калининграде социально-туристическое такси — чтобы инвалид-колясочник мог сделать тур, который замкнет все наши пляжи, музеи и достопримечательности. И мы точно построим большую красивую фабрику — такую, что все закачаются». Но вот наступил 2020-й — и случился всемирный карантин. Который спутал людям все карты. Что там у Аранина? Мы связались с нашим героем.  

— Роман, как ваша стройка? Пришлось поставить на паузу на время пандемии?
— Нет, мы не останавливались с тех пор, как 26 сентября 2019 года получили разрешение на строительство. Бетонные полы заливали 31 декабря, например. И знаешь, у меня уже новый ритуал появился. Сиделка в шесть утра сажает меня работать, так что к одиннадцати я уже 5 часов отработал —и никакой. Но включаю камеру — а там у меня все кипит: на крыше работают, плитку кладут, электричество куда-то тянут. И сразу такой прилив сил! Смотрю направо, в окно квартиры — там река, смотрю прямо, в камеру — люди работают. Надо еще камин оборудовать — чтобы на огонь смотреть. 

— Еще и обе дочери во время самоизоляции дома оказались.
— Старшая 8 лет живет в Китае, раз в год на неделю обычно приезжала, и всё. А тут ее будто Бог вел. За месяц до вспышки коронавируса она уехала из Китая: пригласили в большой проект по газопереработке под Питером, а там же у меня младшая дочь сейчас учится. В марте они приехали домой поздравить маму с днем рождения — и застряли с нами на два месяца. Я совершенно счастлив сейчас.  — И я за вас. Давайте еще про стройку поговорим.
— Давай. Вот мне говорили: «Коммуникации! Фундамент!» А я думал, да чего там делать-то. В жизни никогда ничего не строил, даже гаражика какого-нибудь. А сейчас еще пару специальностей, считай, пришлось приобрести. 
Вот пример. Генподрядчик приносит смету — фундамент на котельную, 1 млн 300 тысяч рублей. Открываю смету по нашим домикам для сопровождаемого проживания — там фундамент стоит 350 тысяч. Задаю вопрос: «Ребята, котельная и домик одного размера почти, почему такая разница?». Посчитали лучше. 900 тысяч. «А давайте-ка еще попробуем». Приходит уже убедительное предложение — 450 тысяч. Опять садимся, Борис, мой инженер, смотрит: «А вот тут что?» Подрядчик такой: «Ой, да. Это я ошибся». Бамс! 370 тысяч фундамент! А еще год назад я бы эти миллион триста просто молча «проглотил».
Сейчас мы уже закрыли контур здания, завели все коммуникации, сделали крышу, поставили все окна, вот-вот установим три здоровенных, очень красивых витража, один из них на балконе, куда я буду из своего офиса выходить. Ставим внутренние стены — это уже приятные хлопоты такие. В 20-х числах июня рассчитываю начать перевозить оборудование. — Получается, в июле-августе фабрика уже заработает? Сколько колясок будете производить?
— Две с половиной тысячи штук в год, сможем закрывать четверть потребностей российского рынка. И самое главное, мы будем сами делать моторы-редукторы — самую дорогую часть. Сейчас у нас коляски на 60% из российских комплектующих, а будет 80%.

— А есть какой-то мировой рейтинг колясок? Коляски Observer там какое место занимают?
— Если брать подходящие под одно техническое задание складные коляски с электроприводом, то наш «Стандарт» по цене чуть-чуть дороже китайцев, но по качеству на уровне немцев. Немецкая коляска сейчас стоит 180 тысяч рублей, наша — 129 000, китайская — 90 000. 

— У вас в фейсбуке вычитала, что все стройматериалы покупаете у местных производителей. Почему такая принципиальность? 
— Я рассуждаю так: кризис есть, проблемы с платежами тоже, и если я потрачу на стройку в своем регионе, то эти деньги здесь и останутся. И потом тот, у кого я купил кирпич, придет у меня коляску для бабушки покупать. 

— Сколько уже вложили в стройку?
— В здание фабрики — уже 62 миллиона, в домики — около 20 миллионов. В оборудование и комплектующие — еще 20. Получается, перевалили уже за 100 миллионов. Но мы сейчас сидим и в ус не дуем, потому что у меня на складе лежат моторы-редукторы на 800 колясок и на 600 колясок — джойстики. Многие сейчас встали просто потому, что встал Китай. А у нас всё есть. Спокойно работаем. — Но как-то же коронавирус, карантин на вас отразились?
— Когда был самый пик коронавируса, мы убрали из офиса продажников, оставили бухгалтера и офис-менеджера, в сборочном цеху — фрезеровщика и оператора, управляющего роботом-сварщиком. Остальные работали из дому. Одна девочка у меня гастарбайтер, уехала в Латвию продлять страховку на машину и не смогла выехать обратно, работает из-за границы. Техников-колясочников наших мы «зарядили»: одному привезли по 50 покрышек и камер и другие приспособы для колес, другому — 50 комплектов для подлокотников, они сидели дома и собирали. Сейчас уже все работают, как обычно. 
По причине инвалидности я и моя компания оказались более готовыми к этой ситуации, чем другие. Я, например, обычно раза три в неделю бываю в офисе, а в остальное время работаю дома. К тому же у нас принято: если ты приперся с насморком, температурой, тебя в офис не пускают, ты из дому подключаешься к серверу с товароведческой программой и спокойно работаешь. 
Я понимаю, что для кого-то это реальная драма: люди два месяца сидят дома, с супругами разводятся или переживают, что не могут в парикмахерскую сходить. Но мне достаточно вспомнить ребят, которые по 5-7 лет вообще никуда не выходят и не воют, свыклись с этим. Все очень относительно. Ну, а мне точно было не до истерик и уныния — на мне три стройки: мы, кроме фабрики и домиков, еще и небольшой демонстрационный зал построили в центре Калининграда. 
Да, а еще мы сейчас вовсю начинаем проект по трудоустройству инвалидов. Теперь не к себе берем, а создали базу данных, взяли человека в штат, который будет работать с потенциальными работодателями. Знаешь, я где-то в душе надеюсь, что люди, прочувствовав, каково это — потерять работу хотя бы на два месяца — с большим пониманием будут относиться, когда мы к ним будем стучаться и подсовывать инвалидов. Ну, и про реабилитационный центр не забывай. У меня появилась идея реабилитировать не только наших, но и немцев. Потому что для них и цена будет очень хорошая, и таких условий, где тебе и ноги погнут, и массаж сделают, а потом еще научат какой-то реальной профессии — нет больше нигде. 

— А каким профессиям вы сможете научить инвалидов?
— Офис-менеджер, менеджер по продажам, токарь, фрезеровщик на станках ЧПУ. Это как минимум. — Роман, я знаю, что Калининград благодаря вам сильно изменился. Не стало высоких бордюров, например. Что еще удалось сделать? 
— Я несколько лет был членом Общественного совета при главе города и начинал как раз с бордюров. Потом мы этим занялись уже как общественная организация инвалидов-колясочников «Ковчег». И вот, спустя 15 лет с момента моей травмы, я могу ехать по центру Калининграда, как в какой-нибудь Барселоне. Просто мы этим системно занимались. Сдается в городе улица после реконструкции — мы обязательно выезжали на приемку. И через 3-4 года дорожники привыкли, что их точно будут проверять. А мы прямо с собой тащили коляску: «Ну, давайте, пробуйте сами. Мы вам сейчас руки сзади коляски привяжем, чтобы вы не могли опираться, а вас кто-то будет толкать, и вы нырнете носом вперед». И в следующий раз ты приезжаешь, а уже все переделано как надо. 
Параллельно на деньги федеральной программы «Доступная среда» мы сделали в Калининграде полностью доступными Музей янтаря, Музей Мирового океана, в Светлогорске — Театр эстрады, где музыкальный фестиваль КВН проходит. Поставили лесенку-трансформер в калининградском драматическом театре. Раньше там с риском для жизни по ступеням надо было подниматься, а сейчас нажимаешь на кнопочку — лестница красиво-элегантно превращается в платформу. 
С прошлого года мы поставили себе задачу не допускать в городе введения в эксплуатацию новых зданий, не приспособленных под нужды инвалидов-колясочников. И все застройщики уже знают, что их будут проверять, что проще в проекте эти шесть ступенек до лифта стереть и сделать нормальный вход. Пустые отговорки типа «а у нас тут не планируются инвалиды-колясочники» не принимаются, потому что есть железный контраргумент: хорошо, вы сами будете жить в этом доме до 100 лет и потом сломаете себе шейку бедра. Вам надо будет попасть в ванную, а у вас дверной проем — 60 сантиметров. Переделываем. 

— Ваши контраргументы, насколько я понимаю, носят рекомендательный характер. Почему все-таки с вами, общественниками, считаются?
— Наверное, потому что у нас есть уже какой-то вес и авторитет. Калининград — город небольшой, и всех людей, которые делают здесь погоду, я уже знаю лично. Поэтому мне не сложно до них достучаться. Иногда приходится делать ход конем. Однажды мне нужно было на наш пляж в Зеленоградске. И одновременно туда же был вызов нашего социального такси. Я попросил разрешения присоединиться, люди были не против. И вот красивая женщина закатывает в машину парня, который кроме того, что в коляске, еще и слепой. А кроме того, что слепой, у него еще и мозжечок поврежден, и его постоянно вращает. То есть он сидит в коляске, а его вращает. Я как обычно начал подбадривать, расспрашивать — выяснилось, что это бывший владелец сети модных обувных магазинов. И он мне говорит: «Я знаю, почему оказался в этом положении. За месяц до того, как со мной случился удар, я дал на лапу — чтобы чиновники закрыли глаза на отсутствие пандусов в новом здании, которое я вводил в эксплуатацию». Ну, и представь себе: мэр города собирает всех местных застройщиков —а я им рассказываю эту страшилку. Мол, все мы под Богом ходим. Все они попереглядывались, и, я думаю, сделали выводы. 

— Есть какой-то рейтинг доступности российских городов для инвалидов?
— У минтруда есть такой рейтинг, есть даже сайт какой-то, но это все не работает. Мне буквально вчера товарищ из Пскова рассказал, что такая опция появилась у Google. То есть ты можешь на карте любой объект отметить, доступен он или нет. Но я пока не разобрался, возможно, в российских картах Google это еще не работает. У нас локальных ресурсов целая куча, но тут, определенно, нужен другой масштаб. Мы, может быть, постучимся в Яндекс с этим вопросом. Это была бы хорошая тема для них.— Я знаю, что Калининградская область — лидер по количеству доступных пляжей в России. 
— Мы действительно единственный регион в России, где работает сразу 6 доступных пляжей: 5 морских, и еще один мы в прошлом году открыли на озерах, практически в городе. В Калининградской области всего около 2000 человек имеют проблемы с мобильностью, но мы уже давно не ориентируемся только на регион. Если первые пару лет 80% посетителей пляжей были наши, то сейчас 80% — это приезжие из других регионов России, а еще из Латвии, Литвы, Польши и так далее. Многие приезжают именно потому, что есть пляжи для них. 
В Зеленоградске в 2014 году был всего один отель с одним приспособленным для инвалидов номером. Сейчас там таких отелей не меньше 10, а владелец того первого отеля открыл еще один, где все 24 номера могут принять колясочников. Идея о том, что именно пляжи станут точкой роста для социального туризма, сработала на все сто. 

— Сколько человек посещает доступные пляжи, вы ведете статистику?
— В Зеленоградске прошлым летом был рекорд — 400 человек за сезон. Это только колясочники, плюс с каждым же еще 1-2 сопровождающих. То есть больше 1000 отдыхающих на одном только пляже. В Янтарном у нас два пляжа, там еще больше — по 600 колясочников за лето. 

— Роман, из-за всемирного карантина кто-то потерял работу, кто-то развелся.  Знаете, как модно сейчас говорить: «Мир уже не будет прежним». Дайте совет человечеству — как не опустить руки в кризис.  
— Мы недавно взяли в штат психолога, и это она подкинула такую идею. Надо предлагать людям поволонтёрить. Когда у тебя все плохо, и денег нет, и еще пальчик на ноге болит, надо обратиться в любую инвалидную организацию и предложить свою помощь. Например, вытащить человека, который, может быть, год сидит в четырех стенах — и просто погулять с ним. Рядом с домом или докатить его до реки. А потом, покормить его с ложечки, если он шейник и сам не может. И, вот поверьте, у вас всё сразу образуется. Это новый проект журнала «Нация» — «Соль земли»: о современниках, чьи дела и поступки вызывают у нас уважение и восхищение. Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этим текстом в своих соцсетях.