В этом году банку «Центр-инвест» исполняется 30 лет. Обычно подарки дарят юбилярам, но в данном случае «Нация» и «Центр-инвест» сообща придумали подарок родному городу — проект «Гражданин Ростова-на-Дону». Мы расскажем истории 30 наших земляков, которые много сделали для города, прославили его не только в пределах России, но и за рубежом.
В рамках проекта уже опубликованы 16 очерков, среди них, например, истории об авторе главного гола отечественного футбола Викторе Понедельнике, о создательнице французского журнала Elle Элен Гордон-Лазарефф, о великом актере Александре Кайдановском. Сегодняшняя история — о композиторе, педагоге и просветителе Михаиле Гнесине (1883–1957).
Композитор, заслуженный деятель искусств РСФСР, профессор Московской и Ленинградской консерваторий Михаил Гнесин. 1945 год.
…30 августа 1868 года у свежевыстроенного двухэтажного здания под номером 78 на улице Воронцовской (ныне ул. Баумана, 70) собралась группа людей. То были представители еврейской общины во главе с недавно избранным раввином Фабианом Гнесиным и начальство в лице городского головы Андрея Матвеевича Байкова. Повод для собрания значительный — открытие главной хоральной синагоги.
Честь открывать синагогу Гнесин предоставил Байкову. И это не было формальным чинопочитанием. Кипучая разумная деятельность Байкова сулила большие надежды ростовцам, в том числе и еврейской общине, которая, по словам самого главы города, была «отчужденной, бесправной и раздираемой междоусобиями». Будучи по вероисповеданию православным, он, тем не менее, выступил главным попечителем строительства. Значительную часть средств собрал неутомимый Фабиан Гнесин.
Выступая на открытии, Байков сказал, что поставил себе задачей «уравнять евреев в отношении общественного положения в городе с прочими гражданами». Гнесин же высказал надежду, что «синагога послужит не источником невежества, мрака и фанатизма, а источником разума, света и истины».
Михаил Гнесин позже напишет, что предрасположенность к общественной деятельности он унаследовал от родителя: «Благодаря высоким моральным качествам отец встречал исключительное к себе отношение в городе и за пределами своей общины (он был членом Ростовской городской управы)».
К слову, здание синагоги хоть и значительно утратило изначальный облик, но все же сохранилось до наших дней. Правда с середины 1930 годов там располагается кожно-венерологический диспансер.
Отец Фабиан Осипович Гнесин.
Это были, в основном, дети евреев, ставших российскими поданными в результате разделов Польши в XVIII веке. Мальчиков угоняли на службу в отдаленные регионы страны, заставляли отказаться от иудейской веры — таким образом насильно ассимилируя. Евреев призывали почти в три раза больше остальных народов.
Вот эпизод из романа Александра Герцена «Былое и думы» — диалог автора с офицером, начальником команды рекрутов:
«— Видите, набрали ораву проклятых жиденят с восьми-девятилетнего возраста. Во флот, что ли, набирают — не знаю. Сначала было их велели гнать в Пермь, да вышла перемена, гоним в Казань. Я их принял верст за сто; офицер, что сдавал, говорил: «Беда, да и только, треть осталась на дороге» (и офицер показал пальцем в землю). Половина не дойдет до назначения, — прибавил он.
— Повальные болезни, что ли? — спросил я, потрясенный до внутренности.
— Нет, не то чтоб повальные, а так, мрут, как мухи… И скажите, сделайте милость, что это им далось, что можно с ребятишками делать?
…Привели малюток и построили в правильный фронт; это было одно из самых ужасных зрелищ, которые я видал, — бедные, бедные дети! Мальчики двенадцати, тринадцати лет еще кой-как держались, но малютки восьми, десяти лет… Ни одна черная кисть не вызовет такого ужаса на холст.
Бледные, изнуренные, с испуганным видом, стояли они в неловких, толстых солдатских шинелях, обращая какой-то беспомощный, жалостный взгляд на гарнизонных солдат, грубо ровнявших их; белые губы, синие круги под глазами показывали лихорадку или озноб. И эти больные дети без уходу, без ласки, обдуваемые ветром, который беспрепятственно дует с Ледовитого моря, шли в могилу».
От такой страшной участи бежал юный Фабиан. Пройдя пешком 200 километров, он оказался в Вильно, где смог поступить в лучшее на то время раввинское училище.
Его будущая жена Белла родилась в семье клезмера — народного музыканта Шайи Флейтзингера по прозвищу Шайка Пфейфер. Он хоть и играл на своей скрипке на потребу широкой публике, но инструментом владел превосходно. И позаботился, чтобы Белла и три ее сестры получили хорошее образование: девочки учились пению у известного польского композитора Станислава Монюшко.
«Скрипач», худ. Марк Шагал, 1912 год.
«Моя мать превосходно пела и обладала исключительным слухом и музыкальной памятью. От нее музыкальная одаренность всей семьи», — вспоминал Михаил Фабианович.
Ростовские евреи неоднократно переизбирали Фабиана Гнесина своим раввином. На этой должности он пробыл два десятилетия, в то время как его предшественники не могли продержаться и двух лет. Но в 1887 году Фабиан Осипович проиграл выборы, и большая семья оказалась на грани выживания. Еврейская община собиралась назначить бывшему раввину повышенную пенсию, но было уже поздно. В 1891 году он умер. Мише тогда было восемь лет.
Белла Исаевна осталась одна с детьми и нищенской пенсией. Семья переехала из дома на Большой Садовой в скромную квартирку в доме №67 на улице Полицейской (ныне Тургеневская). Денег на аренду стало не хватать, пришлось снять еще более дешевое жилье в этом же доме на первом этаже. С деньгами было настолько туго, что пришлось даже продать самую ценную вещь в музыкальной семье — рояль… Одно из самых ярких воспоминаний детства Михаила Гнесина связано именно с этим роялем: его сестра Елена виртуозно исполняет пьесу Шумана, а он, сидя на полу с младшим братом, любуется игрой разноцветных солнечных пятен.
Впрочем, все могло быть и хуже. По закону того времени бедные евреи, не имеющие собственности, подлежали выселению из Области Войска Донского. Закон делал исключение для тех семей, в которых были служащие. Таковым в семье Гнесиных был старший брат Владимир.
Мать Белла Исаевна и младшие сыновья Миша (слева) и Гриша.
В 1890-х годах в Ростове уже существовали музыкальные училища. В одном из них Гнесин учился играть на скрипке. А у Оскара Фритче, считавшегося в городе самым просвещенным педагогом, мальчик обучался игре на фортепиано.
Старшие его братья были единственными в семье, кто не связал свою жизнь с музыкой. Александр работал инженером, а Владимир сменил множество профессий и в итоге в 1919 году эмигрировал в Америку, став там преуспевающим фермером. Сестры одна за другой уехали учиться в Москву, а Михаил и Григорий — в Петербург. Когда квартира на Тургеневской опустела, Белла Исаевна перебралась к дочерям в столицу.
Старшая из сестер, Елена Фабиановна, вспоминала: «Наш ветхий домишко был, вероятно, одним из самых старых в Ростове. Но так много светлого, доброго связано с ним! Вместе с сестрами мы организовали домашний хор, пели, музицировали».
К своим 17 годам Михаил точно знает, что будет композитором. Пытается поступить в Московскую консерваторию, которую закончили сестры. Но не вписывается в квоту, установленную для абитуриентов-евреев. Директор консерватории, видя яркий талант, предлагает ему выход из положения — стать «выкрестом», то есть перейти из иудаизма в православие.
Будучи человеком принципиальным, Михаил наотрез отказался. Таким образом он остался единственным из девяти детей раввина, кто не перешел в христианство.
Сестры Гнесины.
Именно Стравинский, уже всемирно известный, предложил Гнесину по окончании учебы уехать в Европу, обещал всяческую поддержку в этом вопросе.
Но Михаил отказался, решив вернуться в Ростов-на-Дону. Родной город он предпочел и Петербургской консерватории, где его были рады оставить, как одного из самых выдающихся студентов, и Москве, куда его звали сестры.
Гнесин приехал в Ростов в 1913-м, будучи уже признанным композитором, дважды удостоенным премии Глинки, и проработал здесь до 1921 года. «Моя родина — город Ростов-на-Дону, — писал он в мемуарах. — Любовь и привязанность к Ростову и всему Донскому краю характеризует всю мою жизнь... Мы мечтали о будущем этих мест и обменивались мыслями о том, что и как можно было бы здесь перестроить, перепланировать, улучшить, украсить... Постепенный рост и зацветание города: появление высших учебных заведений и больших заводов, красивых зданий, вновь посаженные деревья и цветы, — все было предметом нашей гордости».
По признанию Гнесина, в Ростове он написал или задумал большую часть своих музыкальных произведений. К примеру, свою «Чайку» он сочинил, катаясь на лодке по Дону с женой: «Было как-то особенно много чаек. Они слепили мне глаза и блеском крыльев на солнце, и своими криками. У меня как раз было намечено сочинение музыки к любимому и популярному тогда стихотворению Бальмонта «Чайка». Придя домой, я принялся за эту пьесу и довольно быстро ее закончил».
Весной 1910 года Гнесин всерьез занялся благоустройством Ростова, став одним из организаторов Праздника древонасаждения. Правда его предложения по музыкальному оформлению мероприятия чиновники вначале отклонили, указав на то, что на ростовских улицах поют либо на похоронах, либо, что хуже, во время политических демонстраций. Но Михаил Фабианович не отступал, воспользовался связями и все-таки добился своего.
И вот 7 апреля 1910 года в городе состоялся первый Праздник древонасаждения. Торжественное шествие к месту посадки сопровождали оркестры и хоры из разных ростовских школ и училищ, одновременно исполняя фрагменты из опер Римского-Корсакова.
Организовать такой массовый праздник в те времена было довольно сложно. По замыслу Гнесина, семь тысяч учащихся должны были сойтись из разных мест города в одной точке. Для охраны шествия были привлечены войсковые подразделения, а на случай какого-либо неожиданного несчастья заготовлена скорая помощь. Ничего подобного ростовчане раньше не видели. Но три года подряд этот праздник отмечался именно так. С началом Первой мировой войны Праздники древонасаждения прекратились…
Праздник древонасаждения в Ростове-на-Дону, 7 апреля 1910 года.
«Многим казалось странным, что профессионального композитора так сильно увлекало это начинание, — писал Гнесин. — Но для меня, с моей любовью к родному городу, насаждение леса в окрестностях Ростова, которое бы украсило город и предохранило бы его от налетающей летом пыли должно было стать начинанием завлекательным. Праздник был радостно красив, сопровождался музыкой, песнями».
…Культурно-общественная жизнь Ростова-на-Дону в десятых годах XX века была достаточно бурной. Здесь работало немало разнообразных клубов и обществ. И Гнесин был активным участником многих из них. При их помощи он организовывал концерты в Ростове и Нахичевани, приглашая из Петербурга знаменитых артистов и выступая перед концертами со вступительными речами. Он пишет об этом: «Самые значительные из клубов, «Коммерческий» и «Ростовский-на-Дону», были учреждениями «чисто буржуазного» типа, в которых посещение хорошего ресторана и карточная игра составляли главное занятие членов клуба. Однако надо признать, и признать с благодарностью, что клубы эти являлись инициаторами летних симфонических концертов и тратили на эти концерты, просуществовавшие в Ростове много лет, весьма крупные суммы».
Результаты работы ростовского периода Гнесина как просветителя и педагога были также весьма впечатляющими. В 1916 году Михаил Фабианович добился разрешения на открытие общества «Музыкальная библиотека имени Н. А. Римского-Корсакова». Обществом устраивались концерты, которые предварялись лекциями Гнесина. Билеты на концерты были дешевыми, а лекции интересными и понятными простой публике, поэтому они скоро стали популярны в городе. На десятилетие со дня смерти Римского-Корсакова «Музыкальная библиотека» устроила четырехдневное торжество, о котором очень уважительно отозвалась столичная пресса.
Эта библиотека первоначально располагалась прямо в квартире Гнесина — на втором этаже дома № 44 в Казанском переулке (ныне Газетный, 50). После революции музыкальная библиотека была подарена городу и обрела отдельное помещение.
Как педагог Гнесин работал еще и в двух открывшихся ростовских консерваториях: Донской и Консерватории русского музыкального общества (в последней со временем стал ректором). Помимо этого, он возглавлял кафедру истории музыки в Историко-археологическом институте (в 1920 году стал частью Ростовского университета).
Организованные им концерты сопровождаются выставками картин (тогда постоянных выставочных залов в Ростове не существовало), и это тоже ноу-хау. Но главное, к чему он идет все это время, — открытие в городе бесплатных доступных музыкальных школ. Со своими мыслями и планами он часто навещает нахичеванских друзей — художника Мартироса Сарьяна и писательницу Мариэтту Шагинян. На этих уютных домашних вечерах Гнесин иногда исполнял собственные вокальные произведения под аккомпанемент Шагинян. Мариэтта Сергеевна вспоминала, как Гнесин шутил, что сорвал голос в Петровском училище, «где его постоянно хвалили, а Миша старался петь погромче».
Профессор Елена Фабиановна Гнесина среди воспитанников училища имени Гнесиных. Москва, 1945 год.
Нахичеванская школа занимала всего три комнаты в доме на 2-й Садовой улице (ныне ул. Ереванская) и находилась под постоянной угрозой закрытия. Организаторы буквально сами содержали школу, оплачивая все расходы. Только спустя три года, благодаря стараниям Михаила Фабиановича и родителей учеников, школе выделили двухэтажное здание. А еще через несколько лет школе было присвоено имя Гнесина.
В 1921 году он написал: «Больше всего сил и энергии я, как устроитель культурной жизни, отдал своему любимому городу — Ростову-на-Дону».
И все это Гнесин устраивал, организовывал, продавливал — немыслимо! — в условиях войны, сначала Первой мировой, потом Гражданской. Город переходил из рук в руки, но и у красных, и у белых деятельность Михаила Фабиановича вызывала уважение и признание. Благодаря своему авторитету у властей Гнесину удалось в 1919 году спасти от расстрела театрального режиссера Всеволода Мейерхольда, которого деникинцы обвинили в шпионаже в пользу большевиков.
Весной 1923 года по настоянию сестер Михаил Фабианович переехал в Москву. Здесь он возглавил курс композиции в Музыкальном училище имени Гнесиных. В это же время он был приглашен в Московскую государственную консерваторию, где также руководил курсом композиции и был деканом педагогического факультета.
В 1935 году Гнесин становится профессором Ленинградской консерватории. Это период максимального признания государством его деятельности. Он получает множество наград и званий. Однако жизнь его и теперь не безоблачна. В 1934 году Гнесин тяжело переживает смерть первой жены — Надежды Марголиной. В 1937 году незаконно арестован и расстрелян его младший брат Григорий. В 1942-м, эвакуированный в Ташкент из блокадного Ленинграда, умирает его единственный сын Фабий.
Младший брат Михаила Григорий Гнесин, певец, актер, поэт. Расстрелян как латвийский шпион в феврале 1938 года.
С 1944 года он снова работает в столице, возглавляя кафедру композиции музыкально-педагогического института имени Гнесиных. И снова удар судьбы: начались гонения на лучших композиторов страны — Шостаковича, Прокофьева и других. Под этот каток попал и Гнесин. Институту приказано закрыть его кафедру. Он спасает кафедру ценой собственного ухода, передав руководство своему лучшему ученику — Араму Хачатуряну.
Но в покое его не оставляют. Вот цитата из коллективного доноса, датированного 10 февраля 1953 года:
«Товарищу Берия Л. П.
Глубокоуважаемый Лаврентий Павлович!
Мы, коммунисты, работающие в Государственном музыкально-педагогическом институте имени Гнесиных, обращаемся к Вам по следующему вопросу.
Мы считаем, что директор института профессор Гнесина на протяжении долгих лет подбирает кадры не по деловому и политическому признаку, указанному партией, а по признаку сосредоточивания кадров еврейской национальности, и притом, не заслуживающих политического доверия.
Главным вдохновителем этой порочной, по существу, буржуазно-националистической линии является профессор Гнесин М.Ф., хотя и не состоящий формально на работе в институте, но оказывающий на него очень большое влияние через сестру. В том, что его идеология является сионистской, еврейско-националистической, у нас сомнений нет.
Мы просим Вас, Лаврентий Павлович, поручить кому следует изучить данный вопрос и деятельность профессора Гнесина в особенности».
К счастью, в 53-м году товарищу Берия уже не до того, скоро он сам будет признан шпионом…
Ученики музыкального училища имени Гнесиных; во втором ряду в центре — композитор Михаил Гнесин. Москва, 1945 год.
Партнер проекта «Гражданин Ростова-на-Дону» — банк «Центр-инвест». Один из лидеров отрасли на Юге России, «Центр-инвест» с 1992 года развивает экономику региона, поддерживает малый бизнес и реализует социально-образовательные программы. В 2014 году при поддержке банка создан первый в России Центр финансовой грамотности. Сейчас их пять: в Ростове-на-Дону, Краснодаре, Таганроге, Волгодонске и Волгограде. Уже более 600 тысяч человек получили бесплатные финансовые консультации. В их числе школьники, студенты, предприниматели, пенсионеры.
«Центр-инвест» известен также как учредитель и организатор ежегодного Всероссийского конкурса среди журналистов на соискание премии им. В. В. Смирнова «Поколение S».
Если вы хотите не пропустить новые выпуски проекта «Гражданин Ростова-на-Дону», подпишитесь на нас в Яндекс.Дзене, «ВКонтакте» и Телеграме.
