— Вы жили и работали в России, США, Германии. Где самое интересное телевидение? Самое жесткое? Самое скучное?
— Во всем, что связано с контентом, ведет Америка. Она долго задавала тон в мировом телевидении, да и нынешняя телесериальная революция, этот новый «золотой век», который начался с «Клана Сопрано» и «Прослушки», — это США. А вот Англия успешнее в вопросах формы. Именно англичане научили американцев заканчивать сериалы вовремя, ставить в нужном месте точку. Сейчас побеждает британская школа, в которой сезон — это 6-8 серий. Та модель, в которой в сезоне 20-25 серий, и, если вдруг сериал успешен, из него выжимают все мыслимые и немыслимые соки, делают 15-20 сезонов — уже кажется устаревшей. Теперь качественные сериалы и у американцев — это, скорее, многосерийные фильмы, которые рассказывают законченные истории.
— Давайте ближе к традиционному телевидению.
— А про такое телевидение я ничего вам сказать не могу, поскольку не смотрю то, что называется кнопочным телевидением. Такое ТВ довольно низкого качества везде, и это глобальное расслоение. «Умное» телевидение становится все умнее и лучше, а массовое телевидение, те же новости, становится все хуже. Все более истерическим, все более предвзятым. В России это, конечно, отягощается еще и тем, что у государства монополия на новостной контент. В Штатах другая беда — неистребимая тяга к нарративу, который любое событие упрощает до мыльной оперы с героями и злодеями. В Берлине, где я провожу много времени, я пока вообще не включал ТВ ни разу. Да и в Америке в прямом эфире смотрел только Джона Стюарта (ведущий The Daily Show — сатирической передачи, которая подводит итоги дня. — «Нация»). Вообще я уже лет десять назад перешел на так называемое time-shifted телевидение, когда, если мне что-то интересно, я это просто записываю и смотрю позже. А теперь, когда у меня есть подписные сервисы Netflix или Amazon, не говоря уже об iTunes и торрентах, сама идея наугад включить ТВ и посмотреть, что по нему идет, даже в голову не приходит.
— То есть говорить с вами о наших новостных программах вообще бесполезно?
— А что про них говорить? Всем понятно, что в официальных медиа ничего не исправится, пока за основное правило освещения новостей не будет принято, что государство и страна — это две разные вещи, и что несогласие с правительством не означает отсутствие патриотизма. Это должно быть камертоном в любой работе с информацией. При этом медиа, которые намеренно пытаются быть противовесом официальным, мне тоже не нравятся — но это неважно, потому что они поставлены в позицию слабости. Главное, если бы их перестали преследовать, сразу проявилась бы профессиональная несостоятельность большинства людей, там работающих.
— Скандинавы плотно заняли нишу мрачного детектива. А мы могли бы себе полочку найти?
— Я всегда считал, что в России нужно снимать низкобюджетный хоррор. Имидж России, инфраструктура, природа, менталитет — все идеально на это заточено. Это давнишняя моя мечта, чтобы русские начали просто пачками снимать какие-то совершенно отвязные дешевые фильмы ужасов. Прямо вижу, как уже возникает целая школа русского хоррора. Но нет, это только мои мечты, никто этого почему-то не делает. Хотя это и по бюджету отвечает реалиям российского независимого кинопроизводства, и — самое главное — именно чего-то подобного от нас в мире ждут. Россия — страна с суровой природой, суровым фольклором и суровыми людьми. Это предпосылки для отличного жанра. Но у нас же чистый жанр не делают. Без денег снимают артхаус, а дорвавшись до настоящих бюджетов, начинают лепить самый глянцевый мейнстрим из всех возможных. Это, мне кажется, вопрос киношного российского образования: здесь учат презирать жанр как таковой. Везде должно быть чистое художественное высказывание! Это большая проблема. Из одного челябинского метеорита можно было бы целый жанр сделать. Кстати, благодаря ему весь мир узнал о феномене русского видеорегистратора, так как этот метеорит с десятка разных ракурсов был заснят. То есть судьба подарила не только отличную сюжетную затравку для фантастики или хоррора, но и киноязык, которым это можно было бы рассказать, — русский видеорегистратор! Россия — вообще страна челябинского метеорита. Вот тут бы русским и показаться. Но никто этого не сделал. Удивительно непредприимчивые люди.
— А что о русских сегодня реально интересно на Западе?
— Главная ошибка России в принципе — считать, что на Западе все о ней думают и говорят беспрестанно. По факту это не так, разве что когда Россия поступает как-то необычно. Последние несколько лет Россия делает необычные вещи с завидным постоянством. Так что да, сегодня России много в новостях. Но Россия не поэтому должна быть интересна. А если вы насчет того, как на Западе показывают русских: ну, смотрите, прекрасно идет на американском ТВ драма The Аmericans, уже 6 сезонов, о советских шпионах, где они симпатичные главные герои, которым сочувствует зритель. Где длиннющие диалоги на русском языке, которые, к слову, не дублируются, а субтитрируются, что тоже такой знак уважения. Это хороший признак.
— Может ли русский сериал выстрелить там? Есть у нас вообще специалисты для этого?
— Какой-то странный вопрос. Есть, и вы говорите с одним из них. Я и мои друзья — мы можем это делать. Я везучий человек именно потому, что дружу с такими людьми, пью с ними и пишу сценарии с ними.
ГЛАВНАЯ ОШИБКА РОССИИ — СЧИТАТЬ, ЧТО НА ЗАПАДЕ ВСЕ О НЕЙ ДУМАЮТ И ГОВОРЯТ БЕСПРЕСТАННО. ЭТО НЕ ТАК. РАЗВЕ ЧТО КОГДА РОССИЯ ПОСТУПАЕТ КАК-ТО НЕОБЫЧНО.
Конечно, можно и в России снять сериал, который будут показывать по условному BBC или Fox, просто нельзя ограничивать себя, обращать внимание на пессимистов и, главное, нельзя плохо думать о собственных зрителях. Если у вас установка, что вы работаете для неумных, недалеких, нелюбопытных людей, получится плохо. И неинтересно ни для кого. К слову, я сейчас веду переговоры с американскими продюсерами по ряду проектов, которые тем или иным боком связаны с Россией.
— Вы в своей жизни встречали иностранцев, по-настоящему влюбленных в Россию?
— Я их постоянно встречаю, у меня много таких друзей. В колледже, кстати, я познакомился в онлайне с целой группой американцев, не говорящих по-русски, которые были страшными фанатами группы «Аквариум». Они даже создали целый сайт, чтобы обсуждать музыку и тексты Гребенщикова, вывешивать его фото. Они учили русский по текстам Гребенщикова, я им не завидую. Вот это, к слову, и есть мой патриотизм. Вот так Россия может и должна завоевать мир. Как страна, производящая литературу, которую читает весь мир, музыку, которую слушает весь мир, и, да — кино и сериалы, которые пусть уже тоже смотрит весь мир. Я очень хочу, чтобы так было.
— Здорово. На чем еще, кроме Гребенщикова, может быть замешана симпатия к России?
— Ну что же, я буду перечислять, кого я знаю и почему они влюблены в Россию? Слушайте, это прямо как-то жалко. Вот это самое ужасное, что есть в русском менталитете. Это постоянное метание между «я хочу, чтобы меня заметили и полюбили» и «нет, мне вообще все равно, что вы обо мне думаете». В общем, «позовите меня в гости, чтобы я мог вам отказать». Я могу понять, почему так ведут себя страны с населением 150 тысяч человек. А почему так ведет себя страна с населением 140 миллионов?
Вот самая моя нелюбимая рубрика, которую к моему ужасу очень любят либеральные журналы, — «Москва глазами иностранца». В первую очередь, что такое иностранец? Это же само по себе очень провинциальное понятие, недостойное глобального мегаполиса. Как будто между индонезийцем и немцем больше общего, чем у каждого из них с русским. А во-вторых, что за стремление, чтобы кто-то извне нам сказал, красивые мы или некрасивые? При этом патриотические медиа хотят, чтобы нас похвалили, либеральные — чтобы поругали. Пусть придет британский архитектор и обругает архитектуру в Москве. Никогда этого не понимал. Давайте от этого избавляться срочно. Просто делать хорошо свое дело и не оглядываться ни на кого. Смотрите прямо, не косите одним глазом в зеркало.
— Ваша дочь в мире каких экранных героев живет? Ей ближе Чебурашка или Морячок Папай?
— Морячка Папая она вообще, кажется, не видела. Вера выросла в Москве. Мы специально хотели, чтобы ее первые годы прошли в России и чтобы ее родным языком был русский. В общем, ее мировоззрение сформировано русскими сказками и русскими мультфильмами. Мы с удовольствием ей показывали серию мультиков «Гора самоцветов» студии «Пилот», по сказкам народов России. «Маша и Медведь», само собой. «Фиксики» и «Смешарики». Короче, все кроме «Лунтика», потому что он меня лично раздражает, что ж он страшненький такой-то. В целом сегодня в России прекрасный детский контент. Вот, кстати, еще один настоящий повод гордиться Россией: бум «Маши и Медведя» по всему миру. Здорово.
— Есть в телевизоре герои, у кого вашей дочке стоит учиться настоящей русской речи или интеллигентному чувству юмора?
— Слушайте, это очень хороший вопрос. И очень серьезный. Потому что такие люди должны быть. Но я не могу никого вспомнить. То есть такие люди в основном не публичны. Сейчас, мне кажется, эту нишу пытается с определенным успехом заполнить Акунин. Такой вот идеально грамотный человек, который может и развлекать вас, и писать при этом «Историю российского государства». Вот бы у него было свое телешоу, это было бы интересно. Но я даже не очень представляю, в каком он сейчас статусе. Леонид Парфенов, наверное, тоже хороший пример, как мыслить и говорить по-русски связно. По ряду очевидных причин таких людей сейчас больше в сети, чем в телевизоре. А чувство юмора — вот, не знаю, мне очень нравятся ранние серии «Смешариков». Честно, это умнейшее, интеллигентнейшее телевидение.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: КАКИЕ СЕРИАЛЫ СМОТРИТ ГЛАВНЫЙ СЕРИАЛЬЩИК СТРАНЫ? РАЗГОВОР С АЛЕКСАНДРОМ АКОПОВЫМ, СОЗДАТЕЛЕМ «AМЕДИАТЕКИ», КОМПАНИЙ «АМЕДИА» И COSMOS
