В декабре 2022-го «Нации» исполняется 10 лет. Давайте вспомним, что интересного было у нас за это время. (Впервые текст был опубликован в феврале 2013 года.)
Родился в 1951 году. Путешественник, художник, писатель, протоиерей. Первый путешественник в мире, который достиг пяти полюсов планеты: Северного географического, Южного географического, полюса относительной недоступности в Ледовитом океане, полюса высоты (Эверест) и полюса яхтсменов (мыс Горн). Совершил четыре кругосветных плавания, пятнадцать раз пересек Атлантику. Стал первым человеком на планете, которому удалось пересечь на веслах Южный Тихий океан «от континента до континента» за 160 суток. Автор более десяти книг и более 3 000 картин. Член Союза художников, Союза писателей, Союза журналистов России, член Российского географического общества.
Без спиртного в экспедиции нельзя. Когда выходишь из Ла-Манша в холодные воды, бывает, так устанешь и намерзнешься, что, чтобы успокоиться, привести себя в порядок, нужно выпить стопку алкоголя. Только хорошего. Хороший коньяк, виски хороший. Я обычно в дьюти-фри покупаю. А перед экватором — берешь сухое вино, можно наше, кислое. И добавляешь его в воду. Тогда пьешь не так много. Жажда ведь дикая — по пять литров в день уходит. Тошнит уже от воды. Пьешь, пьешь, живот весь налит водой, а пить все равно хочется. Бутылки сухого в тропиках мне хватает на два дня. В тропиках они все такое пьют.
Если идешь к Северному полюсу, обязательно нужно сладкое. Много есть нельзя, а калории необходимы. С утра — кофе с сахаром, с сухим молоком. А в обед — плитка шоколада. Только надо, чтобы шоколад был пористый, он от мороза не портится, а простым губы себе порежешь, во рту — как осколки. И жир надо брать, барсучий или медвежий, он калорийный и не замерзает. Остальное — сублимированные мясо, каши, там главное, что они легкие.
Я четыре раза ходил вокруг света, поднимался на все мировые вершины, три раза был на Северном полюсе. Но я не стараюсь везде побывать, я не коллекционер. Планета так создана Богом, что человек не может за свою жизнь познать все.
Мне часто говорят: ты людей не любишь. Да нет. Я хожу в экспедиции один, потому что в экипаже самые большие проблемы с чем? Там борьба не за скорость, борьба не со стихией, а все время напряженка в борьбе самих с собой: один не так курс проложил, другой кушать плохо приготовил, третий генератор не отладил как надо. А у меня снимаются все эти вопросы. Конечно, одному все делать сложно, ты должен быть и штурманом, и навигатором, и коком, и компьютерщиком, и механиком, и врачом — все в одном человеке! Но вокруг света яхты с экипажем в 14 человек идут 120 дней, а одиночка на той же яхте — 96.
Я помню, как учился читать и писать, но не помню, как научился плавать. Я вырос на море.
Она другая, психика одиночек. Сам с собой если и захочешь поссориться, не сможешь. Когда ты двести дней в океане на веслах, то одному легче. Физически сложнее, а морально легче. А свободное время в путешествиях есть, конечно. Ну, у меня книги, я читаю книги. И сам пишу. Раньше вел дневник. Рисую, наброски для картин делаю. А большую часть времени, вообще-то, уделяю молитве. Я же священник.
Если начать употреблять только российские разработки, это будет маленькая катастрофа.
Ну, представьте, если мы сейчас от телефонов и компьютеров Apple откажемся? Я считаю, раз мы живем в одном мире, на одной красивой земле, то какая разница, кто это придумал — главное, что это человечество придумало. Вот я сейчас беру наши приборы по навигации, но перестраховываюсь и беру еще канадские. И продукты я беру как российские, для космонавтов, так и шведские, и французские. Во-первых, надоедает одна и та же еда, а во-вторых, так безопаснее: а вдруг что испортится? А я в океане.
Мой старший сын, когда был маленький, говорил: «Я никогда не видел, чтобы отец спал». А я днем не сплю никогда. Ложусь всегда позже полуночи. С двух до четырех просыпаюсь, чтобы помолиться, мои уже привыкли. А в 6-7 часов уже встаю. Ну, как он мог меня видеть спящим?
Я всегда смеюсь, когда родители говорят: надо воспитывать детей. Смотрю на них и думаю: а вы сами воспитанные? Сидят с бутылкой пива, курят, а дочке говорят: «Не кури!» У меня трое детей и никого из них я не оспитывал, никогда не говорил: делайте так, не делайте эдак. Но дома у нас никогда бутылка пива не стояла на столе. И не курил я никогда.
С детскими кризисами я не боролся — мы с женой просто живем увлеченно, а если нам самим интересно, то и детям не скучно. Они все видят и слышат, про Северный, про Южный полюс, про Эверест, про Эльбрус. Сыну старшему никогда не говорил: занимайся яхтами. Он сам.
Мне не надо говорить детям, что для костра нужны сухие дрова, сами понимают. Никаким навыкам я не учил: просто брал в тайгу, на яхту, в горы. И они сами видели, как и что делается.
Я ни разу не спрашивал и не знаю даже, сколько у нас денег дома.
У меня биография очень легкая, в роду все священники и моряки. Все понимали, что я стану путешественником, дедушка мой ходил в экспедицию с Седовым, на архипелаг Новая Земля, и я еще в школе знал, что буду как Георгий Яковлевич Седов и обязательно пойду на Северный полюс. Он до полюса не дошел, погиб.
За первый переход в одиночку папа меня высек. Мне было 15 лет, я переплыл Азовское море. На маленьком рыбацком «тузике». Конечно, родители боялись, что я могу погибнуть. Папа сломал лодку, которую я строил для этого похода: взял и порубил топором — считал, что она плохая. Ну, она, правда, была не очень хорошая — я доски для нее от заброшенного коровника отдирал. А я взял и украл его лодку и все-таки пошел через море. Просто очень хотел это сделать.
Я помню, как учился читать и писать, но не помню, как научился плавать. Я вырос на море. Папа и мама — поморы. Моя деревня в Архангельской области. Сейчас я редко там бываю. Далеко.
Одного раза людям достаточно сходить вокруг света, больше им не надо ходить. Я же никогда не ходил так... бродяжничать. Чтоб подняться первый раз на Эверест, я готовился 15 лет, чтобы дойти до Северного полюса — 20 лет, до Южного полюса — 5 лет.
Лучшее место на земле — Сергиев Посад. Там, где лежит преподобный Сергий Радонежский. Это центр России. Это такое место, где я мог бы встретить старость. Хотя я уже и так старый.
Я бы долго мог уже дома оставаться, просто не позволяют обстоятельства и интересы — спортивные, научные, рекламные. Ты уже этим связан. Люди готовятся, деньги тратятся, и вдруг скажу: я старый, устал, не хочу больше. Взялся, надо сделать. Но все экспедиции выбираю я сам.
Самое страшное животное — человек. Когда мы шли по Африке на верблюдах, там было много диких животных, но мы больше боялись людей — когда проходили через Сомали, пираты, знаете же. Восемь раз я с белыми медведями встречался, но не стрелял в них, только в воздух. Я люблю этот мир и прошу Бога и медведей, чтобы они меня не трогали. А я не буду трогать их.
Главное, что должно быть у путешественника — цель. Тогда справишься и с голодом, и с холодом.
Одно дело молиться, когда попал в ураган, а другое — профессионально вести яхту, правильное течение выбрать. Я часто попадаю в ураганы. Однажды оказался в центре шторма на пути в Антарктиду. Попал, надо выкарабкаться. Я знаю, что обязательно будут шторма, обязательно ураганы, и жарко будет, и холодно, и голодно.
Вы там много не пишите.
