У писателя Андрея Рубанова (романы «Сажайте, и вырастет», «Патриот», сценарии к фильму «Викинг» и сериалу «Мурка») в издательстве «АСТ» в редакции Елены Шубиной выходит новая книга «Финист — ясный сокол».
Задали Рубанову, любимому колумнисту «Нации», несколько вопросов о романе.
Обложка книги.
— Не то чтоб конкретно во втором веке. В первой половине I тысячелетия, в эпоху великого переселения народов. Применительно к российской истории — никаких документов о тех временах не существует. Какими были люди, населявшие территорию современной европейской России — известно очень мало. Например, на месте Рязани археологи нашли стоянки эпохи палеолита. А древние славяне пришли сюда примерно в IV веке. Лекций читать не хочу, это будет долго. Книгу я делал лет семь. Параллельно сделал несколько сценариев для кино, тоже из истории Древней Руси. Про «Викинга» спорят до сих пор. Я утонул в материале. Фильмы, снятые по моим сценариям, критиковали историки, но люди смотрели с большим интересом. Если коротко, то мое допущение вот какое: русские очень переимчивы, охотно учатся и заимствуют у всех и отовсюду. Поэтому наши древние предки могли иметь любые технологии, которыми обладали соседствующие народы. Иными словами, все, что было у скифа, у византийца, у викинга — могло быть и у славянина. И в первую очередь заимствуются военные технологии. Можно предполагать, что в начале I тысячелетия древние славяне имели развитую цивилизацию, большие богатые города, активную торговлю. Следы этой цивилизации поглотила земля.
…Постижение происходит только через практику. Я делал из кожи одежду, обувь и защитное вооружение по технологиям начала I тысячелетия. Доспехи, шлемы скифско-сарматского образца. Всем любителям подобного рода реконструкций рекомендую монографию Евгения Черненко «Скифский доспех» 1968 года. Поверьте, когда сошьешь пару сапог, используя только нож и шило, — про жизнь наших пращуров многое становится понятно. Жили сложно, много работали, экономика была развитая, повторяю. Можно точно утверждать, что жили богато, или даже изобильно. Лес был другой, деревья были в два, в три раза толще и выше тех, что есть сейчас. Лес кормил, давал всё. Как океан дает всё полинезийцу, живущему на его берегу. Помимо собирательства и охоты приручали и разводили на племя всех животных и птиц, каких было можно. Свиней и коз, например, приручили, а волков и медведей — нет.
Наборный кожаный доспех и шлем скифско-сарматского образца (примерно III век н.э.). Реконструкция Рубанова.
В США люди отважно борются за права секс-меньшинств, а в это же самое время в Саудовской Аравии журналиста живьем разрезают на куски. Дикость и варварство всегда рядом.
— В чем мы, современные русские, схожи с героями вашего «Финиста», а какие черты национального характера были утрачены в течение веков?— Мне хочется верить, что ничто не утрачено. Мои предки, прадеды, были староверы и жили в лесу, землю не пахали, занимались только ремеслами, конкретно моя семья — кузнечным делом и торговлей древесным углем. Так вот, я когда вхожу в дикий лес — чувствую себя там, как дома. Мне кажется, это гены, наследственная память. По Гумилеву, национальный характер определяется ландшафтом и климатом. Климат диктует способы выживания. Греку или итальянцу зимой шуба не нужна. А мне нужна. И не только мне, но и всем членам моей семьи. И еще нужны запасы пищи на долгие месяцы. И дрова для отопления жилья. И так далее. Житель средней полосы России в течение года проживает три сезона: теплое благодатное лето, затем длительное межсезонье (осень и весна) с дождями и распутицей, и, наконец, еще более длительная зима. Мы обретаемся в трех разных мирах, но этого не замечаем. Если коротко — климат тяжелый, суровый, и люди вырастают соответствующие, адаптированные.
— Какие духовные скрепы у них были в то время, интересно? Мы не можем из них что-то позаимствовать?
— Уже заимствуем активно. Десятки тысяч людей по всей России увлекаются древними славянскими практиками. Реконструкторы, славяно-арийцы, родноверы, просто энтузиасты-любители. Среди них много чудаков и фантазеров, но есть и настоящие серьезные специалисты. Я знаком с некоторыми. Древние практики разные: есть боевые, есть оздоровительные, целительные, психологические.
Отдельный слой — это фольклор, изыскания в области языка. Это огромный мир, его красоту и величие я смог раскрыть лишь частично. Есть писатели, посвятившие жизнь изучению древнерусской культуры. Есть Мария Семенова, автор «Волкодава». Лично я очень уважаю Дмитрия Балашова, он, правда, писал о позднем, уже христианском средневековье. Сейчас, когда выйдет «Финист», на меня обрушится критика со стороны других авторов славянского фэнтези, все они найдут у меня множество ошибок и будут возмущаться. Пользуясь случаем, передаю им поклон.
Графика Алисы Бошко из серии «Финист — ясный сокол».
— И человек-волк — оборотень, и человек-петух — оборотень. У каждого человека свое тотемное животное, в которое он и обращается. Если ваш тотемный зверь — медведь, вы обращаетесь в медведя. У меня не было цели описать весь бестиарий, тогда книга бы получилась вдвое толще. У меня есть мавки — русалки. И есть упыри — восставшие мертвецы. Ну, и есть оборотни-птицы, они существуют в наших сказках в большом множестве. Что касается этих последних — я все детали про них выдумал из головы, используя материалы о древнем городище Аркаим, найденном в Челябинской области.
— В своих изысканиях и работе над «Финистом» в каком мнении вы утвердились: «человечество, в общем, не меняется», или «мы, сегодняшние, намного гуманнее и цивилизованнее наших предков» (знаете же все эти истории о том, как в средневековье знать развлекалась, наблюдая за сожжением кошек)?
— Ясно одно: слой цивилизации тонок. В США люди отважно борются за права секс-меньшинств, а в это же самое время в Саудовской Аравии журналиста живьем разрезают на куски. Дикость и варварство всегда рядом. В Грозном, во время войны 2000-го года, я видел, как целый народ погрузился в средневековье: ни электричества, ни магазинов, ни медикаментов. И ничего, люди жили, детей поднимали.
— Замглавы Центробанка Сергей Швецов заявил не так давно, что русские народные сказки вредны, и призвал прекратить обучать детей халяве. Что вы скажете о русских сказках? В чем их оригинальность и отличие от сказок других народов?
— Я думаю, банкир пошутил. Это все ерунда. Из сотен русских сказок Иванушка-дурачок, все получающий на халяву, фигурирует всего в нескольких. Но почему-то принято думать, что дурак или бездельник — наш главный фольклорный персонаж. Это заблуждение, которое кто-то, может быть, специально поддерживает. В русских сказках есть полный набор архетипов: и прекрасные принцессы, и прекрасные принцы, и ведьмы, и богатыри, и бедные девушки-Золушки, и злые колдуны, и разбойники, и так далее. И все они действуют, путешествуют, сражаются, любят, добиваются чего-то. Оригинальность наших сказок — опять же, бесконечная тема. Русская сказка оригинальна в той же степени, в какой оригинальна вся русская цивилизация. Я вот очень люблю цикл песен-сказок Высоцкого. «Страшно, аж жуть». «Ты уймись, тоска, у меня в груди, это только присказка, сказка впереди». Я наизусть их когда-то знал и сам пел пол гитару. И когда «Финиста» писал — в том числе этими песнями вдохновлялся. В чем оригинальность их? В особенном сочетании смеха и ужаса? В богатстве фантазии? Не знаю. У меня дочери шесть лет, я на ночь читаю ей сказки. Дочери нравится. Ну, и слава богу.
