«Мой бизнес. Истории донских предпринимателей» — так называется большой совместный проект журнала «Нация», Ростовского регионального агентства поддержки предпринимательства (РРАПП) и центра «Мой бизнес».
Его героями станут 25 компаний — лидеров своих отраслей, которые хорошо известны даже за пределами Ростовской области.
Для массового читателя наш проект превратится, надеемся, в увлекательный сериал. А начинающие предприниматели смогут найти здесь идеи и советы для себя.
Героиня этого выпуска — основательница и гендиректор компании-туроператора «Рейна-Тур НТВ» Татьяна Нечепаева (на заглавном фото героиня в центре, с двумя дочками, которые тоже работают в компании).
— Татьяна Владимировна, вы же по образованию филолог. Как вы попали в туристический бизнес?
— Да, в дипломе у меня написано «учитель русского языка и литературы», а первая запись в трудовой — «инженер». В филологи я пошла так, как это и должно быть — просто очень любила читать. Какого-то карьерного плана у меня не было, по сердцу выбрала.
Татьяна Нечепаева является амбассодором проекта «Мой бизнес» в Ростовской области.
В общем, когда я окончила университет, у меня уже были муж и дочка. Год я смогла просидеть дома, а потом начала искать работу. Сейчас это странно звучит, но тогда устроиться в городскую школу учителем было просто нереально без связей. Только ехать работать в сельскую, а как же муж, тогда еще студент, как же ребенок? По блату мне удалось устроиться в институт кораблестроения: так в моей трудовой книжке появилась запись «инженер», хотя работа, конечно, была не инженерная, я занималась документооборотом. И, конечно, мне там было скучно. И вот 1980-й — год Олимпиады, подруга говорит: «Знаешь, в «Спутнике» нужны экскурсоводы». Звучало заманчиво, и я пошла.
Меня взяли, говоря сегодняшним языком, помощником менеджера, а тогда это называлось «ответисполнитель бюро международного молодежного туризма «Спутник». В основном мы «ответственно исполняли» разнарядки: например, нужно сформировать круиз дружбы или поезд дружбы. Знаете, что такое поезд дружбы? Это когда собираешь 20 трактористов из Обливского района, 10 учительниц из Азовского и 15 рационализаторов из Орловки и отправляешь их, например, из Ростова в Прибалтику и обратно. Формировался полный состав из 18 вагонов, люди в этом поезде жили на протяжении всего пути. На каждой остановке подъезжал автобус, увозил их на экскурсии. В этом была социальная роль туризма: в качестве поощрения выбирались лучшие из лучших в своем деле и награждались путевками. Нужно ли говорить, что не все горели желанием «поощряться» и дружить, потому что в одном вагоне собирались довольно разные люди: учителя, механизаторы, зоотехники. Сделать из этого события праздник было нашей работой. Конечно, были и заграничные поездки, и установочные беседы о «моральном облике советского туриста», и обязательные отчеты и списки ненадежных путешественников. В итоге в «Спутнике» я счастливо проработала 10 лет и уходила уже с должности заместителя директора.
Туристы компании «Рейна Тур-НТВ» на фестивале в станице Старочеркасской.
— Да, начало 90-х, никто не знает, что такое рыночные отношения, все делается интуитивно, по наитию. Сколько тогда было ошибок! Но как иначе? Просто представьте себе мир, в котором ничего нельзя «посмотреть в интернете». Все приходилось изобретать.
— Что вспоминается сегодня как большие ошибки?
— Моя первая ошибка — совместная компания. Я единственная женщина — и несколько мужчин уровня руководителей крупных организаций. Довольно скоро поняла, что партнерство — это не мое. Один хочет быстро зарабатывать деньги, другой строит планы на пятилетку, я одержима идеей перфекционизма... Но это мелочи. По-настоящему мне не понравилось партнерство, когда мои мужчины «пропустили даму вперед»: удалились и оставили меня разбираться с бандитами. Напомню, это начало 90-х, все по-настоящему: реальные угрозы, наезды с оружием. Я год выпутывалась из этой ситуации. Потом сняла офис, а когда чартерные рейсы полетели во все страны, я поняла, что нужно расширяться. Пришла к мужу и сказала: «Давай продадим квартиру и купим собственный офис». И мы продали трехкомнатную квартиру на Буденновском и купили помещение на Большой Садовой, 126, здесь по сей день наш центральный офис. Это было в 1995 году, я увидела объявление в газете «Ва-банк»: «Историческое здание, дом напротив «Интуриста» — и все, не могла думать ни о чем другом.
Было тяжело. Мне хотелось сделать все красиво, а денег от продажи нашей квартиры, конечно, не хватало. Я пошла в банк, директор которого отлично знал, что за душой у меня нет ничего, кроме желания работать. Но он поверил, дал кредит. Мы выкупили на Садовой пять квартир общей площадью 220 кв. м, сделали ремонт, отреставрировали роскошные межкомнатные двери в стиле модерн, оригинальные, той эпохи.
Я оглядываюсь на это время и понимаю, что это был отчаянный шаг не только для директора банка, но и для меня. Откуда взялась такая уверенность, что все получится? Проценты по кредитам тогда были просто космические. Но мы все закрыли, все выплатили.
— А ваш муж? У большинства бизнес-история закончилась бы уже на фразе «дорогой, давай продадим квартиру».
— И муж, и свекровь — оба медики — всегда поддерживали и всегда были во мне уверены. Кстати, нам пришлось продавать свое жилье еще раз. Это история про вторую мою большую ошибку. Я уже работала без партнеров, но неправильно выстроила отношения с менеджерами. Строила бизнес как коммуну. Мы все делали вместе: постоянные совместные поездки за рубеж, общие праздники. И в какой-то момент мне сказали: «Офис тоже давай разделим, запишем по несколько метров на каждого, станем партнерами». Я задумалась было, но мой мудрый юрист предостерег: стоп, никто из них свою квартиру ради этого бизнеса не продавал. Все верно, вклад каждого в работу был велик, но только для меня это было делом жизни.
Моя ошибка была в том, что я сразу не построила правильные отношения, раз мои коллеги допустили подобные мысли. Пришлось расстаться. Ушли они, забрав всю клиентскую базу и оставив меня с большими долгами. Была настоящая депрессия, я рыдала без остановки.
Снова пришла к мужу с предложением продать квартиру. Он снова согласился. И нашел для меня правильные слова: «Ты должна подняться и доказать всем, но себе в первую очередь, чего ты стоишь». Для меня это стало мотивацией. В общем, спасибо большое моим бывшим коллегам.
Все они впоследствии создали свои собственные компании, с кем-то я сейчас общаюсь, с некоторыми даже дружу; более того я им очень благодарна за тот урок и за то, что они мне поставили высокую планку в желании развиваться.
Мне снова пришлось начинать с нуля. Года три-четыре восстанавливала компанию, создавала новую команду и строила иные отношения с персоналом. И я, наконец-то, стала рассчитывать только на себя.
Татьяна Нечепаева в Петербурге.
Сейчас у нас разные виды деятельности: корпоративное сопровождение, выездной туризм и мой любимый въездной. Когда 15 лет назад мы начали возить туристов в Ростов, надо мной откровенно посмеивались, что здесь показывать?
— А что вы показывали 15 лет назад и что показываете сегодня?
— Тогда было сложнее, но все равно Старочеркасская, Новочеркасск, казаки никого равнодушными не оставляли. Сегодня колоссальный подъем въездного туризма: в этом году мы привезли в Ростов 15 тысяч человек.
В городе и области сложилась достаточная для туризма инфраструктура. Парк птиц «Малинки» или парк «Лога» — это, как ни крути, локации нового типа, отражающие европейский подход к территориям. Хотя немало у нас и откровенно нелепых проектов. Иногда диву даешься, чего понастроили. Туристический комплекс — тут гостиница, тут лошади, там кальянная , и вот смотрю я на это глазами турагента: для кого это, кого сюда можно привезти, как все эти объекты связаны в одну историю?
В Ростове по-прежнему мало проектов, обыгрывающих локальную аутентичность. Как в том же хуторе Старозолотовском, где есть музей, мастер-классы по семикаракорской росписи, мини-зоопарк, винодельня, проводятся местные праздники. Эта системность очень важна, потому что именно так создается мощное впечатление, погружение в специфику места. В Ростове есть прекрасная «Донская казачья гвардия» — маленький музей на два зала, но никто не выходит оттуда без комка в горле. Всегда знаешь: кого ни поведешь туда, будут довольны. Так же действует на зрителей коллекция скифского золота в краеведческом музее, хотя, конечно, она требует более современного экспонирования. То же касается и нашего музея изобразительных искусств: прекрасная коллекция, но скромная подача. А главная проблема в том, что все эти точки хороши сами по себе, но не организуют единый маршрут.
Иностранцы на фоне Патриаршего Вознесенского войскового всеказачьего собора в Новочеркасске.
— С какими запросами к вам обращались интуристы?
— Европейцы традиционно хотят общения. Хотят жить в семьях, наблюдать быт. В конце путешествия обычно говорят, как увиденное отличается от того, что транслируется в наш адрес у них на родине. Помню группу американцев, десять человек, старшему под 90 лет, и их тур от Камчатки до Сочи: везде им нужно было размещение в семьях, научиться готовить местные блюда, посмотреть, как живут обычные люди. «Хотим у бабушки в деревне пожить», — это вполне обыденный запрос.
Такие погружения действительно оставляют яркий след в памяти. Помню, я сама останавливалась в бельгийском поместье. Так там даже телефонами не разрешалось пользоваться для чистоты погружения в атмосферу XIX века. Готовили по старинным рецептам, ухаживали за домашними животными и тому подобное.
Похожая история была в Барилоче — столице приключенческого туризма Аргентины, где туристов погружали в жизнь гаучо — аргентинских ковбоев: учили ездить верхом, готовить локальную еду, возили к людям, по сей день живущим внутри этой культуры.
Туры в Антарктиду — запрос, который совсем недавно казался нам необычным. Дело в том, что сегодняшние проблемы с логистикой поспособствовали расслоению и вымыванию среднего туриста: остались высокий сегмент и бюджетный. И вот в высоком сегменте мы оказались лидерами по продаже круизов в Антарктиду. Это очень дорогие туры, осуществляемые на экспедиционных судах, куда берут обычно всю семью и дней на двенадцать, на все новогодние каникулы, например, отправляются наблюдать пингвинов.
— Что такого должно быть в характере, в организме, чтобы у человека получался бизнес?
— Только одно — отсутствие страха. И еще авантюризм. Это даже не характер, а действительно устройство организма. Я не знаю, почему мне не страшно тогда, когда большинству людей страшно.
— Главные качества хорошего турагента?
— Только одно — понять, чего хочет клиент. Это важно, потому что очень редко клиент сам понимает, что ему нужно. Например, «хочу на море» — это не желание, это тысяча разных желаний: для кого-то важнее всего в этом путешествии будет качество дна, для другого — температура воды, кому-то важнее кровать, кому-то — питание. В большинстве случаев сам клиент не может этого сформулировать. Туроператор должен это понять.
Интерактив для корпоративных клиентов в Азове: когда зрители сами становятся участниками увлекательного действа.
— Первое важное число — 30, в нынешнем году нашей компании исполнилось 30 лет. Сегодня у нас около 50 сотрудников. Больше 300 корпоративных клиентов. По числу людей в компании мы относимся к малым предприятиям, а по оборотам — к средним.
НТВ — это Нечепаева Татьяна Владимировна. А рейна — по-испански королева, потому что у нас в основном всегда женщины работали, не знаю, как-то мне с мужчинами сложнее.
— Кстати, часто вам приходилось в жизни слышать «бизнес — не женское дело»?
— Скажите это тем, кто челночил в 90-х. Поверьте, женщин среди тех, кого я возила в шоп-туры, было не меньше, чем мужчин. Многие считали это легким способом заработать денег. Нет, это было занятие, прямо скажем, не для всех. Мой муж, например, оказался никудышным коммерсантом, вернулся в медицину. Да и я недалеко от него ушла: мне ужасно стыдно было и покупать, и продавать. Но нужно было работать — я возила людей за покупками. Иногда это были путешествия на грани жизни и смерти. Никогда не забуду, как мы плыли в Стамбул из Новороссийска на грузовом катамаране. Качка была такая, что мы уже не чаяли вернуться. Сознание тебя покидает, смотришь направо — там людям плохо, поворачиваешься налево, а там еще хуже. Помню, откуда-то сверху на меня льется сок, но я уже не могу ничего с этим поделать. До сих пор от слова «катамаран» мурашки по телу.
Да, шоп-туры — неистощимый источник страшных историй и странных товаров. Помню, иногда я просто поражалась: шопницы покупали такие странные вещи, такую, мне казалось, гадость, кто это будет носить, как это можно продать? Что вы думаете, разлеталось молниеносно, очень успешное было занятие.
Так что бизнес — женское дело. По-моему, женщины более увлеченные, более адаптивные, лучше справляются со стрессом. Мне, например, кризисы интересны. Возьмите последние годы: многие восприняли их как крах нашей отрасли, а я считаю, это возможность искать что-то новое. Ушли Booking, TripAdvisor, Amadeus — наши главные инструменты, и многие сказали: конец, прикрываем лавочку. А мы стали искать варианты, как продавать билеты вне этих платформ, где-то через Германию заходили, где-то через Казахстан или Белоруссию.
Я давно привыкла к постоянным переменам. Мы почти два года занимаемся туризмом в условиях закрытого аэропорта. Приспособились к пандемии и санкциям. Сейчас я снова на пороге большого поворота и в жизни, и в бизнесе — в поисках новых смыслов, в попытке понять, чего ждут люди от туризма. Я вижу, что сегодня нужно общение, люди хотят вовлекаться, приобщаться, погружаться. Хотят быть участниками мастер-классов, иммерсивных постановок, авторских экскурсий. В сентябре мы отмечали День туризма в аксайском музее: нам открыли катакомбы, дали в руки фонарики. И вот ты крадешься, поворот — и вдруг перед тобой фигура! Живая? Нет? Вдруг фигура начинает говорить: «Вы попали в таможню». Ух, здорово!.. Ничего сложного, но идея отличная. Сейчас нашей сфере нужны не бизнес-планы, а креативные люди и идеи.
Проект реализуется в рамках нацпроекта «Малое и среднее предпринимательство» при содействии правительства Ростовской области и министерства экономического развития региона.
