«Колбасу в тюрьме можно резать зубной нитью». Лайфхаки от Александра Хуруджи для бизнесменов-«первоходов»
Люди

«Колбасу в тюрьме можно резать зубной нитью». Лайфхаки от Александра Хуруджи для бизнесменов-«первоходов»

Соратник бизнес-омбудсмена Бориса Титова рассказывает о 9 месяцах в СИЗО и своем проекте «Стоп-арест».

автор Мария Погребняк

В августе бизнесмен Александр Хуруджи отметил годовщину выхода на свободу из Богатяновской тюрьмы (так в Ростове называют СИЗО №1 в самом центре города). Хуруджи рассказал нам о тюремном быте, о том, что по-настоящему тяжело там, а что терпимо. Его монолог можно воспринимать как увлекательное чтиво, а можно — как памятку.
«Сегодня совершенно любой предприниматель может оказаться на нарах в камере, где сидел я» — говорит Александр Хуруджи.


Александр Хуруджи, 42 года, уроженец Ростова-на-Дону. Владелец основного пакета акций и экс-председатель совета директоров волгодонской компании «Энергия», которая занимается передачей электроэнергии. Владел юридическими и строительными фирмами, был общественным представителем Агентства стратегических инициатив (АСИ) в ЮФО.


Конечно, я прекрасно помню день, а точнее ночь ареста. Это был декабрь 2015 года, ночь со 2-го на 3-е число. Мне нужно было лететь из Москвы в Ростов (Хуруджи летел на круглый стол «Будущее бизнеса: что мы ждем от 2016 года»). Уже вовсю раскручивалось мое дело, мне постоянно звонили знакомые: не прилетай, оставайся в Москве, ну, и вообще, вали из страны. Но я уже несколько месяцев жил в таком кошмаре, никак не реагировал.

Прилетели в Ростов. В темноте везут от трапа к аэровокзалу, но чувствую, куда-то не туда. На входе у всех стали проверять паспорта, а это ведь не международный рейс. Я обошел очередь, спрашиваю у полицейских: «Вы не меня случайно ищете?» — «А, точно вас, пойдемте».

Привезли к следователю на улицу Обороны. Глянул время на телефоне — два часа ночи. Следак тоже смотрит на мой телефон, говорит: «Он вам в ближайшие 15 лет не понадобится». Я: «Хорошее начало, давайте, может, представимся?» Следак: «А что вы смеетесь, по вам решено уже все, вам дадут столько-то лет».
Меня допросили. Я отказался от всего, что предъявили. Привели понятых — двух мужиков-работяг, как выяснилось, водителей с хлебозавода, который поблизости. Они уставшие, засыпают на ходу, попросили меня: «Распишитесь, и мы поедем, нам уже хлеб развозить надо».
Александр Хуруджи во время одного из судебных заседаний.
Александр Хуруджи во время одного из судебных заседаний.

Хуруджи обвинили в хищении у компании «МРСК Юга» (передает электроэнергию от производителей потребителям) почти 500 миллионов рублей. Он проходил по двум статьям: «Мошенничество» и «Легализация (отмывание) денежных средств».


Первое, что не так в ИВС (изоляторе временного содержания): к тебе сходу обращаются на «ты». «Иди туда», «стой тут». Тебя обыскивают, забирают все, на чем можешь повеситься или причинить вред себе и другим. Взамен выдают пакетик с туалетной бумагой и зубной щеткой — дешевенькие, как в советских пионерлагерях. Потом прокатывают пальцы. И вот первая проблема, с которой ты сталкиваешься, — тебе нечем отмыть руки.
Повели в камеру. Я в костюме Zegna был, пальто тоже какое-то приличное. В камере мужичок-армянин, увидел меня — вскочил, головой об шконку ударился, смотрит дикими глазами. «Я ни в чем не виноват!». Я молча смотрю на него. Он снова: «Товарищ прокурор, я ни в чем не виноват!» — «Да какой я прокурор?» — говорю. Смотрит недоверчиво: «Че, следак?» — «Да нет, такой же бедолага, как и ты». Он тут же: «Курыть есть?» В момент поменялся (смеется).

Мы сначала вдвоем сидели, но вообще камера на семерых, потом люди стали заезжать еще.

Надпись на стене в камере: «Если тебе дали год, девушка тебя подождет. Если тебе дали два, тебя дождется жена. Если тебе дали пять, тебя дождется только мать».


Камера небольшая, длинная и узкая. У дальней стены туалет — просто дырка в небольшом постаменте. Справа шконки железные, на них грязные матрасы, а слева на стене полка, типа стол. Но я два дня вообще не мог есть. В первый день, помню, принесли рубленую капусту, пюре и химического вида и запаха компот.

***

Время там странно течет, ты поначалу теряешься в нем. Я помню, как в голове застряла мысль: все, планы изменились. (Я и книгу так хочу назвать, если вдруг соберусь и напишу.) Там все время грохот стоит: за тобой закрываются решетки, их же там куча — бум! бум! бум! И потом — самое страшное, последнее, «бум», дверь камеры. Планы изменились. Ты хотел куда-то с семьей поехать, у тебя важная встреча назначена. Все, нет ничего: бизнеса нет, семьи рядом нет, и вообще непонятно, будет ли она когда-то. Самое главное — в первый момент не упасть духом и просто не потерять себя. А это непросто, когда видишь надпись на стене — «Если тебе дали год, девушка тебя подождет. Если тебе дали два, тебя дождется жена. Если тебе дали пять, тебя дождется только мать». Люди знали, что писали.
СИЗО №1 в самом центре Ростова.
СИЗО №1 в самом центре Ростова.
Там — тотальное курение. Они все время курят, курят, курят. Я не переношу дым, первые несколько дней не мог заснуть, давление скакало все сильнее. Но когда ты просишь лекарство, тебе приносят только валерьянку. Маленькие желтые таблеточки. Других лекарств нет. «Мы же ИВС, мы не СИЗО, вот когда вас в СИЗО переведут, там все будет». Я им: «Да меня не должны вроде в СИЗО». Они: «Да нет, у нас еще такого не было. Раз вы здесь, вас потом в СИЗО, потом суд и так далее».
…В общем, после суда погрузили меня в автозак и отвезли в СИЗО. Мне сразу показалось, что и питание, и камеры там похуже, чем в ИВС.


Хуруджи провел в СИЗО 9 месяцев, с декабря 2015 года по август 2016 года. Его отпустили до суда под залог в 5 миллионов рублей. В мае 2017-го Хуруджи оправдали. Из-за уголовного дела он лишился должностей в «Энергии» и АСИ. Хуруджи жаловался в СК на рейдерский захват «Энергии».

Александр Хуруджи и его адвокат Андроник Кичиян.
Александр Хуруджи и его адвокат Андроник Кичиян.
Надо сказать, что, когда я заехал в СИЗО, все уже знали там, что я какой-то непростой, относились ко мне нормально, не грубили.
В СИЗО тебя раздевают, снова обыскивают, отбирают ремень и шнурки. Дальше человек оказывается в карантине. Карантин — это подземелье. Это самое жуткое место вообще. Ростовскому централу 250 лет, и состояние подвала соответствующее. Человек должен понять, куда попал, погрузиться в атмосферу, отдуплиться.

Мне повезло, сначала со мной в карантине сидел бывалый, не первоход. Хотя это нарушение: такой опытный сиделец может первохода научить чему-то плохому. Но он был нормальный человек, мы довольно мило общались.

Сигареты — это тюремные деньги. За пачку сигарет можно купить кило жареной рыбы. Я там тоже закурил — чтоб не загнуться.


Главное правило жизни в тюрьме — вести себя адекватно. Не принято прятать еду, все — на общий стол. Материться, проявлять агрессию — не принято. В кино и сериалах вообще излишне демонизируют воровской мир. Там немало приличных людей, начитанных, глубоко разбирающихся в жизни. Быть хулиганом — это свойственно малолеткам. Малолетка — тот, кто сел впервые в 14-16 лет, потом снова, и так по кругу. Рецидивисты, все в наколках. Если он хамит кому-то — качает, то в основном таким же, как он сам. Они там все на своей волне.
Отношение к человеку, который заехал по экономической статье, достаточно уважительное. Есть непопулярные статьи — изнасилование, например. Такие люди не могут сидеть за общим столом. Есть те, кто сотрудничает с тюремными властями — козлы. Они соглашаются работать: уборщиками, баландерами, чтобы выйти поскорее по УДО. Силовики сидят в отдельных камерах.
сайт «Ростовский словарь».
В СИЗО №1.
сайт «Ростовский словарь».

Сейчас Хуруджи занимается правозащитной деятельностью. Он — федеральный секретарь «Партии Роста» (партия бизнес-омбудсмена Бориса Титова). Весной запустил проект «Стоп-арест»: добровольцы помогают изменить меру пресечения предпринимателям, заключенным в СИЗО.


Меня перевели в другую камеру. А там два наркомана, пацаны еще, одного я знал по ИВС. Обрадовался мне: «О, Саня, привет, братан!» (я же подумал: господи, куда я попал?), стал угощать едой. А второй рукастый оказался: нож из алюминиевой ложки — пожалуйста. «Кофе хочешь? Щас замутим!» — куски лезвия соединил, проводом к лампочке под потолком подключил — кипятильник готов. Кудесник просто.

У него были огромные глаза, реально как шарики для пинг-понга. И постоянно смеялся: видимо, его какие-то таблетки не отпускали. Его плющит, все время какие-то анекдоты, байки травит. Ночью главное было заткнуть его, убедить поспать.

Спрашиваю его как-то: «Что ты умеешь?» — «Ничего». — «Да как же ничего? — говорю. — Смотри, как ты умеешь рассказывать! Сделаем с тобой «Феня ТВ»: будешь новости на свой язык переводить и комментировать». Зажегся: «Все, как только выйду, готов у тебя работать!»
Их потом забрали, я остался один.
сайт «Ростовский словарь».
Камера СИЗО №1.
сайт «Ростовский словарь».
Поесть приносили какую-то гадость. Я брал только хлеб. Свежий горячий, реально вкусный. Ел то, что передавали с воли: каши, протеиновые батончики, фрукты (мама очень много приносила, отстаивала эту бешеную очередь, чтобы передать. Для семьи твое сидение — вообще тяжелая история).


Что такое «Стоп-арест»

Организация существует на средства Хуруджи и спонсорскую помощь бизнесменов.

Главная цель — добиться освобождения арестованных предпринимателей, чтобы до суда они находились на свободе и могли полноценно строить свою защиту. «И потом, это же не убийца, — говорит Александр Хуруджи, — это руководитель предприятия. На котором работает десять, сто, может, даже тысяча человек. Если бизнесмена сажают, зачастую его работники оказываются на улице, а бизнес загибается».

Александр Хуруджи и федеральный бизнес-омбудсмен Борис Титов.
Александр Хуруджи и федеральный бизнес-омбудсмен Борис Титов.



Своими материалами «Стоп-арест» делится, например, с Генеральной прокуратурой. «А нам есть что рассказать, — продолжает бизнесмен-правозащитник. — Все ведь когда-то смотрели итальянский сериал «Спрут»? Так вот там показан детский сад — если сравнивать с ситуацией на Юге России. Чаще всего против бизнесменов применяется статья «Мошенничество», мы называем ее «резиновой статьей»: можно «натянуть» на любой случай. Но, хуже того, ее начали переквалифицировать в статью «Организация преступного сообщества». Ну, а что, на предприятии работает не один человек. Есть директор, бухгалтер, еще какие-то сотрудники — почему бы не определить их как преступное сообщество? Доходит до абсурда: мы сейчас занимаемся случаем, когда бухгалтер-бедолага может по этой статье сесть на 20 лет! За убийство у нас дают 10 лет».


…Вели по коридору на встречу с адвокатами, вдруг человек меня окликает: «Саня, привет, это я, Даниил!». Я в ответ: «Привет, Даниил, а что ты здесь делаешь?» Он — директор крупного завода в Азове. «Да вот, как и ты, балдею тут. Ты определился, куда хочешь?». Нет, говорю. «Давай к нам, у нас классная хата — предпринимательская. Самые известные люди Юга России сидят. Я порешаю вопрос».
Александр Хуруджи и его адвокат Андроник Кичиян.
Александр Хуруджи и его адвокат Андроник Кичиян.
Через день-два меня и правда перевели туда. Камера на троих, обстановка стандартная, только с благами цивилизации: холодильником, телевизором, электрочайником. Там до нас сидел Сергей Резник (ростовский журналист и блогер, был осужден по статьям «Ложный донос» и «Оскорбление представителя власти». Отсидел почти 3 года, освободился в конце 2016 года). И Валера Чабанов в этой камере сидел (экс-глава строительного концерна «Вант», в апреле 2017-го осужден на 4 года в колонии-поселении за мошенничество в особо крупном размере). А вместе со мной сидел, например, совершенно замечательный человек Магомед Хадисов. Он у себя в Дагестане строил многоэтажки, и его заказали «черные риелторы»: они скупают квартиры и потом кидают застройщика — не дают возможности сдать дом.

Многие думают, что в тюрьме у тебя много времени — да нет там времени. Все расписано по минутам. Там обходы с раннего утра. Самая неприятная штука — обыски, бывало, по несколько раз в день. Переворачивают все, твои вещи летят на пол, ты вынужден перестирывать их. Неприятно, мягко говоря.

Там нет ванны или душа. Есть только кран над маленькой раковиной. (В банные дни водят мыться в так называемую «баню».)

Конечно, все пытаются как-то наладить свой быт. Всему на свете можно научиться. Вот как порезать колбасу? Ножа нет. Отгрызать несолидно, люди с тобой за столом сидят. Я взял зубную нить (она разрешена, во всяком случае, ее не отнимали) и — вжух! — нарезал колбасу ровными кусками. Ложкой резал салаты из овощей. У меня был свой фирменный секрет: я добавлял капельку меда и немного уксуса. Очень вкусно! Освоил там здоровое питание. Можно было пользоваться кипятильником, и я варил каши с сухофруктами.

Стал заниматься спортом: отжиматься, приседать. Сильно похудел, сбросил 20 килограммов за 5 месяцев. Но и курить там начал. Еще в ИВС мне плохо стало, вызывали «скорую», и после этого мне сказали: начинайте курить, по-другому вы просто не выживете. Это правильное решение было, я спать начал нормально.

Я курил «Парламент». Предприниматели — «Винстон» в основном. Сигареты там — самая твердая валюта, которой ты благодаришь, рассчитываешься за все. Это тюремные деньги. За пачку сигарет можно купить килограмм жареной рыбы.
Александр Хуруджи на скамье подсудимых.
Александр Хуруджи на скамье подсудимых.
Нас каждый день выводили на прогулку. Прогулочный двор разгорожен на несколько камер — с кем живешь, с тем и гуляешь. Есть нюанс: если кто-то не идет гулять, то не идут все. Во время прогулок подтягивался, бегал на месте, отжимался от скамейки. Когда ты сидишь там, тебе не хватает ярких цветов: зелени деревьев, ты даже небо голубое не видишь. В камере на окне две внутренние решетки и одна внешняя, а сверху еще сетка-рабица, чтобы тебе ничего не могли опустить.

После прогулки обмываешься холодной водой и растираешься вафельным полотенцем. После этого начинаешь писать — готовиться к приходу адвокатов, к суду. Если ты хочешь защищаться, тебе надо изучать дело. Но большинство сдается и ничего не делает. Многие не хотят идти даже на судебные заседания или апелляции, потому что — зачем, все предрешено. И уже даже родственники смотрят на тебя по-другому… снисходительно, что ли.
Александр Хуруджи с журналистами после вынесения оправдательного приговора.
Александр Хуруджи с журналистами после вынесения оправдательного приговора.
Что такое поездка в суд из СИЗО, чтоб вы понимали. Тебя будят в пять утра, выводят на вокзал, где ты ждешь до 8. Кругом мат, табачный дым, кто-то играет в кости. На сто человек — один туалет. Они сидят и ждут. Потом тебя, как селедку в банку, запихивают в автозак. Он по дороге может поломаться — все сидят и ждут; в железном автозаке, как в аду — бывало и 65 градусов.

Но я готовился каждый день. Исписал больше 150 шариковых ручек.


Результаты «Стоп-ареста»

«Стоп-арест» базируется в Ростове, но работает по всей стране. За первые 5 месяцев команда Хуруджи (в основном, это волонтеры) получила 725 обращений со всей России. Из них обработано 675, 200 передано федеральному бизнес-омбудсмену Борису Титову.
В 21 случае «Стоп-арест» добился изменения меры пресечения и прекращения уголовного преследования.
Александр Хуруджи с семьей, июль 2017 года.
Александр Хуруджи с семьей, июль 2017 года.

И все-таки самая главная пытка — не табачным дымом, а телевизором. Мне повезло, люди в моей камере хотя бы спорт смотрели. Есть камеры, где сидят сплошь наркоманы, они смотрят ментовские сериалы и «Дом-2». Я читал книжки. Что-то семья передавала, и от Сережи Резника много книг осталось.

…Однажды в нашу камеру привели человека, который был близок к суициду. Больной весь, подавленный. Вижу, человеку жить не хочется. И я его вернул к жизни. Заставил посмотреть фильм «Эти глаза напротив» — о певце Валерии Ободзинском, он там пытается руки на себя наложить.

Мужик этот — бывший летчик, на истребителях летал. Дочка, которая за его свободу боролась, погибла в автокатастрофе.

До сих пор там сидит. Его греет мысль, что когда выйдет — будет у меня на базе отдыха работать — хоть кем-нибудь, хоть сторожем. Такая вот мечта. Он не знает, что у меня эту базу рейдеры отобрали.

Логотип Журнала Нация

Похожие

Новое

Популярное
1euromedia Оперативно о событиях
Вся власть РФ
Маркетплейсы