Город Берёзовский (Свердловская область) называют родиной русского золота. Когда-то здесь добывали почти половину всего мирового аурума. А стало возможным это благодаря штейгеру (заведующему рудничными работами) Березовских заводов Льву Брусницыну. Однако имя этого первооткрывателя и изобретателя забыли уже при его жизни. И только в 2010 году уральские предприниматели, отец и сын Лобановы, восстановили историческую справедливость: Лев Брусницын вернулся в летопись города. А в самом Березовском появился самобытный музей-шахта, куда туристы едут со всех уголков мира.
Евгений Лобанов — создатель (вместе с отцом) музея-шахты в городе Берёзовском.
К Маркову прибыли служивые из Горной канцелярии и велели указать заветное место, однако следов золота там не обнаружилось. Маркова сочли укрывателем и арестовали. И все же 11 мая 1745 года присланный из Москвы пробирный мастер Ермолай Рюмин нашел «малый знак золота». На берегу Березовки начали строить шахты.
А несколько десятилетий опытный штейгер Березовских заводов Лев Брусницин, исследовав местные пески, нашел и золотоносные. И мало того, что нашел, еще и разработал способ добычи россыпного золота, оказавшийся в десятки раз дешевле добычи рудного золота из штолен.
— Спустя 15 лет, в 1829 году, на Урал приехал Александр фон Гумбольдт — знаменитейший немецкий географ. Приехал в дремучую Россию в роли учителя, а оказался в роли ученика, — рассказывает бывший главный геолог Березовского рудника, а ныне гид музея-шахты Александр Баталин. — Наши люди — сами по себе самородки! Наизобретали столько инструментов для добычи золотопромывальным способом, что Гумбольдту оставалось только смотреть и записывать. Что интересно, немец, побывав здесь, посмотрев, поискав, сделал прогноз на Калифорнию. И через 20 лет этот прогноз оправдался: там нашли россыпи, началась золотая лихорадка.
Но до этого такая же лихорадка случилась в Березовском. Легенды о счастливцах, намывших золотые горы, расходились по империи. Жадность и страсть к наживе гнали народ на Урал со всех сторон. Некоторые дворяне перевозили сюда крестьян целыми деревнями, но везло не всем, и огромные состояния буквально растворялись в перемывах «пустых» песков.
Автор «Нации», поддавшись золотой лихорадке, тоже спустилась под землю.
— Историю Льва Брусницына из небытия восстановил мой отец, — рассказывает владелец музея-шахты Евгений Лобанов. — Он был предпринимателем, организовал в Березовском турагентство. Для этого начал изучать историю города: оказывается, благодаря нашему золоту поднялась вся промышленность России. Но при этом Березовский не был представлен на туристической карте Свердловской области. Тогда мы решили сделать это сами.
В основе нашего музея лежит и личная история: мой дед был геологом, начальником шахты на прииске Васильевском в Иркутской области, поработал в Корее, а потом его уже отправили сюда. Здесь у моего отца был школьный учитель истории, что называется, от бога — Сильвия Семеновна Опенкина. Именно она привила папе любовь к малой родине. Они ездили в экспедиции, собирали артефакты. Березовский Музей истории золотоплатиновой промышленности был создан по инициативе Опенкиной в 1970 году.
Отец много позже, став предпринимателем, помогал ей деньгами, с ремонтами. Однажды в музей залезли воры. Они были залетными, решили, что там хранится настоящее золото. Разобрали часть крыши, но дальше что-то пошло не так — вор упал и сломал ногу. Милиция быстро раскрыла «преступление века», а специальная комиссия постановила: крыша повреждена, здание старое — музей следует закрыть. (Позже Музей золота был открыт в другом здании. Сейчас в Березовском 2 таких музея: государственный, Музей золота, и частный, музей-шахта Лобановых. — Авт.)
Это был год 2008-й, кажется. Бросить музейное дело мы уже не могли, начали искать место под свой проект. И нашли эти здание и шахту. Тут все было в запустении: кабели срезаны, стены в ужасном состоянии. Помещение муниципальное, но мы договорились с руководством, что отремонтируем его и будем проводить экскурсии.
Начали делать ремонт, собирать экспонаты и архивные сведения. Так восстановили историю Льва Брусницына. Но, занимаясь ею, обнаружили, что нет ни одного изображения этого человека — несмотря на то, что его сын Павел Львович был последним главным медальером Санкт-Петербургского монетного двора.
Мы поставили себе целью восстановить облик Льва Ивановича. Узнали, что тело упокоено на Ивановском кладбище в Екатеринбурге; могила находилась в очень запущенном состоянии, и это тоже было обидно. Разыскали потомков Брусницына, получили у них разрешение на исследование захоронения. Его провели специалисты Института проблем освоения Севера Сибирского отделения РАН. Так мы воссоздали портрет штейгера. А благодаря старателям со всей России и нашим землякам в Березовском Льву Брусницыну поставили бронзовый памятник работы скульптора Константина Грюнберга.
Вот так выглядел Лев Брусницын (1784–1857), родоначальник промышленной добычи промывочного золота в России.
— Да. С момента основания первой шахты работа не останавливалась ни на минуту. При этом геологи говорят, что золота здесь хватит еще нашим детям и внукам…
Даже во время Великой Отечественной войны, когда мужчины ушли на фронт, их место в шахтах заняли женщины и дети — ковали победу. Дед нашего гида, бывшего главного геолога Березовского рудника, Александра Сергеевича Баталина, во время войны лично добыл для страны два пуда золота и сдал его в Фонд обороны. Получил за это грамоту с подписью Сталина. К слову, много экспонатов в наш музей пришло именно от Александра Сергеевича: старинный лоток старателя, коллекция минералов, инструменты геолога.
— Какие еще ценные экспонаты есть у вас?
— Если вы имеете в виду золотые слитки, то воровать у нас нечего (смеется). Самые ценные в материальном эквиваленте экспонаты — песчинки золота, которые я сам нашел в Канаде. Ездил туда специально, чтобы посмотреть, как у них все устроено, и показать потом в музее разницу между их золотодобычей и нашей. Многое отличается: инструменты, вагонетки. Еще их старатели все как один носят большие шляпы. А вот ковши, которыми они там работают, это наше изобретение.
— Насколько сложно открыть в России частный музей?
— С одной стороны, несложно: надо найти место и оформить некоммерческую организацию. Сложность в том, чтобы поймать идею, сделать музей интересным и окружить себя людьми, которые будут гореть так же. Нам несказанно повезло с Александром Сергеевичем Баталиным, о котором я уже говорил. Он настоящий уральский самородок, геолог с 40-летним стажем. За свою жизнь накопил столько историй о горном деле и золотодобыче, что, если его не остановить, может рассказывать сутки напролет. Второй наш гид — Анатолий Каптур. Специалист в сфере культуры и современного искусства, талантливый молодой человек, работает в Музее писателей Урала. Нам посоветовали пригласить его 9 лет назад. Он привнес в наше дело творческую составляющую, написал свою интерактивную программу, которую очень любят юные посетители.
Экскурсовод Анатолий Каптур.
— Ежегодно у нас бывает около 10 тысяч гостей. Едут отовсюду: конечно, Россия, Европа, Австралия, Канада, США. Очень уважают нас немцы за тяжелый шахтерский труд. Турки удивлялись, когда им показывали, в каких условиях работали женщины во время войны. У них прямо шок был, не верили, что женщина может поднять 16-килограммовую кувалду. А вот африканцев это нисколько не удивило: они в своих шахтах работают не меньше нашего. Ну и отдельная история с офисными сотрудниками из крупных городов, которые впервые спускаются в шахту и вообще впервые соприкасаются с таким трудом. Все щупают, пробуют, ну и говорят, конечно: вот это настоящая работа, уважаем.
— А местные к вам ходят?
— Да. Хотя смеялись поначалу: кто к вам пойдет, чего мы не видели в вашем музее? Сами же все растут в семьях шахтеров. Работая с местными школьниками, мы понимаем, что они очень многого не знают из своей истории. А мы хотим, чтобы дети гордились своей малой родиной и осознавали, сколько наши предки сделали для мира.
В 2010 году наш музей стал лауреатом конкурса «Национальная туристическая премия имени Юрия Сенкевича» в номинации «За самый оригинальный турпроект». А еще благодаря нашей инициативе Березовский появился на сказочной карте страны как место обитания Великого Полоза. Это персонаж «Уральских сказов» Павла Бажова, волшебник-гигант с бородатой человеческой головой и телом змеи. Великий Полоз охраняет уральское золото.
Ну и, наконец, в 2017 году наш музей вошел в список брендовых маршрутов России, одобренный Комитетом по импортозамещению в туризме.
Великий Полоз.
Ну а напоследок я поговорила со вторым гидом — бывшим главным геологом Березовского рудника Александром Баталиным.
— Один из самых ценных экспонатов в музее, как я поняла, рабочий лоток вашего деда. Сколько ему лет?
— Затрудняюсь сказать, но очень-очень старый. Лоток из осины, мастер должен был сделать его сам. Перед тем, как промывальщика взять на работу, в песок бросали одну-две золотинки: ловил — брали на работу, терял — иди учись. А когда нас в институте учили промывке, то бросали в песок пять маленьких медных проволочек: пять найдешь — пятерка, четыре — четверка и так далее.
Экскурсовод Александр Баталин.
— Ну, по-разному. Хотя горное дело и золотодобычу я люблю. Это у нас наследственное: деды и прадеды даже свои прииски имели, родители геологи, дочки геологи, оба зятя геологи. У внуков выбор невелик (смеется).
— Меня удивил такой экспонат как пирит, он же золото дураков. Расскажите о нем.
— А что о нем говорить? Желтенький, как золото, мелькнет где-нибудь на дороге или в ручье — обрадуешься: о, золото! Но как отличить золото от незолота? Стукнуть молотком, гвоздиком, иголкой. Если крошится — пирит. Ведь золото очень пластичный металл: из 1 грамма можно вытянуть 3 км проволоки и или раскатать лист площадью до 2 квадратных метров. Ценность золота — в его электропроводности, при этом оно почти не нагревается: идеальный материал для изготовления полупроводников. А тончайшее золотое напыление на стекле не пропускает инфракрасное излучение. Это свойство активно применяется в космонавтике, когда нужно защитить глаза космонавтов от пагубного солнечного воздействия. А пирит только красивый (смеется). Но обманывать людей им можно. Когда я только на шахту приехал в 1973 году, к нашему директору рудников (уральские горняки делают ударение на «у») пришел человек из ОБХСС. Вы, говорит, разбазариваете материальные ценности страны! И показывает пирит. «Какой-то ваш работник продал в Москве профессору вот такой кусок золота за 300 рублей». А директор смеется: «Этот пирит у нас камнерезы принимают по 3,5 рубля за килограмм. А что ваш профессор так за него переплатил, так это его проблемы».
Музейный экспонат — пирит и халькопирит с вкраплениями кварца.
— Мне бы не хотелось называть золото двуликим, но с одной стороны, символ божественности, вечности, благополучия, а с другой, чего только из-за него не происходило в истории: интриги, войны, убийства. Вот одна наша местная притча. Два друга отправились на охоту. В корнях вывороченного дерева нашли золотой самородок. Один остался охранять место, а другой побежал в деревню за инструментом, но прихватил с собой и отравленный хлеб. Первый взял да и подстрелил его на подходе, а сам потом съел отравленный хлеб. И вот два голубчика лежат рядом. Спрашивается: в чем коварство? В золоте или в головах человеческих?
— Александр Сергеевич, вы же и в Африке работали, и в Китае, и где только не побывали за 40 лет работы геологом. Удалось разбогатеть хоть немного?
— Нет, в Африке, в Мали, я выполнял интернациональный долг: учил, как жить и работать. То же самое в других местах. Правда, в 1983 году своими руками поднял из шахты 5,5 кг золота, но, конечно, все сдал государству. Жил на зарплату, видите, так и не растолстел.
Мне 69 лет, уносить с собой в землю свои знания я не могу и не хочу. Поэтому и хожу в музей, рассказываю, показываю, людям нравится и мне нравится. Тем и богатею.
Это проект журнала «Нация» — «Соль земли. Второй сезон»: о современниках, чьи дела и поступки вызывают у нас уважение и восхищение. Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этим текстом в своих соцсетях.
