Сузи Наоми Гуандегно Нгонгуэ — самая настоящая принцесса, правнучка первого короля Габона. Но вот уже 17 лет она живет в России. В этой новой жизни у Наоми чего только не было: и трескучие сибирские морозы, и знойные южные закаты, и даже настоящая русская свекровь.
Модельная съемка Сузи Наоми.
— Для меня это очень комфортный климат, — пояснила мне. — Но моей свекрови, она из Красноярска, летом в Сочи очень тяжело. Приехала посмотреть на внука, выдержала всего несколько дней и забрала его до осени в Сибирь. Он в этом году пойдет в первый класс.
— Расскажите о вашей родине.
— Я родилась в Порт-Жантиле, это второй по величине город Габона, экономическая столица страны. Порт-Жантиль стоит на берегу Атлантического океана, много рыбы и солнца, есть большой порт, через который мы экспортируем кофе, какао и лес.
Наша семья считалась состоятельной: папа работал банкиром, мама бухгалтер. Поэтому сначала я ходила в школу-микс. Это платная школа, в которой учатся богатые местные и дети иностранцев: французов, немцев. Но потом папа решил стать пастором, денег резко стало меньше, и мне пришлось перейти в обычную школу. Там было очень тяжело…
— Потому что вы принцесса? Классовая ненависть?
— Нет, я никому не говорила, что я принцесса. Там детей били за любую ерунду: не выучил урок, ошибся, просто что-то не понравилось учителю. Я жаловалась маме, и через год меня снова перевели в частную школу. Но и там я скрывала свою родословную. Во всех учебниках по истории Габона есть имя моего прадедушки — короля Дени Рапончомбо. Он был вождем большого и могущественного племени мпонгве, его тогда звали Анчуве Кове Рапончомбе. Но потом он принял христианство и подписал договор о переходе Габона под протекцию Франции. И стал королем Дени.
Почему он так поступил, не знаю. Но когда на уроках истории звучало имя прадедушки, ученики возмущались и называли его предателем. Поэтому я молчала.
Король Габона Дени Рапончомбо и его жена. Вторая половина XIX века.
С чем я никак не могла смириться на родине — очень строгие правила. Родственники постоянно вмешиваются в твою жизнь, учат, как тебе одеваться, как воспитывать детей, могут прийти проверить, насколько чисто у тебя дома.
Здесь я никому не угождаю: живу, как хочу, и мне не надо спрашивать ни у кого разрешения. Но, кстати, в первые годы в России у меня были трудности с тем, чтобы смотреть людям старше меня в глаза: у нас это считается неуважением.
Помимо бытовых были и религиозные правила: я выросла среди христиан-пятидесятников. Поэтому ни разу не была в клубе, даже в кинотеатре! Помню, что когда впервые сходила в Москве в кино, потом с таким восторгом описывала это — не только сам фильм, но и экран, звук, зрительный зал — что мои русские друзья катались со смеху.
Сузи Наоми с родителями.
— Было. После освобождения от колонизации в стране с 1960-х годов был всплеск культуры, появилось интересное кино, сериалы. У нас был свой национальный герой — Филипп Мори, первый профессиональный актер и режиссер в Габоне. Но в 2010-х он умер, и все как-то пошло на спад: я вижу это, когда приезжаю домой.
— Наоми, как вы вообще оказались в России? Почему не Франция, с которой, думаю, у Габона по-прежнему тесные связи?
— Главная причина — это история с похищением. В 2007 году я поступила на родине в медицинский университет. И там столкнулась с другим, жестоким миром: студенты-второгодники сколотили банду, они называли себя клан Ая и держали в страхе весь университет. Особенно доставалось новичкам, их прозвали клан Уток. Ая заставляли Уток убирать свои комнаты в общежитии, прислуживать, ставили на колени, обсыпали мукой. Меня вначале не трогали, но однажды Ая схватили меня, затолкали в машину и хотели увезти куда-то. Но я выпрыгнула уже на ходу и убежала.
А потом узнала, что инициатором похищения была двоюродная сестра моего отца! Она тоже принцесса и тоже училась в этом университете, на последнем курсе. Так она хотела меня проучить, чтобы я была, как все. Все проходили унижение от Ая.
Но я никогда не молчала и ничего не терпела. Об этом скандале узнали не только в моем университете, но и в других вузах столицы. Люди начали писать на Ая жалобы, а меня стали обзывать Уткой-адвокатом. Думали, что я пойду дальше и захочу наказать их до конца, но мне это было не нужно: я просто показала, что со мной так нельзя.
Ая меня больше не трогали, но родители все равно волновались и решили отправить учиться подальше. Во Францию требовалось много документов. И было очень дорого. И тогда наш родственник, который отучился в России, посоветовал отправить меня в московский медицинский университет имени Сеченова. Я врач-эндокринолог. Выбрала эту специализацию, потому что мама заболела сахарным диабетом. Она для меня самый близкий человек, мне хотелось ей помочь.
...Наверное, это судьба — что я попала сюда. Мне в детстве очень нравились медведи, а это ведь один из символов России. Я их, конечно, живьем не видела, вырезала фото мишек из журналов. Они были такие милые! Но когда уже здесь призналась своей русской подруге, что хотела бы встретить мишку в лесу, она сказала: «Не дай бог! Знаешь, какие они быстрые? Не убежишь!» (Смеется.)
Африканка в русском лесу.
— Ну, у меня уже были какие-то знания по анатомии, химии, биологии. Языки я быстро схватываю, а еще мне помогали студенты-габонцы, которые уже обжились здесь. Если я заблудилась в метро, то звонила своей подруге, она говорила, правильно я еду или нет. В магазин ходила со словарем, там ко мне быстро привыкли, и, как только я появлялась с книгой, продавцы уже улыбались.
А еще помню смешной случай: подруга в первый раз повела меня в студенческую столовую. Я ничего не понимала, не знала, что заказывать. И женщина на раздаче обратила на меня внимание: «Новенькая?» — «Да». — «Тогда борщ!» (Смеется.) Так борщ стал моим любимым русским блюдом.
— В Москве вы довольно скоро вышли замуж. Как так вышло?
— В метро к моей знакомой, тоже африканке, подошел русский парень: хотел попрактиковаться во французском языке. Она сказала, что не знает французского, посоветовала меня. Так мы и встретились с будущим мужем.
Да, была любовь. Он из Красноярска. Айтишник, человек погруженный в себя. Мы много гуляли по Москве, ходили по музеям. Через полгода он повез меня знакомить с родителями и в самолете сделал предложение. Переживал, что я окончу университет и уеду. Сейчас я понимаю, надо было не спешить, узнать друг друга получше. Мы очень разные и в итоге развелись. Но зато у меня есть прекрасный сын Наум. А у него — настоящая русская бабушка, которая внука очень любит.
Сузи Наоми с сыном.
— Да, моего сокурсника так звали, какой же умный парень! И когда его вызывали к доске, мне нравилось, как звучит это имя. Сейчас тот Наум в Израиле, иногда пишет мне, спрашивает, как мой Наум.
— Вы недавно написали книгу на русском — «Габонка в Сибири». Что вас подтолкнуло к этому?
— Я четыре года прожила в Сибири, была врачом и ездила с медосмотрами по самым маленьким городкам и рабочим поселкам. Научилась одеваться, как настоящий сибиряк, во много слоев, и было нормально. Иногда попадала в такие места, куда летом нет дороги, только зимой можно проехать. Там добывают нефть и газ. Люди, конечно, были в шоке, когда видели меня посреди тайги! (Смеется.) И я так устала в сотый раз рассказывать, кто я и откуда, что решила написать книгу. И говорю теперь: читайте, там все описано!
— В вашей книге одна глава посвящена РАС — расстройству аутистического спектра, которое есть у вашего Наума…
— Сын развивался очень быстро: в 9 месяцев он уже говорил. И мы очень радовались. Но потом что-то произошло... Чтобы его взяли в детский садик в Красноярске, я сама туда устроилась на год: занималась с детьми английским и французским. И вот тогда заметила, что мой Наум ведет себя не так, как другие дети: не вовлекается в игры, не фиксирует взгляд, он сам по себе. В том садике была очень опытная психолог, она и предположила аутизм. Мы прошли обследования: диагноз подтвердился. Но форма расстройства у сына не тяжелая, у него блестящая память. Поэтому я надеюсь, что со временем все выровняется.
— Раз свекровь забрала внука на лето, значит, отношения у вас после развода хорошие?
— Да. Хотя вначале было недопонимание. Моя свекровь — учительница. Когда сыну было месяцев десять, она спросила меня: «Когда ты начнешь с ним заниматься? Учить его, все объяснять». Я ответила: «В 10 месяцев? Чем заниматься? Может, сразу математикой?»
Я воспитана в другой культуре: в моей семье родители никогда уроки с детьми не делали. Я все учила сама.
В общем, мы со свекровью это обсудили и пришли к договоренности: если она хочет чего-то добиться, пусть делает, я не мешаю. Сейчас вижу, что это не так плохо. И благодарна ей. Моя мама после личного знакомства со свекровью сказала: проблем у тебя с ней не будет, это хорошая женщина. Они прекрасно общались через переводчик в телефоне, когда меня не было рядом. В Габоне свекрови с тещами не дружат, не общаются. Габонская свекровь — такой человек, который сильно влияет на жизнь семьи сына, может прийти к тебе, ругать за что угодно, поучать. Нет, мне такое не нравится.
Сочинский врач-эндокринолог Сузи Наоми Гуандегно Нгонгуэ.
(Смеемся.)
— Я мало ем и много двигаюсь, сладости не люблю. Но если бы я много ела и спала, набрала бы нормально. Кстати, на родине я не считаюсь такой уж привлекательной, как раз из-за веса. Говорят: да, лицо красивое, но надо набрать килограммы. А тетя мне с детства твердила: ты выйдешь замуж за белого, африканец тебя замуж не возьмет. У нас считается, что с женщиной моей комплекции что-то не то: болеет, наверное.
— Когда и как вы переехали из Сибири на юг?
— Три года назад я увидела в соцсетях объявление о конкурсе красоты «Королева Красноярска». В Габоне из-за веры моих родителей я не могла себе такое позволить, но вообще все, что касается индустрии красоты, мне всегда было интересно. Я приняла участие и стала вице-мисс «Королева Красноярска-2021». Меня стали приглашать на ТВ, на фотосессии, я стала лицом многих красноярских магазинов и даже стоматологической клиники. А в августе 2022-го полетела в Сочи на международный конкурс «Фотомодель мира». И когда вышла из самолета, мне показалось, что я попала домой! И всю дорогу отправляла маме видео: «Посмотри, у нас так же!»
Тут есть такие же, как у нас, цветы. Конечно, поменьше, но такие же банановые деревья. А местами здания, архитектура очень похожи на Либревиль, столицу Габона.
Дизайнер Наталья Виноградова.
Кстати, в сентябре буду учувствовать в одном сочинском проекте, называется «РадиоАктивная мама», болейте за меня!
— Обязательно! Наоми, зовут фотомодель на свидания?
— Да, и это на самом деле проблема: Сочи — город курортный, все хотят приключений, романов, экзотики. А я хочу серьезных отношений! Поэтому постоянно надо все проверять. У меня на родине обручальное кольцо носят на левой руке, а тут на правой, я до сих пор путаюсь. Поэтому шлю фото ухажеров русской подруге: женат, нет?
Внимания ко мне много, на улице постоянно пытаются познакомиться. Но когда парень мне не нравится, я просто делаю вид, что не понимаю по-русски. (Смеется.)
— В чем за эти 16 лет вы стали русской?
— Я очень сильно изменилась в русскую сторону. Во-первых, внешность. Тут я хожу к косметологу, делаю процедуры, туда-сюда. И когда общаюсь с девочками из Габона по видео или приезжаю на родину, они спрашивают: «А кто тебе ногти делает, а брови?» — «А это в России такие мастера красоты!» Они правда лучшие в мире!
Дальше — еда. Мама на свадьбу подарила мне книжку с рецептами русской кухни. И я научилась. Пока делаю это редко, но, если снова выйду замуж, буду варить борщи! Пирожки только не смогу, это высший пилотаж! (Смеется.)
Фотомодель Сузи Наоми.
«Из России с любовью. Третий сезон» — проект журнала «Нация», создаваемый при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Это истории иностранцев, которые однажды приехали в нашу страну, прониклись русской культурой, просторами, людьми — и в конце концов сами стали немножко русскими.
Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этой историей в своих соцсетях.
