21 августа известный кинопрокатчик Сэм Клебанов (компания «Кино без границ») представит в Ростове фильм «Последний беспредел» Такеши Китано — за два дня до общероссийской премьеры. Показ состоится в рамках клуба «k-ino.ru» в «Горизонте Cinema&Emotion». Накануне визита мы задали Клебанову самые популярные вопросы о кино, ответы на которые ищут люди на портале TheQuestion.
— Какой фильм самый переоцененный?— Я так могу сказать о фильме «Танцующая в темноте» (2000) Ларса фон Триера. Его многие хвалили, он получил «Золотую пальмовую ветвь». При этом я знал критиков, которым фильм очень не понравился. Я тоже как-то не проникся. Помню, как мы с моим коллегой Антоном Мазуровым были на радиоинтервью. Ведущий сказал: «Ну, есть же фильмы, которые нравятся всем. Не может же не понравится «Танцующая в темноте»!». На что Антон ответил: «Так вот же — Клебанов сидит!».— Был ли у вас забавный случай со знаменитостью?
— Смешных историй, от которых можно обхохотаться, не было. Но был случай со знаменитостью, который сыграл огромную роль в становлении моего бизнеса. В Гетеборге, просто на улице, много лет назад я увидел Такеши Китано (японский режиссер, актер, сценарист), он приехал в Швецию на фестиваль. Я подошел к нему, сказал, что хочу купить его фильм «Фейерверк» (1997). За несколько лет до этого я был в Японии, и какие-то фразы на японском остались в памяти. И с Такеши я даже смог завязать разговор на его родном языке.Позже я приехал на кинорынок покупать этот фильм, и выяснилось, что на него уже поступило предложение от другой российской компании. Но, так как я произвел очень хорошее впечатление на Такеши Китано, он сказал, что фильм надо продать мне. С тех пор мы начали сотрудничество, и я покупал все его фильмы. Пара его лент, которые я прокатывал: «Куклы» (2002) и «Затойчи» (2003), — были настолько успешными, что помогли моей компании преодолеть кризис и расти. И сейчас я заканчиваю свою прокатную деятельность именно с его фильмом «Последний беспредел», а ведь все началось со случайной встречи.
— Какие фразы из любимых фильмов вы употребляете в повседневной жизни?
— Когда мне кто-то говорит, что нужны деньги, я в ответ цитирую героя Дэнни Де Вито из фильма «Грабеж» (2001): «Everybody needs money. That's why they call it Money» («Всем нужны деньги. Поэтому их так и называют — Деньги»). Он в этот момент еще делал такой забавный итальянский жест пальцами (смеется).— Над каким фильмом вы рыдали, как шестилетняя девочка?
— Не помню таких, чтобы заставили буквально рыдать. Но есть фильмы, которые меня по-настоящему тронули. Это, к примеру, «Список Шиндлера» (режиссер Стивен Спилберг) и «Аминь» (режиссер Константин Гаврас).
— За что вы не любите Евгения Bad Comedian Баженова?
— Я никак к нему не отношусь. У меня абсолютно нет времени смотреть блоги на YouTube.
— Какой русский фильм — ваш любимый?
— «Андрей Рублев» Тарковского, «Кин-дза-дза!» Георгия Данелия. Из современного — «Левиафан» Звягинцева. Это те фильмы, которые в первую очередь приходят в голову.— Вы когда-нибудь звонили на номера из фильмов, и что интересного из этого вышло?
— Нет, конечно. В фильмах, которые мы показывали (компания Клебанова «Кино без границ» занимается дистрибуцией артхауса), вообще не помню эпизодов, где были бы номера телефонов. Ну, и я прекрасно понимаю разницу между выдуманной и реальной ситуациями.
Бывают очень редкие случаи, когда сценаристы специально включают в сюжет существующий телефонный номер, чтобы любопытные зрители, которым недостает более осмысленных занятий, звонили и кого-то тревожили. Но если я наберу номер из фильма «Матрица», вряд ли мне повезет, и на звонок ответит агент Смит.
— Какие фильмы стоит посмотреть, чтобы понять артхаус?
— Похоже на вопрос: «А что мне сегодня съесть?». На него нет ответа, который устроил бы всех. Да и делить артхаус по этапам познания — «с этого начну, а это посмотрю позже» — бессмысленное занятие.
Сам по себе термин «артхаус» не искусствоведческий. Артхаусом в Америке раньше называли неанглоязычное и немейнстримовское кино. Вы же понимаете, что это большой «зонтик», под которым можно разместить очень много разных определений.
В России артхаусом принято считать фильм, где, помимо собственно истории, есть авторское высказывание, оригинальный визуальный язык, которые делают его уникальным произведением. Артхаусом может быть кино в любом жанре, относиться к любой субкультуре.
Нужно начать с фильмов, которые вызовут у вас сильные эмоции. Это могут быть работы братьев Дарденн, Нури Бильге Джейлана или что-то из японской классики. Почитайте, какие фильмы существуют в этой сфере с размытыми границами, и, возможно, что-то по описанию вызовет ваш интерес, покажется любопытным.
— Почему в произведениях для детей убийства изображать можно, а секс нет?
— Это обосновано табуированностью темы секса в монотеистических культурах и, в частности, традиционной христианской. Так сложилось, что к насилию общество относится спокойнее. Но в либеральных странах — таких, как Швеция, где я живу — отношение к сексу вполне адекватное. Есть даже специальные познавательные книжки, где детям с самого раннего возраста рассказывают про секс и показывают на картинках.
В консервативных обществах, в России, например, секс не принято обсуждать и показывать. Причем до 18 лет человека считают ребенком, но тут он — раз! — становится совершеннолетним, и на следующий день ему сразу можно заниматься сексом, жениться, рожать детей — делать всё!
Системы возрастных ограничений есть во всех странах. Но в России они преувеличенно жесткие: 18+ — это слишком много. Максимальное ограничение в Швеции — 15+. Мне кажется, это правильно: в 15 они уже все равно все знают, самостоятельно могут найти любую информацию и уже достаточно созрели, чтобы говорить с ними о взрослых вещах.
— Перенял ли западный кинематограф у советского какие-либо приемы?
— Запад очень много взял из теории монтажа Сергея Эйзенштейна и авангардных экспериментов Дзиги Вертова. Эти пионеры кинематографа оказали колоссальное влияние на индустрию в целом. Что касается более поздних фильмов, то ситуация была обратная. Тот же Тарковский скорее отдавал дань Бергману, чем наоборот.Вообще, можно назвать очень небольшое количество русских фильмов, которые стали известными во всем мире. У меня нет ощущения, что картины Андрея Звягинцева оказывают серьезное воздействие на западный кинематограф. Скорее — они вписываются в общий киноконтекст. Фильмы Звягинцева становятся популярными, потому что, сохраняя сильную локальную привязку, рассказывают российские истории понятным, глобальным языком — этим и интересны.
— С кем из вымышленных персонажей вы хотели бы дружить, если бы они были реальными людьми?
— В мировом кино есть огромное число персонажей, с которыми я бы с радостью встретился, выпил бы с ними по бокалу вина, поговорил о жизни, узнал бы их сокровенные мысли. Глаза разбегаются. Скажу первое, что приходит на ум: я хотел бы лично встретиться с героем Клинта Иствуда из «Долларовой трилогии» («За пригоршню долларов», «На несколько долларов больше», «Хороший, плохой, злой»). Но — будучи его другом, потому что его враги долго не жили.