В этом году банку «Центр-инвест» исполняется 30 лет. Обычно подарки дарят юбилярам, но в данном случае «Нация» и «Центр-инвест» сообща придумали подарок родному городу — проект «Гражданин Ростова-на-Дону». Мы расскажем истории 30 наших земляков, которые много сделали для города, прославили его не только в пределах России, но и за рубежом.
В рамках проекта уже опубликовано 26 очерков, среди них, например, истории об авторе главного гола отечественного футбола Викторе Понедельнике, о создательнице французского журнала Elle Элен Гордон-Лазарефф, о великом актере Александре Кайдановском.
Сегодняшняя история — о большом русском фотографе Марке Болотове.
В Европе критики писали о его фотографиях: «Каждая — действительно художественное произведение, и каждая излучает особое тепло», в СССР — о тех же фотографиях: «безыдейные снимки», «уродуют и профанируют».
Так сложилось, что это первая большая публикация о Марке Григорьевиче Болотове в родном городе. Рассказываем и показываем, кем он был и что сделал для Ростова.
Фотоаппарат попал к нему в руки лет в восемнадцать. Это был «ФЭД», который не считался профессиональным аппаратом, советская копия немецкой «Лейки»; правда, отец фотожурналистики, основатель агентства Magnum Анри Картье-Брессон именно такими «непрофессионалами» и снимал всю жизнь.
Марка заворожило само чудо проявления снимка, «явление Христа народу», как он его однажды назвал. Он сразу стал азартным охотником за удачным кадром, «снимал что попало». «Терпел неудачи, оставался без стипендии, но фотографию не бросал. Залезал в долги, но покупал в магазине пленку и ходил на этюды… Дни и ночи, бывало, не выходишь из душной фотолаборатории или петляешь по городу», — писал он о себе.
Фотолаборатория была оборудована в бывшей котельной института: в 1957-м Марк поступил в НПИ, Новочеркасский политехнический, на инженера-механика. Это его первый большой город, на юг он приехал из крохотного таежного поселка в Коми АССР с удивительным названием Княжпогост. Жил с семьей там и еще в соседнем поселке Емва (тогда Железнодорожном), где до 1960-х царила система исправительных лагерей.
Родители были крестьянами, жили бедно, в войну отец пропал без вести на фронте, и мама троих детей воспитывала одна. «Запертые с сестренкой на весь день дома, дрались за форточку, откуда по очереди дотемна наблюдали безлюдную улицу».
Город, творчески заряженные единомышленники и первые удачные фотографии окрыляют Марка. Уже на втором курсе, в 1959-м, он показывает свои работы на крупной студенческой выставке. И сразу громкий успех. Решением жюри фотографии Болотова признаны «лучшими, наиболее завершенными», и книга восторженных отзывов тоже пестрит фамилией новичка. В статье «Жизнь, а не фотокарточки» местная газета пишет: «Для творчества Болотова характерно пристальное внимание к человеку, а к маленькому человеку — особенно… Вот в этом уважении автора к своему маленькому герою и кроется, наверное, секрет обаяния детских снимков Болотова».
Детская фотография станет одним из самых выразительных открытий в творчестве Марка. В деловитом суетливом мире взрослых его камера выхватывает лица и фигуры детей, говорящие без слов: прилипшие к витрине малыши, «скучающие» ноги мальчишки за футбольными воротами, целая серия фото про двух пацанят, решающих, как на велосипеде переехать мост с выпавшей доской, — все они будто короткометражное кино советской «новой волны» 60-х.
Через время Болотов принимает участие еще в одной, уже большой областной выставке в Ростове. Его снимки занимают целую стену: в отличие от других, опытных и признанных мастеров, выставивших по 3–5 фото, он выдает сразу 17 работ. И снова замечен, его просто невозможно не заметить: возле стендов постоянно толпится народ, а главная городская газета, «Вечерний Ростов», рассыпается в комплиментах.
Пару своих снимков Марк решается отослать в авторитетнейшее издание — специализированный чешский журнал Revue Fotografie, который был практически библией для советских фотографов. Журнал издавался на чешском и русском языках, но был совершенно свободен от политики и цензуры. В СССР он всегда оставался большой редкостью и предметом спекуляций: стоил 2 рубля, а перепродавали его за все 25.
«Уважаемый редактор, вот мои два снимка. Делайте с ними что хотите», — написал он в редакцию. Можно себе представить, какой подъем испытал 23-летний студент, получив ответ из Праги: главный редактор заинтересованно просил его прислать побольше фотографий. Марк отправляет увесистый конверт с полусотней снимков. Позже редактор напишет, что такой тяжелый пакет вызвал у него недоброе предчувствие, «но тем больше было наше удивление, когда мы открыли его и на всех столах редакции разложили около 50 снимков. В тот момент нам показалось, что в гости пришел незаурядный человек».
Редактор — это Вацлав Йиру, крупнейший фотодеятель 1960-х, знаменитый авангардный фотограф и «учитель фотографов», как называли его искусствоведы. Впечатленный самоучкой из России, Йиру сам пишет о нем статью, и в 1962 году в свежем номере Revue Fotografie выходит большой, на три разворота, материал «Талант и скромность (Раздумье над фотографиями Марка Болотова)». Именно письмо провинциала сподвигло его, как признавался Йиру в этой статье, «наконец создать в журнале раздел для избранных работ наиболее талантливых фотографов».
Сказать, что Марк был горд и счастлив, — ничего не сказать. Редкая удача попасть в этот журнал хотя бы одним снимком — даже для московского или ленинградского фотографа, а тут целый эпос, публикация 10 черно-белых работ. «Из богатого собрания Марка Болотова мы публикуем избранные фотографии, — пишет Йиру, — они привлекли нас индивидуальностью средств выражения и зрелостью, с которой мы так редко встречаемся у молодых людей… Было бы справедливо упомянуть и о его исключительной способности композиционно строить кадр и кадрировать снимок».
Сравнивает редактор Болотова и с гуру документальной фотографии: «Как известно, Картье-Брессон работает только с «Лейкой». Несложное оборудование Марка Болотова и результаты, которых он достигает с ним, могут еще раз убедить многих фотографов в том, что неуспехи нельзя валить на несовершенное оборудование»; «каждая его фотография действительно художественное произведение в лучшем смысле этого слова».
Однако звездный час оборачивается на родине отторжением. В профессиональной среде успех Марка игнорируют. А спустя два года после зарубежного триумфа молодого фотолюбителя и вовсе жестоко клеймят во всесоюзном журнале «Советское фото»: «эстетские настроения», «формальные эксперименты», «безыдейные снимки». Назвав фамилию Болотова, критик припечатывает его: «Носители таких тенденций в стремлении быть оригинальными не осознают того, что уродуют и профанируют искусство фотографии». «Выскочек» в советской иерархии не любили.
По сути, эта заметка захлопнула дверь перед фотографом-самородком, лишила его перспективы дальнейших публикаций, выставок и упоминаний. Фотография для Болотова остается делом жизни, но попадает в разряд увлечений: после вуза он идет в инженеры проектного института «Ростовгипрошахт». Но и здесь проявляется незаурядно: создает плакатный современный логотип предприятия и полностью преображает доску почета. Передовики производства слегка изумлены тем, сколько времени он снимает их, ставя свет то так, то эдак, выбирая ракурсы. Зато потом посмотреть на эти снимки ходит весь институт: обычные советские проектировщики выглядят у Болотова, как звезды из журнала «Советский экран».
Марк умел придать повседневности кинематографичность. Он долго корпел над карточками, экспериментировал с различными техниками — обрабатывая позитив так, что кадр из обычной жизни становился похож на картину. Архитектор Татьяна Зобак вспоминает: «Когда он снимал наши портреты для каталога выставки, то потратил на это уйму времени, хотя нужно было всего-то два снимка. Сам браковал свои фото: «Нет, тут ты не такая, как в жизни». Ну, знаете, человеческий глаз видит так, камера иначе. А он умудрялся это мастерски соединить».
Этот особенный дар заметил известный советский поэт и прозаик Виктор Боков, увидев фотографии Болотова еще в Новочеркасске. Воодушевленный, он пишет ему: «Дорогой Марк! Рад познакомиться и ощутить всю прелесть вашего фотоискусства. В нем везде есть глаз художника, поэта, мыслителя. С удовольствием буду ждать книги, где мои стихи и ваши фото будут вместе».
Это реализовалось в 1965-м: книги Бокова, а затем и книги еще одного всесоюзно известного поэта Александра Яшина (это ему посвящены строки Вероники Тушновой «Не отрекаются, любя») выходят большими тиражами с фотографиями ростовского «любителя» Марка Болотова.
В 80-х Болотов обновляет три знаковых для советского Ростова места: это книжный магазин «Вокруг света» на Большой Садовой (тогда ул. Энгельса), «Книги-ноты» на Ворошиловском и клуб альпинистов «Планета» на Шолохова, с ними он работает как художник-оформитель, проявляя бездну вкуса, которую трудно было подозревать в выходце из глубинки.
Он много снимает свою семью: жену Валентину, архитектора «Гражданпроекта», и троих сыновей — Костю, Антона и Мишу. Семейные серии Болотова заслуживают отдельного издания — настолько они хороши, так гармонично сошлись в них любовь и мастерство. Видя такое дело, знакомые постоянно обращаются с просьбами снять их детей, зная, что лучше Марка это не сделает никто.
В городском управлении архитектуры, куда он переходит в 80-х, его талант раскрывается с другой стороны: теперь он документалист городской архитектуры, как настоящей, так и будущей — еще неосуществленной, существующей пока только в скрупулезных картонных макетах. Их тоже надо было уметь снять.
«Он снимал идеально. Я была уверена, что у него архитектурное образование, разве нет? — удивляется в разговоре с «Нацией» архитектор Татьяна Зобак. — Он всегда работал с проектами как художник. Когда нам просто нужно было отснять уже построенные объекты, мы подъезжали к ним несколько раз, «свет не тот, не так тени ложатся», — говорил он. Даже облако ждал такое, которое хорошо войдет в кадр. А вообще, это правда важно — как тени ложатся на здание».
«Фотосъемка проектов была очень существенна, от этого зависел имидж архитектора, — замечает Вениамин Кравченко, в 1994–2001 годах работавший главным архитектором Ростова. — В 90-х мы отправили наш проект нового здания городского «Водоканала» на Японскую архитектурную триеннале. Марк снимал его со всех ракурсов очень тщательно и, я бы сказал, художественно. Так вот, потом я увидел новое крупное здание в Токио: японцы просто взяли и скопировали три башни из нашего макета! Такое впечатление произвели на них фото Болотова.
…Марк фотографировал как-то всю Большую Садовую, каждое здание в отдельности. От вокзала до Театральной. Представляете себе? По его фотографиям главный художник Ростова делал потом расколеровку всей улицы — чтобы подобрать ей в реальной жизни наиболее удачные цвета. Эти фото были натянуты на метровые планшеты, и когда в зале стояла вся эта панорама, выглядело грандиозно».
Под фотолабораторию Болотову выделяют помещение в жилом доме на Халтуринском. Казалось бы, что можно сделать из обычной квартиры во времена ширпотреба и дефицита? Однако при помощи ДСП, краски и фантазии своими руками он создает, по сути, первый в городе модернистский интерьер, «какой-то невероятный хай-тек», по воспоминаниям очевидцев. Архитекторы водили к нему студентов на экскурсии.
Планировка была очень хитрой: такая система шлюзов, небольшой лабиринт, который в итоге полностью отсекал свет от темной комнаты, где проявлялись фото. Внутри все было выкрашено в красивый графит, но при свете красной лампы стены становились оранжевыми. Стояло много фототехники. На стене висели эстампы, он сам их делал. Я приходил к нему часто».
«Марк Болотов был уникальным явлением для города, никто из тех, с кем мне приходилось работать, и близко не равнялся с ним, — говорит доцент кафедры архитектурного проектирования ЮФУ Георгий Иванов. — Фотографией он был одержим совершенно, и был очень далек от ее монетизации. И как архитектор он мог изменить пространство при помощи минимальных средств, очень оригинальных».
Именно с помощью таких минимальных и оригинальных средств Болотов создает культовое для Ростова место — «Эксперимент» в парке Горького, первую и единственную специализированную фотоплощадку на Юге России. Изначально это было обычное кафе-«стекляшка». Правда, кафе богемное: здесь выпивали писатели, художники и журналисты.
В середине 80-х кафе отдают фотоклубу «Дон» под зал. Председатель клуба Борис Быков обращается к Болотову с просьбой подумать над преображением «стекляшки». Не будучи по профессии ни архитектором, ни строителем, Болотов делает оригинальный, продуманный до мелочей проект, полностью меняющий облик и функцию павильона. Он придумывает стиль, шрифт и само название — «Эксперимент».
Узнать в «Эксперименте» бывшее кафе просто невозможно: теперь это настоящий фотозал, где сложная фальшконструкция с целой системой ниш и подсветок позволяет профессионально подать фотографии зрителю и вдвое увеличивает выставочное пространство.
Как истинный перфекционист — «хочешь сделать хорошо, сделай сам» — Болотов включается в работу строителей и полгода практически живет в «Эксперименте».
По его концепции, павильон — это фотоаппарат: пристроенный входной тамбур — это «объектив» (на нем был рисунок диафрагмы), по фасаду тянется «пленка»: огромные черно-белые кадры. Эти масштабные фотографии многим из ростовчан врезались в память: усталые глаза хирурга над маской, красивая улыбчивая девушка, геометричная фигура игрока в пинг-понг, сияющая девочка в солнечном ореоле и другие. Помните?
Три из этих фото — авторства самого Болотова.
В 1987 году обновленный фотозал заработал. Открытием «Эксперимента» становится экспозиция «Мир детства» — семейная выставка Болотовых. Марк не стал делать «персоналку»: он предпочел «растворить» свои работы среди рисунков сыновей, художникам — 13, 11 и 9 лет, все трое от природы творчески одарены. Открытие вышло впечатляющим: книга отзывов об этой выставке заняла целый том.
«Эксперимент» быстро становится центром притяжения и фотографов, и художников. Через пару месяцев здесь открывается всесоюзная выставка, дальше — больше. Экспозиции зарубежных, столичных и, конечно, местных фотографов проходят там регулярно. Это настоящее место силы в центре города, точка сбора профессионального сообщества. Часто наведываются сюда специалисты секции фотоискусства Российской академии художеств.
«Марк большая умница, — говорит известный ростовский фотограф Борис Панасюк. — Он был очень тщателен во всем, даже в подборе слов. Немногословен, но советы его были точны. Очень скромный был. Некоторые ребята на себя тянули внимание постоянно, а Марк, он в стороне держался. Никогда свои фото не толкал на обсуждения, как другие — небрежно бросая свою карточку на стол в ожидании восторженных воплей. Марк был далек от этого. Но именно его фотографии я для себя отмечал, они цепляли».
Многие известные сегодня фотографы открывали в «Эксперименте» свои первые выставки, как, например, участник Венецианского биеннале Сергей Сапожников. Свою нашумевшую экспозицию показывал Михаил Басов, медиахудожник и номинант международных выставок. И много еще кто: «Эксперимент» проработал 23 года.
Однако с дирекцией фотоклуба Болотов теряет связь и прекращает сотрудничество. После окончания первой выставки Марк в свой «Эксперимент» больше никогда не заходит и выставок там не делает. Его вычеркнули даже из истории: в статье «Википедии» про выставочный зал он не упомянут ни словом. Мало кто даже из фотографов вообще знает о его причастности к созданию «Эксперимента».
Оставаясь до начала нулевых фотографом городского комитета по архитектуре и градостроительству, к концу 90-х Марк Григорьевич постепенно теряет интерес к фотоискусству. Наступают времена «сам себе фотограф» — эпоха цветных «мыльниц», экспресс-печати и атакующей «цифры». Болотов в нее вписывается плохо.
Начинает прогрессировать и старая болезнь: с детства один глаз у него был травмирован. Марк Григорьевич медленно теряет зрение. В нулевых он ослеп.
В 2010 году «Эксперимент» был снесен.
Марк Григорьевич ушел в феврале 2022 года. В память о нем семья Болотовых открыла в арт-мастерской «Ремонт» обширную ретроспективу фотографий — «Эксперимент. Ремонт». Так сложилась судьба, что это первая персональная выставка большого русского фотографа Марка Болотова. Но как там у классика? «Весь я не умру». И это так. Как точно подметил когда-то Вацлав Йиру, «каждая его фотография — часть его самого, ибо каждый снимок излучает какое-то особое тепло». Продолжает излучать.
«Центр-инвест» известен также как учредитель и организатор ежегодного Всероссийского конкурса среди журналистов на соискание премии им. В. В. Смирнова «Поколение S».
Если вы хотите не пропустить новые выпуски проекта «Гражданин Ростова-на-Дону», подпишитесь на нас в Яндекс.Дзене, «ВКонтакте», Телеграме.
