— Впервые я приехал в Испанию в 1995 году, когда возил на реабилитацию детей из Чернобыля по линии ЮНЕСКО. Еще в этой делегации был мой танцевальный коллектив. Я был офицером ВВС и преподавал бальные танцы школьникам. Короче, приезжаем, вокруг меня дети от 2 до 12 лет, и я старший, за всю эту компанию отвечаю. Жуткая ответственность. Но состояние было особенное, взволнованное, небудничное. Почва для встречи с Испанией была подготовлена. К тому моменту я объехал всю Европу, и вот прилетаем в Мадрид. А дальше — как пишут в романах — я ступил на эту землю, и меня прошил электрический заряд.
Один из моих детей попал на постой в семью матадора — так я оказался на тренировке. Ничего себе коррида! Что сказать? Глубина страсти, вот это ощущение борьбы на грани жизни и смерти — я просто заболел. Когда я заявил своим друзьям, что хочу стать матадором, мол, чем я хуже испанцев, они надо мной посмеялись. Очень зря.
Спустя два года я приехал в Испанию с приглашением преподавать танцы и видом на жительство. Что вы думаете? Прилетаю и узнаю: пригласившая меня фирма развалилась. Я оказался в чужой стране, без работы, на улице, со знанием языка на уровне hola-hola-hasta mañana.
Вообще документы для испанцев — это очень важно. Во-первых, испанцы довольно дотошные, во-вторых, представления о том, что деловые отношения могут быть выстроены на честном слове, у них нет. То есть дать слово они могут, без проблем, но вот они его дали, а вот уже и забыли. Только документ. Но, видите, мои документы преподавателя танцев меня не спасли.
Я поехал к единственному испанскому знакомому — тому самому матадору, у которого жил наш мальчик. Он прекрасно меня встретил, мы отправились отметить мой приезд в Испанию, зашли в кафе, я залезаю в карман, а там — adiós, до свидания, кошелек и все мои деньги. Город, где жил матадор, был в самом центре страны — там тяжело для неиспанца найти работу. Я поехал в сторону побережья, где развит туризм и всем найдется дело. Теперь вот что. Когда люди, описывая ужасы чужбины, рассказывают о хостелах, где живет по 20 человек в комнате, я смеюсь в ответ. Все лавочки Валенсии меня знают, я ночевал именно там. И еще на пляже.
Наконец, меня пристроил в Барселоне один мой новый друг. И вот, исторический момент: я получаю официальную работу в Испании. Но очень смешную работу — в службе охраны публичного дома. Но это еще не все. Вот стою я — счастливый, красивый, в новой униформе, с рацией и дубинкой, на таком, правда, холоде, зато очень бодро, — подходит ко мне дама и заговаривает капитальнейшим басом. Оказалось, это публичный дом для трансвеститов. К счастью, больше месяца я там не пробыл — меня повысили. Всего в этой частной охранной компании я проработал 3 года.
В Каталонии была славная школа тавромахии (боя быков), но к тому моменту, как я там оказался, ее не существовало уже 20 лет. Я стал потихоньку вокруг себя осколки этой цивилизации собирать: и тех, кто раньше этим занимался, и молодых пацанов, которые не знали, где себя применить. Сложилась группа, и мы вновь открыли каталонскую школу корриды. Мне было тогда 33 года, ребятам лет по 15. Требовались постоянные тренировки. Коррида требует от человека работы тех мышц, о которых он даже не подозревает. Мы все с большим или меньшим успехом умеем быстро бегать. Но мы бежим лицом вперед. А когда нужно бежать спиной — это совершенно другая техника. Особенно классно это выглядит на стадионе, когда все бегут три километра вперед лицом, а я — спиной. В корриде от качества бега спиной зависит жизнь — нельзя терять визуальный контакт с быком, постоянно нужно читать по глазам зверя. Только глаза скажут о том, что он хочет с тобой сделать. Все как с женщиной.
В школе матадоров учатся обычно 5 лет. Я через год уже решил, что пора пробовать свои силы на настоящей арене. Состоялся дебют нашей школы — каталонской школы корриды на арене первой категории. По сути, это было просто отчетное выступление — чего добилась за год возрожденная школа. Но факт того, что все это провернул русский матадор, испанцы сумели преподнести так, что для прессы это стало бомбой. Отец звезды корриды Эль Хули — одного из самых известных тореадоров в истории, самого высокооплачиваемого в мире — даже пожаловался одному из изданий: «Мой сын столько журналистов не собирает, сколько этот русский». Такой был информационный ажиотаж, что, когда я выходил на арену, местные телеканалы прерывали программы и включали прямой эфир: сейчас русский тореро выходит на арену в Барселоне.
Несколько лет спустя испанские СМИ вновь взяли меня в оборот. Вот почему. Путь Сантьяго (Camino de Santiago) — дорога святого Иакова — один из величайших христианских паломнических путей. Он существует почти две тысячи лет, с момента казни апостола. Короли, богатые и бедняки идут пешком 830 километров — от юга Франции через Пиренейские горы до Атлантического океана. Люди берут в этот путь последние надежды, там время от времени происходят чудеса. Когда морально и психологически я созрел к этому пути, меня постоянно преследовали журналисты. Особенно им понравилось, что я шел в лаптях. Хороший заголовок: «Русский парень в лаптях идет дорогой Сантьяго».
Коррида очень популярна в Испании. У матадоров высшего эшелона есть свои пеньи — фан-клубы. Фанаты пристально следят за карьерой, ездят за матадором по всей Испании. В профессии матадора есть возрастные ограничения, все же это солидные физические и психологическая нагрузки. 30-35 лет — обычно это пик карьеры. Но встречаются матадоры, которым по 60-70 лет. Таких единицы, но эти бравые старички выходят и дают представление — пусть не очень зрелищное, но весьма романтичное. Есть такой знаменитый матадор Курро Ромеро. Очень специфичный. Нельзя сказать, что он хороший матадор, нельзя сказать, что он плохой. Вот почему: из 100 боев, которые он проводит, 99 фатальные, то есть позорные. Его освистывают, забрасывают подушками, даже били не раз. Это какой-то кошмар. Но одно из 100 выступлений настолько блестящее, что затмевает всю нелепость провальных. У этого старичка-матадора настолько отчаянные фанаты, что на всякий случай лучше не произносить имени дедушки всуе в общественных местах.
Гонорары получают не все тореро. Хотя для многих это мотивация — вырваться из социального низа, чтобы потом иметь возможность помогать своим родным. Для этого нужны смелость и безрассудство. В 1950-60-е годы продюсеры ездили по Испании и собирали таких отчаянных парней. Сегодня много тех, кто занимается этим «для себя» вполне осознанно, не ждет финансовых чудес. Если в Испании зарегистрировано больше тысячи матадоров, то из них только 30-40 зарабатывают этим на жизнь. Остальные вынуждены не просто рисковать собой, но еще и платить за это. Потому что нужно выступать, чтобы иметь гипотетическую возможность попасть в число тех 30 богатых и знаменитых матадоров. До 250 000 евро — таковы гонорары звезд первой величины за одно выступление. Но я на первое место в жизни деньги никогда не ставил. Мне хотелось овладеть этой профессией, этим искусством. Для меня это было хобби, но с профессиональным подходом. Это, к слову, задевало многих моих испанских коллег. Как это, в моей жизни есть что-то еще! Кроме корриды! Коррида — это образ жизни, с этим я согласен. Но я всегда работал, а потом уже занимался корридой. Я умел переключаться. Вообще, уж простите мне эти слова, переключаемость и многозадачность – не конек испанцев. А меня родная армия так воспитала, что все надо уметь: я служил в спецназе, прыгал с парашютом, занимался разными видами спорта. Может, поэтому я и сплотил испанцев, которые были разобщены два десятка лет.
Смертельных случаев в корриде благодаря современным технологиям и регламентам не так много. На заре корриды смертность была колоссальной — на одной квадратной арене проводили сразу 3-4 боя, это была просто кровавая каша. Быки забивались в углы арены, их было не выманить. Арены начали делать круглыми, число участников сократили. В основном, смертельные случаи были связаны с потерей крови. Травмируется, как правило, паховая область: бык рвет матадору вены и артерии. Есть только пара минут, чтобы спасти человека. Сейчас при аренах обязательно строятся операционные. Таков закон о проведении корриды, подписанный испанским королем. Высокая смертность по-прежнему среди тех, кто участвует в знаменитых июльских бегах по улицам Памплоны на празднике Сан-Фермин. Просто там много случайных людей, туристов, которые напиваются и в геройском пылу пытаются бежать наравне с профессионалами.
За свою карьеру матадора я провел 26 боев. Это не очень много, но каждое мое выступление привлекало внимание СМИ. То, что получалось заработать, я старался передавать нуждающимся детям-инвалидам. Знаете, самое интересное и важное о корриде я понял не сразу. Задача матадора не убить быка, задача матадора – раскрыть его перед публикой, показать его сильные стороны, сделать все возможное и невозможное, чтобы заслужить прощение, индульгенцию быку. Чтобы публика захотела оставить его в живых.
В костюме матадора нет какой-то специальной системы защиты. Но сам костюм тореро — это произведение искусства, которое шьют и вышивают в течение месяца несколько мастеров. И стоит он до 5000 евро. Одни из самых важных и дорогих элементов костюма — так называемые мачос, золотые кисточки, которые крепят к костюму и обязательно снимают перед выносом через главные ворота тореро-победителя. Иначе их просто сорвут фанаты.
Несмотря на то, что испанцы — очень доброжелательный и внимательный народ, они очень ревнивы к чужим достижениям. У тореро принято желать неудачи своим коллегам перед выступлением на арене. Я был поражен, когда узнал, что аплодировать своему коллеге считается чуть ли не дурным тоном. Но, конечно, когда возникает критическая, опасная ситуация, все бросаются на арену чтобы спасти тореро.
Испанцы действительно очень темпераментны, и мы с ними очень похожи. Но менталитет у нас другой и воспитание другое. И в целом, мы страдаем, когда сюда приезжаем. Скажем, я со своими куртуазными манерами советского образца. Я воспитан так, чтобы подать руку женщине, выходящей из автобуса. Не делайте так в Испании. Вас примут за вора, покушающегося на какую-то баснословную ценность, а скорее всего, сочтут дремучим шовинистом, ничего не слышавшим о женской свободе.
Главное правило испанцев, которому меня научил мой друг-каталонец: никогда не делись с испанцем чем-то очень личным, своими секретами, семейными драмами. Из тебя это будут выманивать, чтобы потом использовать против тебя, чтобы в это место уколоть. Ну, скажем, если у вас непонимание с отцом, обида, не рассказывайте об этом, вам потом скажут: «Да-да, теперь понятно, почему твой отец не уделял тебе внимания. Правильно делал». Самое сокровенное заденут. Кстати, друг, который просветил меня на этот счет, очень скоро эти слова и подтвердил: использовал-таки этот прием против меня. И знаете, да, было больно.
Разность культур убивала, через пару лет я разобрался, чего ждать от испанцев, и стало намного легче. У меня еще множество историй об Испании и корриде, нам недели на них не хватит.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: ВИДЕОБЛОГЕР ДМИТРИЙ ШАМОВ: «ПРИЕЗЖАЙТЕ В ТОКИО СО СВОЕЙ КОЛБАСОЙ»
ПОПУЛЯРНЫЙ ВИДЕОБЛОГЕР ДАРЬЯ МЕЛЬНИКОВА — О ТОМ, ЧТО ОТЛИЧАЕТ ИСПАНЦЕВ ОТ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ
