На обратном пути из Петербурга моей соседкой по купе оказалась молодая женщина, юрист. Ехала в отпуск на малую родину. Жаловалась на одиночество и беспросветное небо над головой.
— Может, со временем даже решусь вернуться обратно в Краснодар, — призналась она. — В Питере, конечно, культура, достойный уровень жизни, но с октября по апрель мы не видим солнца вообще. Отсюда депрессии, вредные привычки. И сделать с этим ничего нельзя.
— Все-таки некоторые в Питере считают, что можно. Колумбийцы, к примеру, советуют попробовать танцы, — и я рассказала ей историю Нейро Диаса, основателя самой большой в Петербурге школы латиноамериканских танцев, второго героя нашей питерской экспедиции. Послушайте и вы.
Нейро Хосе Карабальо Диас.
Его родная Картахена — туристический центр Колумбии и один из старейших городов Нового Света. Расположенный на берегу Карибского моря, он славится фешенебельными отелями и ювелирными украшениями с местными изумрудами. Собственно, «зеленому золоту» город обязан своим появлением в XVI веке. Современная Колумбия по добыче изумрудов занимает первое место в мире, третье — по добыче платины.
— Я рос в красивом курортном городе в хорошей семье. Мой папа был предпринимателем, держал продуктовый магазин, а мама домохозяйка. У меня еще есть брат, сейчас он тоже преподает в моей школе.
Я выиграл право на стипению учиться в России, а в Санкт-Петербургский университет, математический факультет, кафедра астрономии, попал по распределению.
— То есть вы астроном?
— Мог бы им быть. Это очень увлекательная, но в то же время очень сложная специальность, связанная с математическими расчетами. На 1 курсе мы изучали математику и программирование, а звезды идут уже на старших курсах, когда начинается практика в обсерватории. Я до этого времени не дотянул: на кафедре астрономии надо постоянно много учиться, а я жил на стипендию, мне надо было подрабатывать. Поэтому через год перешел на факультет «многоканальные коммуникационные системы»: телефония, интернет и тому подобное. Но и там до конца не смог доучиться, начал заниматься вечеринками и корпоративами, связанными с латиноамериканскими танцами. А потом открыл свою школу, в 2003 году. Тогда в России начался экономический подъем, был спрос на латиноамериканскую культуру.
Занятия в школе танцев Нейро Диаса.
— Конечно, созвездия разные. В Колумбии — это Северная Корона, Волосы Вероники, Малый Лев, Змееносец, Ворон... И впечатления от неба разные. В городе этого не видно, слишком много света, но если выехать за город — там да.
— С какими ожиданиями, представлениями ехали сюда?
— У колумбийцев, да и у испанцев, есть такая особенность характера: они не нагружают себя лишними переживаниями, не думают о плохом. Если что-то идет не так, колумбиец скажет: «No pasa nada», — ничего ужасного не произошло, не парься... Вот и я ехал в Россию с такой установкой; никаких ожиданий и даже особенных знаний. Поэтому все, что встречалось мне, было новым, интересным, и все нравилось. В Колумбии всегда было хорошее отношение к России, не было предрассудков. Единственное, что смущало моих родных: это очень далеко.
— И холодно?
— Нет. У нас в горах, в Андах, тоже холодно: на высоте бывает минусовая температура, и по ночам очень свежо. Так что мороз меня не смущал.
Удивило, что почти нет солнца. У нас солнце каждый день в течение всего года, очень жарко, а тут я от него отдыхал. И быстро привык к такой погоде, к питерской осени, зиме. Ну что летом хорошего? Летом люди не хотят работать — хотят гулять, ученики хуже ходят на наши занятия. (Смеется.) А в холод, дождь они бегут в зал! Люди хотят танцевать, добирать положительные эмоции!
Природа здесь по-северному прекрасная: много лесов, озер. Ну и, конечно, сам город — он как музей. Напоминает лучшие европейские города, но уникальность в том, что в Петербурге богатая смесь разных архитектурных стилей и направлений. Даже сложно понять: как в одном месте уживаются такие разные стили? Но выглядит это гармонично.
Единственное, к чему я трудно привыкал: люди не такие общительные, как в Колумбии. Но это Север, ничего не поделаешь.
Занятия в школе танцев Нейро Диаса.
— Я познакомился с девушкой. Мы оба стояли и слушали уличных музыкантов в центре Петербурга. Она на меня смотрела и улыбалась, я подошел и познакомился. По-русски тогда не говорил, только на испанском. Но она чуть-чуть знала испанский.
Мы подружились, начали встречаться, а потом и жить вместе: ее семья меня пригласила. Поэтому уже в свой первый год в России я жил не в общежитии, а в естественной среде. Там было три поколения женщин: бабушка, ее дочка и дочка дочери. Из мужчин был я один.
— Неполная семья — частая для России история. Быт, с которым справляются одни женщины, вас тоже удивил?
— Да. Но он был типичным, как я понимаю сегодня. Трехкомнатная квартира в Купчино. Самой непривычной была еда. У нас в Колумбии в каждом районе своя кухня. Там, где жил я, хорошо делали морепродукты, рис, жарили бананы. Я помню, как утром мы покупали свежее мясо, которое привозили прямо с пастбищ, бросали его на сковородку —и тут же слышали великолепный натуральный аромат. А здесь люди покупали все в торговых сетях — продукты до этого долго путешествовали по стране, лежали на складах... При этом готовили в той «женской» семье очень хорошо, и я полюбил домашнюю русскую кухню. Понял, что суп можно есть с хлебом, а не только с рисом. Узнал, что хлеб со сливочным маслом — это не только возможно, но и вкусно. Я полюбил борщи и щи. В русских ресторанах такими вкусными эти блюда получаются не всегда, поэтому я стараюсь обедать дома или в местах, которые хорошо знаю.
...В той семье я прожил год, потом переехал в Петергоф: закончил подготовительный факультет, началась учеба. С девушкой со временем мы перестали общаться. Я учился, работал, устраивал танцевальные вечеринки — времени совсем не оставалось.
— Россияне очень любят латиноамериканские танцы. Чем бы вы это объяснили?
— Я бы сказал так: россияне, особенно девушки, просто очень любят танцевать. Здесь танцуют с детства: занимаются бальными, народными и спортивными танцами, ходят смотреть на танцы в театр. Но сейчас все немного изменилось: многие приходят в школы, на танцевальные вечеринки не потому, что любят танцевать, а для социализации. Причем так во всем мире. Видимо, есть проблемы с тем, где и как знакомиться и заводить друзей. А танцы сразу решают вопрос. Здесь невозможно быть зажатым; за час мы меняем несколько партнеров, и тебе так или иначе нужно общаться, открываться: на этом все и построено.
Иногда приходят люди грустные, морально подавленные. А через месяц-другой это уже совсем другой человек: он расправил плечи, у него хорошая осанка, поднялась самооценка. Многие, начав танцевать, идут еще и на фитнес, на йогу, меняют стиль одежды.
У нас, в социальных танцах, много и таких людей, которые переехали из других городов и стран. В Петербурге у них нет ничего, кроме работы. Вот они ее заканчивают вечером — и что? Каждый день в кино не походишь, пить постоянно невозможно даже в Питере. (Смеется.) Музей, театр — ну да, уже сходили. И становится понятно: нужно хобби, которое будет занимать большое количество свободного времени, даст круг общения и чувство, что ты не одинок. Танцы в этом смысле подходят идеально.
Директор школы сеньор Диас и одна из его учениц.
— У нас в школе нет, но в России в целом да, есть такое. Вот смотрите наши группы (поворачивает экран, видно, как в семи танцевальных залах кружатся пары): мужчина, мужчина, мужчина... У нас примерно 40% мужчин. А есть группы, где равное количество.
— Честно, у меня с танцами тогда не задалось. Я пробовала танго, не могла расслабиться, все время хотела перехватить инициативу.
— Это частая проблема русских женщин. Сильных русских женщин, которые не привыкли подчиняться, доверяться, следовать за партнером. И у меня были такие ученицы. И я всегда четко понимал, в чем причина. Мы разговаривали об этом: о доверии, о роли мужчины в танце. А исправить это можно, только много танцуя, никуда не спеша; со временем, если женщина привыкает, доверяется, все идет хорошо. Танец и выявляет многие проблемные моменты, и помогает их исправить.
— У вас в школе занимается больше тысячи учеников. Есть среди них такие, кто пришел к вам, допустим, в 50-60 лет, и вдруг выяснилось, что это прирожденной танцор?
— Конечно. Я уже 7 лет занимаюсь только административной работой: здесь мы открываем вторую школу, в первой идет ремонт, — я очень занят, и прямого контакта с учениками у меня нет давно. А наши преподаватели кучу таких историй рассказали бы.
Из своей практики помню Гену. Он пришел, когда я только начал преподавать, и ходит до сих пор. Ему уже за 60. Пришел в переломный, тяжелый момент жизни, до этого никогда не танцевал — и вдруг выяснилось, что у него талант. Гена раскрылся, изменился, нашел тут женщину и женился. И это я рассказываю вам типичную историю.
У нас танцуют люди самых разных профессий, иногда встретишь в поликлинике или на полицейском посту — и глазам не веришь. (Смеется.) Я недавно проходил техобслуживание — попал в дилерском центре к автослесарю — своему ученику.
— Если Россию сравнить с каким-либо танцем, то что это будет?
— Всю Россию или Петербург? Город похож на бачату. Это романтический танец, а Санкт-Петербург — самый романтичный город. Кроме Питера я был в Екатеринбурге, Новосибирске, на Юге практически везде. Ростов — очень красивый город. Его бы я сравнил с сальсой, потому что южный, веселый. Москве сложно подобрать что-то одно: слишком много там намешано. А вся Россия — это танго.
Жена нашего героя Екатерина Диас.
— Жена, мой брат, жена брата — все преподаем. И все носим фамилию Карабальо Диас, и наши дети ее носят. У меня две дочки: одной полтора года, второй 14 лет.
Жена начала танцевать с 5 лет в школе искусств, занималась балетом, народными танцами, эстрадными. Потом долгое время не танцевала — и вдруг в 2006 году попала на занятие сальсы. С тех пор сальса ее не отпускает.
— Дома говорите по-русски?
— Да, из-за детей, им так проще. К тому же большую часть времени с ними проводит мама.
Когда старшей дочке было 5 лет, мы ездили в Колумбию. И вот ей там не очень понравилось: не приняла местную еду и постоянно жаловалась, что очень жарко. (Смеется.)
— К сожалению, почти все, что мир знает о Колумбии, благодаря сериалу «Narcos» от Netflix, — это наркокартели и Пабло Эскобар. Колумбия представляется иностранцам небезопасной страной. А какая она на самом деле, из-за чего стоит приехать в Колумбию?
— Думаю, что во всех сериалах много преувеличения и художественного вымысла. Колумбия — капиталистическая страна, и если вести там бизнес добросовестно, никаких проблем не будет. Можно обратиться в полицию, и быстренько все решают. Что касается наркокартелей, то с этим долго и упорно боролись. Были и теракты, и всякое такое, но сейчас дела обстоят лучше. А приехать в Колумбию стоит для того, чтобы увидеть другой мир. Очень красивый, с яркими красками, жарким солнцем и открытыми, веселыми, никуда не спешащими людьми.
— Я читала, что в Колумбии интересные приметы и суеверия. Допустим, 31 декабря колумбийцы закладывают программу жизни на год.
— Да нет, принцип тот же, что и в России: как встретишь Новый год, так его и проведешь. Мы надеваем новую одежду, сжигаем чучело старого года, едим на счастье 12 виноградин. Те, кто мечтает о путешествиях, гуляют в новогоднюю ночь с чемоданами по улицам, но в моем родном городе это не так распространено.
— В анонсе к одному вашему интервью журналист сделал такой тизер: «Узнаете, какое отношение Нейро Диас имеет к актрисе Кэмерон Диас». И какое же?
— Никакого, кроме фамилии! (Смеется.) Колумбия была испанской колонией, и такие фамилии для нас норма. Кстати, в переводе на русский Диас значит «день».
Дизайнер Наталья Виноградова.
— Канал Грибоедова, там я жил три года. И это же главный питерский маршрут: грифоны с золотыми крыльями, Спас на Крови, Казанский собор, Дом Зингера, Михайловский сад. Когда старшая дочка была малышкой, я сажал ее в коляску, и мы там гуляли. Я люблю воду, Финский залив, Петроградская сторона очень нравится. В целом я люблю весь Петербург и уже хорошо его знаю.
— В чем за четверть века вы стали русским?
— В мышлении: во-первых, я не опаздываю. Латиноамериканцы и вообще многие южные иностранцы опаздывают. У них есть два главных слова: «транкило» и «маньяна». Транкило — это значит, в расслабленном состоянии, чем меньше нервов, тем лучше. А «маньяна» — это завтра. То, что планировалось на сегодня, можно отложить на завтра. Вам нужны документы? Ничего страшного, маньяна... Есть такая популярная поговорка: чем меньше скорость, тем лучше результат.
А второе изменение: в решениях я стал более продуманный, осторожный в выборе. Это черта русского характера. Почему русские хорошо играют в шахматы? Они просчитывают каждый шаг. В южных странах в бизнесе есть легкомысленность, и это не очень положительно влияет на результат. А у меня семья, школа танцев, множество проектов и планов. С русским мышлением все это быстрее и легче воплотить.
«Из России с любовью. Второй сезон» — проект журнала «Нация», создаваемый при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Это истории иностранцев, которые однажды приехали в нашу страну, прониклись русской культурой, просторами, людьми — и в конце концов сами стали немножко русскими.
Расскажите о нашем герое своим друзьям, поделитесь этой историей в своих соцсетях.
