Шолохов — внуку: «И какого черта ты сидишь в этом Ростове?»

В декабре 2022-го «Нации» исполняется 10 лет. Давайте вспомним, что интересного было у нас за это время. (Впервые текст был опубликован в январе 2018 года.)

Поговорили о великом писателе с его внуком — депутатом Госдумы Александром Шолоховым.

Александр Шолохов, 55 лет. Выпускник биолого-почвенного факультета РГУ (ЮФУ) и юрфака РГЭУ. С 1989 года постоянно проживал в станице Вешенской, с 2001-го по 2016-й годы был директором музея-заповедника М.А. Шолохова.
Депутат Государственной Думы VII созыва, зампредседателя комитета ГД по культуре.

Случай на рыбалке

Исторические анекдоты про диалоги Шолохова со Сталиным — это то, что широко известно. А я вам расскажу об одном случае, который живописует способность Михал Саныча общаться с людьми и находить выходы из сложных ситуаций.
На рыбалку у нас на Дону всегда брали лодки. Надувных, раскладных тогда не было, а были деревянные плоскодонки. И вот такую плоскодонку надо было после рыбалки поднять на высокий берег. Вот несколько человек собрались, начали эту лодку наверх по крутому склону толкать, а Михал Саныч решил помочь. И незаметно для остальных (не в том смысле, что подкрался, просто мужики были увлечены работой и не видели его) подошел сзади. В этот момент один из рыбаков энергично махнул рукой — и локтем зарядил Михал Санычу прямо в лоб. И дед мой по этому крутому склону благополучно улетел в кусты (смеется).
Конечно, все притихли, потому что неудобно: получается, уважаемому человеку такую неприятность доставили. Что можно было при таких обстоятельствах сказать? «Да, ребят, ничего страшного, не больно». И это все равно оставило бы неловкое ощущение. А Михаил Саныч постоял, потирая крепко ушибленный лоб, и сказал по-простому, по-русски (я немножко смягчу): «Да я, — говорит,— и сам видел, что я тут нафиг не нужен». После этого все грохнули, конечно.
Вот такая вроде незначительная ерунда, но для меня этот случай очень характеризует деда. Мало кто в такой ситуации нашелся бы — чтобы не оставить ни неловкости, ни недосказанности, никаких остаточных явлений.
Много историй всяких. Но для этого надо поехать на охоту. Поехали на охоту с нами? Вот там наслушаетесь бывальщин (смеется).

О сходстве с дедом

Я неплохо излагаю мысли и очень прилично пишу на бытовом уровне. Никогда не испытывал проблем с сочинениями. Может быть, это наследственное — у меня врожденная грамотность. Я не могу написать неправильно. Не знаю, почему так, но знаю, что так. Я и школу-то закончил с единственной четверкой — по русскому языку. Потому что правил не знал. Правил не знал, но никогда не ошибался в их применении.
Еще мне периодически заявляют о внешнем сходстве, но мне это трудно проследить. Я курносый с раскосыми глазами, а у деда — огромные глаза, орлиный нос. Но, тем не менее, наверное, что-то общее есть.

О громкой фамилии

Безусловно, особенно в детском, юношеском возрасте от такой фамилии неприятностей гораздо больше, чем полезностей. В школе, университете от тебя требуют больше, чем от других. Начиная с учебы и заканчивая тем, что если Сидоров напроказничал — это один коленкор, а если Шолохов — уже другой (смеется). Ну, кто безгрешен? Прогуляли студенты занятия, всех скопом пожурили, а тебе предметно начинают говорить: «Ну, ка-а-ак же так!» Конечно, возникает чувство юношеской несправедливости — почему так? Внимания много, а оно редко бывает полезно и приятно.
Ответственность за фамилию появляется позже, когда начинаешь чего-то понимать. И твоя свобода сразу помещается в некоторые рамки, которые ты сам себе нарисовал. Это серьезней, чем выговор завуча или декана. В конечном итоге мне это помогло сформулировать несколько принципов, которыми я пользуюсь в жизни. Один из них — делай хорошо или никак.

О слухах про богатство и прокат велосипедов

В свое время слухи меня сильно задевали. Но в какой-то момент я счел, что лучше просто забавляться этим. Даже стал коллекционировать самые занятные и бредовые. То у Михал Саныча в Вешенской стоит самолет в ангаре. То он владеет открытым счетом в советском банке, с которого может снимать любые суммы. Или даже что у него во дворе в Вешенской — бесплатный прокат велосипедов (смеется). На самом деле, о Михал Саныче слухов очень много.
Если говорить о, скажем так, неприятных, то это слухи о том, что он владел какими-то несметными богатствами. Хотя, прямо скажем, это не просто преувеличение, а абсолютное несоответствие. В Советском Союзе это было невозможно никому. Общеизвестно, что писатели получали в то время 3% от гонорара. Даже при тех тиражах, которые были у Михал Саныча, это вряд ли могло служить основой серьезного материального благополучия. Про слухи о плагиате я уже и не говорю, это само собой разумеется. Растиражированная история.Но есть и хорошие слухи, например, о том, что Михал Саныч построил школу в станице Каргинской взамен той, в которой сам учился. В этом есть правда. Одну из госпремий он перечислил на строительство этой школы. Но, как он сам, ухмыляясь, говорил: «Я же пуговицы купил, а камзол-то советская власть сшила». Естественно, никакой писательской премии не хватит на то, чтобы построить даже самую скромненькую школу. А там очень хорошая школа. Но то, что он действительно содействовал этому, это правда.

О личных вещах

Есть такие, и даже не одна. Но то, чем я очень горжусь и что настроен со временем передать своему старшему сыну — это настоящая златоустовская шашка. Сначала дедовой была. Потом — моего отца. Теперь вот у меня пока.

О Шолохове — просто дедушке

Мало кому повезло с таким дедушкой. Сейчас я имею в виду не величину фигуры, а именно родственника такого — дедушку. Нет, он не сажал нас напротив и не говорил: «Слушайте, внуки мои, сейчас я вам открою некую истину». Вот такого никогда не было. Зато дед мог совершенно ненавязчивым способом вызвать интерес к чему-либо. А вместе с ним и неприятные ощущения от твоей невежественности. Он был человеком не просто начитанным, у него была совершенно уникальная память. Дед мог вдруг, походя, спросить: «А что ты у Ключевского читал?», а ты понимаешь, что даже фамилию такую не слышал. Становится стыдно, начинаешь искать. Он тебя вроде бы и не укорил, не обязал что-то делать, но результат — вот он.С дошкольного периода до конца студенчества — все свободное время мы проводили в Вешенской. И не потому что не было возможности куда-то поехать. А потому что какой смысл ехать на море, если тут лучше? Тут рыбалка, охота, вся семья собирается. Мы очень мало ездили по курортам. Был период, я даже учился в Вешенской.
Он не был строгим родителем и не был строгим дедом. Даже, наоборот. Мог прислать иногда шуточное письмо: «Здравствуй, Александр Михайлович! И какого ты черта сидишь в этом Ростове? Тут самое время готовить удилища к рыбалке».
Удивительного жизнелюбия и жизнерадостности человек, с огромным чувством юмора, который вообще терпеть не мог, когда рядом кто-то был унылым и задумчивым сильно не по делу. И он всеми силами стремился, чтобы за столом, на рыбалке обстановка всегда была живой.

О характере

Мог быть невероятно принципиальным и даже жестким, но в исключительных случаях. Но в основном все вспоминают его как человека очень приятного в общении, который с легкостью заводил разговор на любую тему. С одной стороны, был широчайше эрудирован, с другой, обладал способностью с каждым говорить на его языке. С жителем Вешенской общался как житель Вешенской, с жителем Санкт-Петербурга или Сент-Эндрюса — так, как уместно с ними. Есть фотографии Михаила Александровича в разных жизненных ситуациях, начиная от известного снимка в гимнастерке и заканчивая, например, его фотографией во время нобелевских торжеств, которая мне очень нравится. Потому что там, во фраке, в белоснежной манишке, сидит абсолютный денди. У деда действительно была офицерская выправка, очень прямая спина, гордо посаженная голова, и поэтому сказать, что это человек какого-то другого круга, невозможно. Это не потому, что он приспосабливался. Просто он понимал и того, и другого, и третьего.Я не хочу сказать, что он был идеальным. А что вообще такое идеальный человек? Он нормальный был мужик. Любил рыбалку и охоту, любил погулять, любил выпить. Был период, когда он крепко пил. Причем с его удивительным характером он это прекратил также легко, как начал. Хотя само слово «легко» в данном случае не очень подходит. Пить он начал после войны. Во-первых, сильно подкошенный тем, что довелось пережить, чему был свидетелем. Во-вторых, из-за полного неприятия репрессий, отношения к военнопленным. Эта была больная тема для него, которая получила отражение в его творчестве. Собственно, «Судьба человека» — первое и, наверное, до сегодняшнего дня самое сильное произведение, которое было написано про военнопленных. Это были как раз 1950-е годы, когда он крепко попивал. Да. Но потом в какой-то момент просто прекратил это, да и все.
Он не был ангелом. Но если говорить о том, есть ли люди идеальные, я бы сказал, что это, наверное, один из самых близких к этому человек. Человек, который сохранил любовь к людям, не разочаровался в них. При том, что прожил сложнейшую жизнь, его физически несколько раз пытались уничтожить.

Михаил Александрович вообще не любил рассказов о тяжелых вещах из прошлого. Он много рассказывал об интересных людях, о местах и странах, где побывал. Вот об этом он говорил с огромным удовольствием и совершенно потрясающим умением. Вроде лаконичная речь, даже лишенная особой эмоциональности и при этом цепляющая просто до мурашек.

А про себя — не то, чтобы как-то таился. Но семья — это семья, и в семью не надо приносить какие-то тяжелые переживания, серьезные невзгоды.

Мужик он был. Настоящий.