Год назад российские СМИ облетела новость: в калужской деревне старостой выбрали африканца. И было за что: деятельный Темиетан Джерри Ололо протянул в Рогачево дорогу, потом взялся за уличное освещение. Сейчас держит на контроле каждую мелочь из жизни вверенного ему населенного пункта. Конечно, как только стартовал новый сезон «Из России с любовью», мы позвали Тима стать героем проекта.
Когда договаривались о встрече, выяснилось, что в «удобную» дату — 28 сентября — у него день рождения. Я осеклась, мол, гости, гуляния, неудобно.
— Приезжайте, ничего страшного. Я не пью! — рассмеялся в трубку Тим. — Правда я буду после ночной смены, но это тоже ничего страшного.
«Ничего страшного», как я поняла, что-то вроде личного девиза Ололо. В 1989-м году, ничего не страшась, он отправился из родной Африки в далекий и холодный СССР… Через три десятка лет судьба, совершив несколько замысловатых поворотов, привела его в деревню Рогачево Боровского района.
От Калуги это чуть меньше 100 км, в деревне 260 дворов. Дом Ололо стоит на околице, у самого леса. Этот участок семья выбрала пять лет назад. Тим с женой Соней устали от больших городов и съемных углов, долго искали место, в котором было бы и тихо, и зелено, и просторно. Когда добрались до Рогачева, поняли: больше им для счастья ничего не надо.
Рогачево — деревня в Боровском районе Калужской области. Входит в состав сельского поселения «Село Ворсино», располагается в зоне хвойно-широколиственных лесов. До райцентра 9 километров по прямой.
— Семья для меня на главном месте, — поясняет Ололо. — Если в семье все хорошо, то и везде будет хорошо. Дети идут в школу с улыбкой — я иду на работу спокойный. Жена мне как-то сказала: каждый делится тем, что у него есть. Тот, кто выращивает яблоки, может дать тебе яблок, у кого много тепла, даст тепло.
— У вас сегодня день рождения, и я вас сердечно поздравляю. Слышу, что поздравляют и другие люди: телефон тренькает беспрестанно. Какова география поздравлений?
— Даже не могу точно сказать — весь мир. Конечно, русские коллеги по работе; близкие люди, что остались на родине, и ребята, с которыми мы учились в России, а потом они разъехались. Очень много, — Тим открывает вереницу чатов в телефоне.
— А у вас на родине — это где?
— Это я никому не говорю. Должна быть некоторая приватность. Имена детей и где я родился — мое личное.
Но свое имя он мне переводит: «Темиетан» означает, что «история продолжается»: его личная история и история рода. Отец и мама Тима — люди образованные, работали врачами. А дедушка был мудрец, провидец, к которому люди обращались за советом.
Тим говорит о семье коротко, но при этом голос его становится мягче, взгляд теплеет:
— У меня два брата и сестра. Все выучились в разных странах и остались там. А я выбрал Советский Союз... Получилось так. Я учился у себя дома в университете на врача. Однажды читал газету и увидел объявление: по госпрограмме можно поехать получить образование в другой стране. И список этих стран. Я их проанализировал и выбрал для себя тройку: Италия, Румыния, СССР.
Дом, который построил Тим. Раньше на этом месте была полуразвалившаяся сараюшка.
— Ну почему? Италия — интересная страна с богатой историей, тут все понятно. Румыния — я о ней ничего не знал, хотелось ее увидеть. А СССР — это сильное большое государство, о котором я слышал все детство. В школе у нас был учебник по физике, в нем глава о силе трения. И картинка к ней: девушка на ледяном катке. Под картинкой была подпись: «Советская фигуристка». Я смотрел на нее и думал: как они там, в этом холоде, живут? Как приспосабливаются к низким температурам? Какие книги читают?..
— Почему вдруг мысль о книгах?
— Я всегда любил читать. И художественную литературу, и научную. Учебник по химии, в которой ничего сначала не мог понять, за каникулы прочитал трижды. И когда пришел в школу, оказалось, что я понимаю все! С тех пор, чтобы разобраться в любом вопросе, я ищу литературу. Поэтому у нас в доме очень много книг. Проза, стихи, история, медицина. Это наше с Соней богатство и приданое наших детей. Книга не телефон, который вы потеряете, сломаете, и все исчезнет. Это знания и память на века... Хотя у многих моих знакомых дома книг нет. Если детям надо по школьной программе, они берут книгу в библиотеке, потом сдают — и все, пустые стены.
— Вы замечательно говорите по-русски. И пишете — сужу по нашей переписке — без ошибок.
— Да, так и есть. Но иногда, когда вопрос для меня не очень приятный и надо закосить под дурачка, я могу сделать вид, что чего-то не понимаю. (Хохочет.)
— Итак, вы решили ехать в Россию...
— Да, это был 89-й год. Меня отправили в Ростов, на подкурсы при строительном институте. И это было очень тяжелое время: СССР заканчивался, вокруг была разруха. Нас поселили в общежитие, а мыться мы ходили в подвальное помещение, где не было света. Лампочки воровали. И ты шел, сливаясь с темнотой, пугаясь сам и пугая других. (Смеется.)
Приехали мы в конце августа, скоро зима, надо покупать зимние вещи. Стипендия у иностранных студентов была хорошая. И нас повезли в магазин и одели в шапки-ушанки, куртки. Все было очень простое, но качественное и практичное.
«Книги — это наше с женой богатство и приданое детей».
— Было многое непонятно. И не только из-за того, что мы не знали языка. Ну, к примеру... Стоит женщина в гастрономе в такой высокой, белой, — Тим водит руками над головой, — в этой шапке...
— Колпаке?
— Да. И вот она смотрит на меня и орет: «Чего тебе надо?» А я понимаю, что она не от обиды, не от злости орет, она так разговаривает, это ее привычка. И я ей вежливо говорю: «Я хорошо слышу, не надо так громко кричать». Она онемела: ей в голову не приходило, что можно просто так, без крика, назвать цену... Все эти особенности некоторые мои сокурсники не выдержали, уехали. А я остался, отучился год в Ростове и переехал в Москву, в МИСИ. Учился хорошо, поступил в аспирантуру, но потом надо было работать.
Я устроился в строительную фирму, делали металлоконструкции. Я, поскольку был с высшим образованием, занял руководящую должность в цехе. Но проработал там недолго, это было не мое. Искал что-то более интересное. А тут произошел случай, который можно назвать судьбоносным: он определил всю мою последующую жизнь.
Итак, это была холодная московская осень. Я шел на очередное собеседование, впереди девушка в дубленке. И вдруг она упала и не шевелится. А все идут мимо, не обращают внимания. Я остановился. Уговорил прохожего парня помочь мне донести ее до метро, в тепло, а уже туда я хотел вызвать скорую. Она пришла в себя, от скорой отказалась: «Спасибо-спасибо, дойду сама». Но я ее одну не отпустил, решил проводить куда надо. По дороге разговорились, обменялись телефонами и разошлись.
Через пару дней звонок: «Тим, это та девушка, что упала, мой начальник хочет с тобой поговорить. Придешь?» Я пошел. Гостиница «Метрополь», в ее подвале модный и очень дорогой ресторан «Московский икорный дом». Директор, представительный мужчина, говорит: «Ты спас мою помощницу. Многие прошли бы мимо. Спасибо тебе, и... не хочешь поработать у меня в ресторане администратором?» — «Хочу!»
На стенах в доме семьи Ололо множество детских фотографий.
Все это время получал очень приличные деньги и встречал звезд: Александра Буйнова, Леонида Агутина, Анжелику Варум, Ладу Дэнс, Сюткина… Наверное, всех знаменитостей того времени видел.
...Рядом с «Икорным домом» было казино. Туда с толпой охранников часто приезжал один известный авторитет, бандит. Работники ресторана и казино его любили, потому что он играл полчаса-час, а потом выходил с пачкой денег и раздавал всему персоналу по 100 долларов. Сорил деньгами. А за углом этого казино кто-то работал сутками, чтобы получить эти же 100 долларов в месяц. Благополучие и неудачу разделяло несколько метров...
У меня тоже бывало всякое. Но я умею сглаживать конфликты. Помню, еду в метро, рядом сидит бабушка: «Вот, понаехали!..» И пошла нас поливать. Я слушал-слушал, а потом говорю: «Бабусь, если бы у меня все было хорошо, я бы, наверное, сейчас ехал наверху, в своей машине. А так мы с вами вместе под землей, в одном положении». Она посмотрела на меня уже другими глазами. И замолчала.
Да, воспоминания из той, «икорной» жизни очень яркие, а иногда очень грустные. Кроме богачей и бандитов я знал людей, которые несли в казино свои последние деньги. Почти всегда заканчивали они плохо. Потому что нельзя жить одним днем, надо видеть перспективу. Так я жил сам, теперь по тому же принципу живет моя семья. Даже с самой маленькой суммы мы что-то откладываем. Счастлив ведь не тот, у кого все есть, а кому хватает. И я всегда благодарен Богу за то, что я на своем месте.
— Вы православный?
— Нет, католик. Но жена православная, и все дети у нас православные. А их крестный отец — православный священник, прекрасный человек.
— Что сталось с вами после «Икорного дома»?
— У меня уже был серьезный опыт в ресторанном деле, и я рискнул открыть свое небольшое заведение, вместе с компаньонами. Но проработали мы недолго: аренда была очень высокой, началась пандемия... В итоге мы закрылись. А я перешел на работу, в которой нужно думать не только головой, но и работать физически: теперь я оператор погрузчика в логистическом центре. Но беру и подработки, потому что многое умею делать руками.
— А теперь вы еще и староста деревни.
— Да, не очень хотел, но пришлось.
Рассказать об этой ипостаси главы семейства вызвалась жена Соня. Она как раз привезла сына-первоклассника из школы. Старшие дочки учатся до вечера, двухлетний малыш в яслях.
Темиетан с женой и сыном у своего подворья.
Познакомились на работе: Соня только-только выучилась на повара и устроилась в ресторан, где работал Тим. Когда забеременела, переехали в Калужскую область к ее родителям, жилье сначала снимали...
— Этот дом мы купили в 2018-м, — рассказывает Соня. — Тут жили дачники и бабушки. Дороги не было, света на улицах тоже. На месте нашего дома стояла сараюшка — ни забора, ничего. А нам для детей нужно было создать хотя бы мало-мальские условия и обеспечить безопасность. Тут лес рядом, надо было, чтобы волки и лисы к нам не ходили, как к себе домой. И вот муж начал писать бумаги, ездил в наше сельское поселение, потом в Боровск, потом в Калугу. Соседи говорили: «Нет, никому мы не нужны, ничего не получится», а он ходил и ходил.
— Тим, у вас вроде есть своя методика: вы «высиживаете» нужное решение под кабинетами?
— Вроде того. Говорят мне: приходите через 2-3 дня, а я прошу назначить конкретную дату и время. И прихожу. И чиновники начинают работать. И я довожу вопрос до конца.
Все просто. Надо только набраться терпения.
— Чтобы к нам проложили дорогу, муж ходил полгода. Соседи в шоке: «Как у вас так получилось? Мы живем тут 25 лет, и ничего подобного не было!» После того, как на улицах благодаря Тиму появилось освещение, пришли с новым вопросом: «Соня, а твой муж не хочет нами заняться? У него так хорошо получается». Он не хотел, но когда уже из районной администрации попросили, согласился. На общем сборе за него проголосовало абсолютное большинство.
— За это какие-то деньги платят?
— Я вас умоляю! — Соня переглядывается с мужем, оба смеются. — Это ж мы для себя делаем, ну и, получается, для всей деревни. Но Тим ответственный, сразу завел чат, все там объясняет: когда ветки обрезать, предупреждения от МЧС пересылает, от других служб. И делает обходы деревни. Люди к нему с просьбами и вопросами обращаются.
— В вашей семье какие правила воспитания детей? Русские или африканские?
— Ну это очень интересная тема. Я выросла в многодетной русской семье. Я татарка, но ведь все мы в России воспитывались примерно одинаково. Детей особенно не нагружали. А Тим с раннего детства приучает их к самостоятельности: в итоге к семи годам наш сын полностью может себя обслуживать. Порядок в комнате, кровать убрать, зубы почистить, — напоминать не надо. При этом муж не давит, не ругается. Но может по сто раз объяснять одно и то же и требовать исполнения обязанностей. Даже нашему малышу, которому нет и двух лет, все объясняет. И говорит: «Ты его недооцениваешь». Раньше я думала, мой муж деспот. (Смеется.) Но сейчас смотрю на других детей и понимаю: я со своими горя не знаю благодаря мужу.
И любой конфликт между детьми для него важен: отложит все дела, сядет и разберет по полкам. Покажет, кто прав, кто виноват. И снова в семье мир.
Счастливый именинник с любимой женой.
— Он не любит шумные праздники. Это, видимо, идет из семьи. Недавно нам прислали фото со дня рождения его папы. Он в возрасте, уже под 80 лет, сидит в кресле у маленького столика с тортом, а вокруг стоят родные. Они собрались, чтобы поздравить его, проявить любовь и уважение. Вот такой спокойный достойный праздник. У нас тоже все будет спокойно, в семейном кругу. День рождения для Тима — это день подведения итогов: как мы прожили этот год, что сделали, чего добились.
— И из напитков только сок?
— Да, я не понимаю, зачем это нужно? — восклицает именинник. — Танцевать я могу и трезвым, комплексов в общении с людьми у меня нет. На работе, когда надо что-то объяснить всему коллективу, просят именно меня. А благодаря тому, что я не пью, могу выйти в любое время, подменить. Или здесь в деревне включиться в любое дело.
— А если дело идет туго, крепкое слово, как настоящий русский мужик, употребите?
— Я не русский, я обрусевший. (Смеется.) Нет, совсем не ругаюсь, мне хватает словарного запаса. Начальник недавно сказал: «Тим, годы идут, а ты такой же спокойный, каким пришел». Наверное, сказывается опыт работы в ресторане. Там, что бы ни случилось, а бывало всякое, я не мог позволить себе резких слов. Но при этом сразу обозначал границы: на мне, где сядешь, там и слезешь. Я умею добиваться своего и умею говорить «нет».
— Как вас в деревне называют?
— Староста Тим, а еще Депутат. Хотя я не депутат, конечно. Но гаишники, когда останавливают, смеются: «Привет, Депутат!»
— Вы после долгой жизни в Москве за эти пять лет уже совсем деревенским стали?
— Так и есть. Но в городской суете нет жизни: по два-три часа добираться на работу, потом обратно. Нервы, спешка, детей не видишь почти. А тут сказал: «Буду через полчаса», и ты через полчаса будешь. И успеваешь многое: с людьми поговорить, на велосипедах всей семьей по лесу покататься... Многие этого не понимают, гонятся за огнями большого города, но я там был, все видел сам. Деревня — это и есть настоящая Россия и настоящая жизнь.
«Из России с любовью. Второй сезон» — проект журнала «Нация», создаваемый при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Это истории иностранцев, которые однажды приехали в нашу страну, прониклись русской культурой, просторами, людьми — и в конце концов сами стали немножко русскими.
Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этой историей в своих соцсетях.
