Олег Тактаров: «Да вы что, у нас уже есть свой «Форрест Гамп»
Люди

Олег Тактаров: «Да вы что, у нас уже есть свой «Форрест Гамп»

Президент ростовского кинофестиваля Bridge of Arts — о том, как на самом деле устроен Голливуд, почему Стивен Сигал — неприятный тип и что будет с кино на Юге России. 

автор Екатерина Максимова/фото Наталья Приходько

На днях в Ростове во второй раз пройдет кинофестиваль. Вспоминаем самое интересное о фестивале-2015.


— После того, как вы побывали внутри, что вы знаете о Голливуде такого, чего не знаем мы?
— Что его нет.

— В смысле?
— Я не нашел никакого Голливуда. Никакой цельной «фабрики грез», только завод, у которого один цех здесь, другой там. Одну деталь в одной стране производят, другую — в другой, а сборка — в третьей. Это химера, иллюзия. Только это не упрек. Мне очень нравятся американцы тем, что они умеют продавать воздух. Это великое достоинство. Голливуд работает как огромная информационная воронка. Ты можешь быть самым талантливым, делать какие-то сумасшедшие по глубине фильмы, и никто тебя не узнает. А можешь быть бездарностью совершенной, попасть в эту информационную воронку, и в тебе сразу найдут что-то гениальное. Вы понимаете, что американских актеров в Голливуде не существует, все тамошние звезды — приезжие из разных уголков мира. Более того, деньги в Голливуде тоже не голливудские.

В Голливуде даже денег нет.

После Второй мировой войны финансовым донором была Италия, последние годы — это Германия, а сейчас все без умолку говорят о Китае. Но я лично в Китай не верю. Например, я пока не знаю ни одного живого человека, который получил бы от китайского проката прибыль. Нет, когда туда приезжаешь, все круто: отличные условия, процесс налажен, внушительные гонорары. Но еще никто не получил от китайского проката свою копейку. Вся прибыль останется там, и ее оттуда не вынуть. Китай — это такой ростовский олигарх. Вот живет в Ростове олигарх, и все знают, что он олигарх. Все девушки тратят на него время, а он им ничего не покупает, ни одной шмотки. Он просто всеми ловко пользуется. Рядом сидит отличный трудяга, с деньгами у него все в порядке, и он готов ради девушки тратиться без остановки. Но никто же его не знает. То же самое в мире кино.
Голливуд — это компания людей, которые собрались вместе, чтобы заработать денег. Самое интересное, деньги, заработанные в Голливуде, в развитие индустрии не вкладываются. Нет же такого: принесла картина доход, и его пустили на создание нового фильма. Нет, на следующий фильм ищут новые деньги. Это и есть бизнес по-голливудски. Так что в Голливуде даже денег нет.
Кадр из сериала «Временно недоступен»
Кадр из сериала «Временно недоступен»
— Но все туда отчаянно рвутся. Подскажите пару приемов, как покорить Голливуд.
— Все индивидуально, а еще — интуитивно. Я вообще верю внутреннему ощущению «надо». Я ехал за идеей, мечтой и за поиском нового себя, за новой жизнью. Здесь я был достаточно обеспеченным человеком, поэтому трудно было меня чем-то удивить. Разве что просторы. Мне кажется, этим Америка всех задевает. Недавно совсем разговаривал с другом, который объездил всю Европу, и вот занесло его в Майами. Он говорит: «Что же делать, теперь мне кажется, что Лазурный берег — это какой-то городской пляж, провинциальное местечко».
Я ничего не знал о жизни в Америке, но за первые полгода я сделал столько, сколько может получиться из ста тысяч у одного. Этот год был годом сумасшедшего штурма. Я, небедный человек, вдруг оказываюсь на какой-то икеевской кровати в Техасе в апартаментах, где нет ни одного белого. А в конце года я уже звезда звездная в Лос-Анджелесе и меня начинают приглашать сниматься, без всякого актерского образования. Просто я настолько успешно участвовал в боях, что мои продюсеры решили использовать эту славу, втиснуть меня в кино. Мне тогда казалось — ужас, как я буду играть, кругом крутые актеры. Сразу решил: играть не буду, ну их, буду самим собой. А потом я пересматривал все это лет через пять и понимал, что я там лучше всех. Потому что все остальные что-то там пыжились-пыжились, выглядели, как недоучки, а я там очень даже ничего. Короче, они мне фон такой сделали, что я еще и во второй фильм попал. Тогда я думал: вот оно, Голливуд! Конечно, нет. Это было совсем «не оно», и кино было класса С. Все было потом, когда я отучился четыре года в актерской академии.

Когда я вернулся в Россию, вел себя а-ля Саша Невский: слишком по-американски, перманентная улыбка и американский задор.

Когда я приехал, для меня звездой был Стивен Сигал. Я не знал, скажем, кто такие де Ниро или Аль Пачино. Я в первые же полгода пересекся с кучей голливудских звезд, даже не понимая, кто есть кто. Но когда я познакомился с Сигалом, он произвел на меня очень плохое впечатление, и с вершины моего личного топа он переместился на самое дно. Я никак это не хочу комментировать. Видимо, его раздавило славой. Я даже понимаю это. Что бы ни говорили, испытание славой — это страшная вещь. Когда я участвовал в боях, у меня два с половиной года просто была аллергия на людей. Все, что шевелится и ходит на двух ногах, а тем более, мной интересуется, было физически невыносимо. Я в буквальном смысле сбегал от людей. Потом это прошло. Но была другая проблема. Я начал слишком от этого кайфовать, стало слишком хорошо.

— Слишком хорошо — так бывает?
— Да. Вот когда я вернулся в Россию, я вел себя а-ля Саша Невский: слишком по-американски, перманентная улыбка и американский задор. Когда в Москве в Малых Лужниках я выходил на десятитысячную аудиторию — фейерверки и овации в мою честь — я кайфовал даже больше, чем было нужно. Потом хорошие друзья стали как-то косо на меня поглядывать, и я понял, что этот американский задор надо потихоньку с себя сбивать. Да, слава — коварная штука.
С Аль Пачино в фильме «Право на убийство»
С Аль Пачино в фильме «Право на убийство»
— Какая роль далась вам мучительнее других?
— Меня бесил каждый день нахождения на съемочной площадке фильма «Роллербол» с Жаном Рено. Где-то через полтора месяца стало ясно, что фильм — полное дерьмо. Что режиссер не в себе. Как это снимать, он не знает, и всех, кто ему перечит, он моментально увольняет. Полный мрак. Я очень долго готовился к своей самой важной сцене, а потом ее просто забыли снять. Очень противно: деньги платят хорошие, ты в самом соку, из тебя прет все, чему тебя научили, но ты заложник этой странной ситуации.

— А кто из великих произвел на вас самое сильное впечатление?
— Первый — Том Хэнкс. Второй — Аль Пачино, расскажу о нем немного. Представьте, город Бриджпорт штата Коннектикут, ну, как вам объяснить, что это за город. Например, Выкса. Вот, мы в Выксе. И наша российская мегазвезда приезжает в Выксу. Что тут будет? Жизнь в Выксе остановилась, люди не спят, окружают селебрити, требуют внимания. Короче, Аль Пачино приезжает на съемки в американскую Выксу. Ему все нравилось. 70 лет человеку, а он светится. Сниматься — пожалуйста. Общаться — пожалуйста. Как нужно кайфовать от работы, от людей, от жизни! Вот нельзя заниматься кино по-другому. А еще на меня произвел впечатление Джон Войт, отец Анджелины Джоли. Но это очень специфическое впечатление. Каждый раз, отснявшись в сцене, он пересматривал материал и совсем не стеснялся бурно восхищаться собственной игрой. Может, это и нормально. Но наблюдать это было как-то не очень приятно.

— Говорят, русских особо не ждут в Голливуде. Начинающим русским актерам советуют сразу прописать в анкете свое амплуа: для девушек, например, что-то вроде «стриптизерша из Восточной Европы».
— Бред, ну, какой же это бред! Ждут, а точнее, не ждут всех одинаково. Но, действительно, сегодня в Голливуде по большому счету нет русских. Самый большой успех был у Андрона Кончаловского. Ему удалось здорово сделать «Поезд-беглец», один из моих любимых фильмов. Понять его можно, только зная классику Голливуда. Как, например, «Мост через реку Квай» Дэвида Лина, сумасшедший фильм о психопате-заключенном со сверхидеей отомстить своему надзирателю. Это истории о силе воли, о людях, которые не ломаются. Помните, наши «А зори здесь тихие» — в конце фильма он уводит фрицев, видит своих и тогда только падает. Или в «Судьбе человека», когда немец дает заключенному стакан водки, второй, третий. Тот выпивает, не закусывая, а хлеб несет своим товарищам. Да нет, эти вещи невозможно просчитать, их нужно проживать, прочувствовать. Вот вы этого не поймете просто в силу опыта. А Кончаловский знал послевоенное время, чувствовал эту идею.

— А в силу «Оскара» вы верите?
— Отметка «Оскаром» ничего не говорит о картине. «Оскар» — это классно в одном только смысле. Вот, скажем, Броуди получил свою статуэтку за «Пианиста» на семитской волне. Все, он по жизни чемпион. У него всегда есть работа, и он, к слову, не просит больших денег. В каннскую «Пальмовую ветвь» я больше верю, она дает больше объективного представления о картине. Хотя, мне кажется, там свое ЛГБТ-лобби. Ну, в кино не надо искать справедливости. Вспомните, сколько было разговоров вокруг сериала «Оттепель», а ведь в том же 2013-м был снят сериал «Уходящая натура» Дмитрия Иосифова — о конце семидесятых. И что? Только специалисты оценили. А ведь это кино совсем другого уровня. Там драматургия, режиссура, актерская игра — все замечательно.
Короче, очень много вещей должно сойтись и срастись, чтобы картина не только получилась, но еще и выстрелила. Вот, я, например, не знаю, каких людей нужно было объединить, чтобы сделать фильм «Форрест Гамп» — по мне, это один из гениальнейших фильмов всех времен и народов. Как это могло состояться? Кстати, сценарий этот 7 лет не могли оценить. Но многие не понимают этот фильм до сих пор. В Америке особенно. Там форрестгамп — нарицательное имя, в которое вложен самый поверхностный смысл. Америка — это удивительная страна, в которой огромный совершенно пласт людей-примитивов. А есть свои гении. И они такие работоспособные, что наши гении и рядом не стояли.
С Эдрианом Броуди в фильме «Хищники»
С Эдрианом Броуди в фильме «Хищники»
— А у нас, если всех наших гениев организовать, получится свой «Форрест Гамп»?
— Он уже есть. «Кукушка» — это альтернатива «Форресту». Оригинальная история, отлично сыгранная. Плохо, что это был малобюджетный фильм, и продвижение его было малобюджетное. На «Оскар», конечно, заявили фильмы других, блатных режиссеров. И я видел, как публика сбегала из кинозалов, где шли эти, с позволения сказать, картины, с выпученными глазами: что это было? И я видел, как иностранцы реагировали на «Кукушку». Видел эти сумасшедшие очереди на показ. Честно, я тогда был уверен, что «Кукушку» выкупят и снимут голливудскую историю, что у этого фильма обязательно будет вторая жизнь. Очень жаль, что он не выстрелил.

— Как собираетесь спасать российское кино в Ростове?
— Планы на Ростов — это долгоиграющая история. Мы хотим затащить сюда съемочные группы, которые работают сейчас в той же Болгарии. Люди, климат, ландшафт — в вашей области есть все. Наш кинофестиваль Bridge of Arts — это способ познакомить людей с вашим регионом. Прошлым летом мы провели фестиваль не благодаря, а вопреки. До последнего не понимая, что из этого получится, хватит ли денег. Прошло полгода, и мы совершенно точно понимаем, что все получилось. На сегодня мы — единственный в России народный фестиваль. Думаю, в августе 2016 года будем ломать голову не над тем, как заманивать, а над тем, как выпихивать отсюда людей. Вы знаете, актеры и продюсеры, принимавшие участие в первом фестивале, в Ростове так сдружились, что они теперь и в Москве тусят вместе. На новый год даже собирались, представьте себе. Правда, ростовские организаторы говорят, что полгода отдуваются за анонсированного и не привезенного мной Сигала. Ну, что тут сделаешь, это Сигал. Он сразу сказал: сколько денег? Я отвечаю: если прилетишь не на частном самолете, а обычным рейсом, у нас высвободится 22000 евро, которые я тебе с удовольствием отдам. Нет, он поехал в Китай. Привезли тех, на кого денег хватило. Нормальная фестивальная история.

В Таганроге в любой точке города ставь камеру и начинай с закрытыми глазами снимать.

Ростов — готовая декорация. Эти одесского плана дворики… Не подумайте, теперь я все про Ростов знаю; я знаю, что это одесситы копировали Ростов, а не наоборот. И знаю, что изначально было «На Богатяновской открылася пивная», а не на Дерибасовской. Кстати, на Богатяновской такие кинематографичные дворы! В одном шесть путей выхода — феноменально. Вообще любимая моя фраза в разговорах с коллегами о натуре: «В Таганроге в любой точке города ставь камеру и начинай с закрытыми глазами снимать». Для костюмированных фильмов это же просто подарок. Закрасить надо всего пару линий электропередач и один кондиционер. Это мизер совершеннейший. Обратите внимание, как снимаются сериалы исторические: здание снизу обязательно подрезано, везде же асфальт. В результате в кадре нет точки опоры, а главное — воздуха. А в Таганроге — ставь и снимай. Здания оригинальные, камень оригинальный. Воздух, горизонт, а значит, правда на экране. У вас есть все, надо только это правильно подать.
Логотип Журнала Нация

Похожие

Новое

Популярное
1euromedia Оперативно о событиях
Вся власть РФ
Маркетплейсы